Под созвездием Черных Псов. Трилогия - Негатин Игорь - Страница 51

Назавтра мы прибыли в деревню Вибэйк, расположенную по пути к замку. Своих парней я оставил на постоялом дворе. Да, есть здесь такой. Для проезжающих, которые не желают рисковать жизнью на южных тропах. Вечера там бывают опасные. Выдал Торру деньги, чтобы обеспечил ночлег для людей. Потом, не расседлывая свою лошадь, отозвал Трэмпа и Мэдда в сторону.

— Что-то случилось, мастер? — спросили Рэйнар и хмуро покосился на мои приготовления.

— Не знаю, — отрезал я и яростно потер скулу. — Но очень хочу это выяснить.

— Я пойду с вами, — проворчал Мэдд.

— Никуда вы не пойдете! Ни ты, ни Трэмп. Останетесь здесь и будете охранять Андрея. Если я не вернусь через два дня, уходите на северо-восток, в рыбачью деревню. В этой сумке серебро и карта.

— Но…

— Заткнитесь и слушайте. Я не знаю, как меня встретят эти братья. Я не знаю, что это за люди. Рисковать у меня нет желания. То, что мы видели по дороге сюда, — мне не понравилось.

— Но там же сожгли ведьм, — удивленно начал Рэйнар.

— Ты уверен, что они были ведьмами?!

— Ох, дьявол… Лучше бы мне поехать с вами, мастер. — Ты совсем расслабился, Мэдд? — Я добавил в голос металла. — Приказываю оставаться здесь! Задача ясна?!

— Да.

— Вот и выполняйте! Теперь заберите мой меч и кинжал. Себе оставляю топор и щит. От волков отбиться хватит. Все, ступайте отдыхать.

Парни хмуро кивнули и ушли. Ко мне, переваливаясь с ноги на ногу, как гусь, подошел Дарби.

— Мастер, у нас одна лошадь расковалась. Я займусь этим.

— И проверь подковы у вороной Андрея. Мне кажется, что надо одну заменить.

— Сделаю, мастер! — Дарби огладил бороду и поковылял обратно.

Я окинул взглядом двор, похлопал вороную по шее и вскочил в седло:

— Ну-ну, маленькая… Мы с тобой позже отдохнем.

Круто развернул лошадь и увидел перепуганного хозяина, выскочившего из дверей гостиницы. Мужик поймал мой взгляд и поклонился. Экий он вежливый. Выехал за ворота, пришпорил лошадь и двинул на юго-запад. Лошадь, недовольно фыркнув, вынесла меня из деревни, и мы двинулись на юг.

Если погода не испортится, то к вечеру прибуду в замок. Между холмов змеилась дорога, навевая разные, подчас и неприятные мысли.

Что-то не давало покоя. Что именно? