Вампир… ботаник? - Белова Елена Петровна - Страница 37

…привереда… чем этот Дар тебе не нравится?

…дикарка…

…но сильная…

…толку от ее силы… я пробовал на энергию, абсолютный неконтакт, ничего не удалось взять… и тупая…

…уверен?

…она не боится… не боится нас…

…может, просто не понимает, что будет?.. наше вкусное приобретение могло ничего ей не объяснить…

…а вы уверены, что он догадался о лишении Дара?

…не знаю… про роль Даиза он не догадался… кого теперь назначим держать наше приобретение в рамках?

…позже…

…а я вообще не уверен, что ей можно что-то объяснить… только посмотрите на этот приоткрытый рот!.. Она же абсолютная тупица.

…на этот раз соглашусь… ее даже пробовать не хочется…

…ты прав… мы же не отнимали у нашего подменыша его прежний Дар? Ту корову?..

Пробовать меня? Корова… Корова?! Я задохнулась. Перед глазами поплыли пятна, хвост, кажется, вообразивший себя львиным, яростно хлестнул по ноге. Серебристое облако лопнуло, оставив на прощание звон в ушах и кипящую вулканом злобу. В пальцах что-то захрустело, в карманах что-то смялось, но кого это волновало? И что сейчас такое было, меня тоже не особо интересовало. Телепатия, экстрасенсорика, чары – неважно! Важно другое.

А ну его в пылесос, вчерашний инструктаж, в пылесос, в мусорку, в нору крысиную! Ведь зря я нервничала, что сказать да как посмотреть, зря ребята переживали насчет ошибок в раскраске, зря волновался Джано о последствиях нарушения этикета.

Зря. Они в любом случае собирались меня отобрать.

Просто потому что не желали оставлять Джано ни одного Дара, никакого вообще, никогда, разве что негодный какой-нибудь, в насмешку…

И если…

Негодный. Дикарка. Тупая. Корова. Противно пробовать… Ну твари! Негодный…

Стоп.

Значит, негодный?

В следующую секунду я проверила, открыт ли рот, и принялась действовать. На первый взгляд странно, но…

– Ну че? – Я с силой пихнула беднягу-вампира локтем в бок, отчего более легкого Джано шатнуло, как пальму, и отнесло в сторону.

– Че?! – Ничего не понимающий вампир смотрел на меня, как на готовую пациентку для стаи психиатров.

– Ты че? – с этим «тихим» конспиративным шепотом я «незаметно» ткнула пальцем в сторону замерших аргентумов. – Кого я смогу того… этого… а?

Глаза Джано можно было смело вывешивать на «Ю-тубе», как олицетворение полного и абсолютного непонимания.

– Дарья, что с тобой?..

– А че? Я ж того… этого… – Я шумно хмыкнула и активно почесала в затылке, отмечая моментально похолодевшую атмосферу, – ага?

«Осторожно».

– Дарья. Не знаю, что ты делаешь, но…

– Твой Дар выходит из повиновения, Джано? – послышался довольный голос.

Ага. Призвав хвост к порядку, я принялась разворачиваться в сторону аргентумов – шумно и неуклюже, как кит на пляже.

– Это… как это? Благословенны будьте, рехнувшиеся… поправляющие сало и дарующие процветание. Джано, я правильно сказала?

– Э-э… – кажется, мой ботанистый вампир пытался подобрать какие-то слова, кроме: «Яд-первородной-змеи и-пески-всех-пустынь-мира какого-хрена творится?» – но я не дала ему такой возможности.

– Ну и ладно. Благословенны будьте, принимающие крушение… или как там?

Вампиры молчали. Наверное, от неожиданности. И смотрели, как… как вампиры. Причем вампиры, которые вместо готовой для изъятия жертвы вдруг обнаружили настоящую корову, да к тому же дистрофика. И все никак не могли поверить своим глазам.

– Это… что?

– А че, опять не так сказала? – «расстроилась» я. – Тогда щас… как там… благословенны будьте, дарующие приставания. Вот. Так сойдет? Или как?..

– Орихальти Джано! Не желаешь ли объяснить, что все это значит?

– Не понимаю, что…

– Подметание! – рявкнула я, повысив голос. И улыбнулась фирменной улыбкой артиста Крамарова – а-ля дебил. – Во!

– Дарья!

