В осаде - Бемс Абрахам - Страница 2

Сегодня был День рождения капитана, а старика на судне любили. Его любили все. И даже Круль, считав­шийся только с собственным мнением и полагавший себя реальным командиром корабля, скрипя сердцем, был вы­нужден мириться с капитанским авторитетом. Красавец ракетоносец, сияя на солнце металлическими частями, гордо входил в порт Пирл-Харбор.

Кок Кейт Рейбок снял рабочий халат, взял папку и отправился к капитану принять заказ на праздничное блюдо. Переодевшиеся в парадную форму, нарядные и торжественные матросы и офицеры удивленно погляды­вали ему вслед.

— Кейт! — не выдержав, подлетел к нему один из младших офицеров. — Ты почему не в белой форме? Ведь сам Президент приедет!

— По мне он скучать не будет, — усмехнулся Кейт и подтянул офицеру галстук. — Послушай, — с мягкой укоризной, продолжил он, — ты же на флоте служишь. Ты должен выглядеть хорошо. Давай, будь здоров, — Кейт потрепал офицера по щеке и пошел дальше.

— Кейт! — то и дело окликали его. — Ты почему не в парадной форме?

— Да нет у меня ее вовсе, — отшучивался он на ходу.

Старшие офицеры находились в штабной каюте. Ка­питан разговаривал по телефону.

— Нет-нет, — успокаивал он человека, чей взволно­ванный голос слышался в трубке. — Передайте ему, чтобы он не волновался. С нашей стороны все готово, Все будет в абсолютном порядке. Да!

— О, Господи, — вздохнул капитан, положив трубку.

— Это будет настоящий зверинец!

Круль, услышав эти слова, явно комментирующие приезд на корабль президента, с возмущением обернулся и хотел было сказать что-то, что покажет его, Круля, лояльность, патриотичность и уважение к таким святым вещам, как президент, мундир и национальный гимн, как в дверь постучали, и охранник доложил:

— Рейбок, сэр!

— Пусть войдет, — обрадованно сказал капитан, и Кейт Рейбок шагнул в штабную каюту.

Он оглядел смеющимися глазами прифранченных, пахнущих одеколоном, офицеров и обернулся к капи­тану Взгляды их встретились, и капитан, сам в парадной форме, с длинным рядом орденских планок, опустил, чтобы не рассмеяться, глаза и деланно строгим тоном спросил:

— Почему ты не в парадной форме, Кейт?

— Я отдал ее в химчистку, сэр, — доложил Кейт,

— Кейт, — сказал капитан. — Если бы у меня было столько наград и нашивок, как у тебя, я бы не снимал ее даже в постели!

— Вам все-таки придется надеть форму! — не вы­держав, вмешался Круль. — На всякий случай. Вдруг мы сможем представить вас Президенту, — язвительно добавил он.

— Мне совсем не кажется это хорошей идеей, сэр,

— сказал Кейт капитану и тут же, не дожидаясь его ответа, заявил, повернувшись к Крулю:

— Я думаю, на этот раз вы согласитесь с командо­ванием и мной, не правда ли?

Круль осекся и с ненавистью уставился на нахального кока. Кейт спокойно выдержал его взгляд и опять обер­нулся к капитану:

— Мне надо обсудить с Вами праздничное блюдо, сэр.

— Да-да, для моего Дня рождения, — пробормотал капитан.

— Знаешь, наверное надо приготовить 50 галлонов вулеваса.

— Я могу приготовить и грог, сэр, — зная капитан­ский вкус, предложил Кейт.

— Нет-нет, это же не для меня, это для команды. Она это любит, — сказал капитан.

— О'кей, — кивнул головой Кейт. — Всего хорошего, сэр!

И, демонстративно поклонившись Крулю, вышел.

Круль взял стул, поднес его к столу, за которым сидел капитан, поставил, стукнув об пол ножками, и сел против капитана.

— До каких же пор, сэр, — отчеканивая каждую букву, начал Круль взыскательным тоном. — Вы будете терпеть этого паяца? Я знаю, Вы считаете его хорошим поваром, но этого не...

— Он не просто хороший повар, — резко оборвал его капитан. — Вы даже не представляете себе, кто он. Так что, оставьте его в покое, помощник.

Кейт возился в камбузе, поглядывая в телевизор, где шел праздничный репортаж с борта его крейсера.