– Отвянь! Достал уже! Слышьте, – я уставилась на аргентумов, – ну чего он ко мне все время придирается? Жрать не дает, пилит без передыху, а как до дела – так к своим пузырькам удирает. Хай своим пузырькам приказывает, если так!

Пока я несла всю эту дикую чушь, руки тоже без дела не скучали. Они сцапали «хозяина» и как следует тряхнули. Дебилка, да еще агрессивная… не захочется с такой связываться. Эх, надо было хлебнуть чего-то перед походом…

В глаза Джано я старалась не смотреть, может, поэтому выпавший из его кармана пузырек заметила сразу. И он мне не понравился – тоже сразу.

Правда, аргентумам не понравился еще больше. Когда грохнул. Ох, он и грохнул…

Зал качнулся, по телу врезала какая-то упругая волна, будто пол пытался провести прием аситори, и сквозь шум в ушах мило и как-то трогательно зазвенели, осыпаясь, разбитые стекла. А главное – там, где упала стеклянная бутылочка, набухало, постреливая искорками, небольшое, но очень неприятное на вид зеленовато-желтое облачко.

Набухало… набухало…

– Ложись!

Бум-м-м! Второй прием аситори швырнул меня на пол. Рядом упал Джано – хвост дернул его за ногу. Аргентумы соскользнули со своих кресел-подставочек и быстро-быстро оказались за ними.

Бум-м-м! Джано сжал мою руку и что-то зашептал. Осторожно? Ого… да что ж у него там такое, в этом пузырьке? Бум-м-м!

Ну, все. Кому-то здесь точно настал полный и бесповоротный каюк. Или аргентумам, или нам…

Эх. Все хорошее в жизни кончается быстро, от мороженого до гамбургера.

Пузырек тоже закончился. Отбушевали искры, оттанцевал тарантеллу пол. Стих шум. И аргентумы тут же подняли свои змеиные головы.

Чтобы осмотреть зал, им потребовалось на удивление мало времени – доли секунды. И все три пары серебристых глаз тут же уперлись в моего вампира. Тот медленно поднялся на колени. И в следующую секунду на темноволосую голову Джано рухнул град:

– Ты!

– Энчелесто Джано…

– Ты что себе позволяешь, отродье нечестивого?! – перебил третий. – Ты что приволок, ты, покуп…

– Тихо! – прошипел первый. – Джано, ты представляешь, на какое наказание тянут твои прегрешения? Ты…

Звень.

И стало тихо-тихо. И претензии прекратились. Потому что все взгляды приклеились к полу – к тому месту, на которое из карманов коленопреклоненного Джано выкатились еще два пузырька…

– Что? Где? Как? Что случилось? – топая и причитая на разные лады, в комнату влетело полтора десятка народа (среди них наш старый знакомый Массимо). Стража. Ну да, очень вовремя: как раз к шапочному разбору. – О-о… Вы целы? Что тут было?

Джано – вот же ботаник! – принялся объяснять, что ничего, мол, опасного, просто одна экспериментальная настойка и… Он, мол, извиняется, не хотел… и вообще, это совсем не то… эти пузырьки вовсе не разрыв-настой, а…

Я полюбовалась на то, как глаза Массимо становятся все круглей и круглей, а лица аргентумов все злее. И вмешалась, пока не стало поздно:

– Дык я не поняла: вы его че, прощаете?

Аргентумы в шоке – это зрелище. Казалось, еще минута – и в нас полетят молнии вместе с люстрой, потолком, небом и звездами. Но взгляд на пузырьки (все еще лежавшие на полу рядом с моей ногой), оказывается, дивно способствовал тому самому хладнокровию, которого требовал наш ояката. И гуманизму заодно.

– Да.

– Чё-о?! – На этот раз я не прикидывалась – вот чего после всего этого переполоха не ждала, так это прощения. Джано рядом окаменел.

Один из аргентумов неохотно покосился на свидетелей.

– Да. Прощаем. На сей раз. Джано, забери свою… экспериментальную настойку… и свой… Подарок… и иди отсюда!

– Точно прощаете?

– Вон!

– Да идем мы, идем… как там… благословенны будьте, принимающие, направляющие и так далее.

– Вон, идиотка!

Ах так… Ну ладно.

– Дарья, не надо.

Спокуха, Джано, я иду тихохонько, руки на виду, никого не трогаю… а что там творит хвост, распихивая пакетики из карманов в разные укромные местечки, я за это не отвечаю. Правда?