— Орудия главного колибра этого корабля ознамено­вали победу в заливе, уничтожив бункеры! Япония под­писала капитуляцию на борту «Миссури», — вещал тор­жественный голос диктора за кадром. — И сегодняшняя церемония — это не только воспоминание о войне, это —церемония мира!

Кейт увидел поднимающегося на борт президента.

— Эй, началось! — крикнул он возящимся у плит помощникам. — Давайте, ребята, готовьте получше, а то вдруг президент обидится! Он ведь уже здесь!

— Будет сделано, шеф! — со смехом отвечали ему.

— И вот сейчас президент распорядился, чтобы ядер­ное оружие было снято с борта этого корабля. Наверно, ни одна его пушка больше не выстрелит, и уже через неделю он займет достойное место в музее Славы, — бодро говорил тем временем диктор.

Камеры давали на весь экран изображение устраша­ющих орудий крейсера, а судовой кок Кейт Рейбок весело перешучивался со своими помощниками и шин­ковал морковь, готовя праздничный, по случаю Дня рож­дения капитана, ужин. При этом Кейт тщетно пытался отогнать от себя мысли о взгляде Круля. Он заставлял себя не думать, не анализировать и не рассуждать о том «нечто» в глазах первого помощника, что так обеспоко­ило корабельного кока, и опять напомнило ему об уви­денном сегодня сне.

Между тем, праздник по случаю Дня рождения капи­тана готовился не только на камбузе.

— Как же помощник Круль собирается сажать этот вертолет на палубу? — обратился старший матрос Джон­сон к прыщавому мичману Тейлору, известному всем как «правая рука» и «шестерка» Круля.

Праздничная церемония уже закончилась, ракетоно­сец вышел из порта и взял курс на Штаты, и команда занималась своими обычными делами.

— Что они, камикадзе? — недоумевал Джонсон. — И вообще, разве не капитан дает соглашение принимать или не принимать вертолеты?

— Как он может согласиться или не согласиться при­нимать сюрприз на собственный День рождения! — с горячностью стал вталкивать громадному Джонсону ко­ротышка мичман. — Круль посадит вертолет, это ясно, и мы все поможем ему в этом. Ты лучше посмотри, кто летит! — он с гордостью открыл перед носом старшего матроса иллюстрированный журнал с полуобнаженной красоткой на развороте.

Джонсон окинул взглядом ее фигурку и восхищенно присвистнул.

— Ну! — довольно сказал мичман. — Мисс Июль-89! Как мы можем не посадить такие сиськи, сам подумай!

Тут он заметил мелькнувшего в переходе Круля, су­нул журнал Джонсону и побежал вслед за первым по­мощником.

Тейлор выскочил на палубу, увидел Круля, раздра­женно спорившего о чем-то с офицером охраны и поч­тительно остановился в нескольких метрах от них.

— У меня нет сейчас времени говорить об этом! — резко сказал Круль, повернулся и пошел прочь.

Офицер охраны догнал его и встал у него на пути, не давая Крулю уйти.

— У вас нет времени говорить о безопасности ядер­ного вооружения? — спросил офицер официальным то­ном.

— Может быть, я недостаточно ясно вам объяснил? — заорал Круль. — Все вахты, которые не жизненно важны, должны быть отменены. По случаю Дня рожде­ния капитана! Включая патруль пехотинцев. С крейсе­ром ничего не случится, если один раз в году у его вооружений не будет охраны!

— Нет, твердо сказал офицер. — У нас и так не хватает экипажа для несения вахт.

— Хорошо, — злобно сказал Круль, с ненавистью оглядывая офицера охраны. — Я подчиняюсь, но под давлением. Не думаю что капитан...

— Отлично, — офицер, не дослушав, повернулся и быстро пошел прочь от него.

Круль оглянулся, ища, на ком бы сорвать ярость, Тейлор подскочил к нему и отдал честь.

— Отправляйся на камбуз, — сказал ему Круль. — Увидишь там этого наглеца Рейбока, передай, что я приказал чтобы он и все его недоноски по случаю Дня рождения капитана собрались в кают-компании точно к семи часам. Это приказ и все свои соображения по этому поводу великий Рейбок может засунуть себе в задницу.

— Есть, сэр! — Тейлор щелкнул каблуками и с ра­достью помчался выполнять поручение.

Будучи человеком, не имеющим чувства собственного достоинства, он никогда не упускал возможности уни­зить людей, которых считал гордыми и чересчур неза­висимыми.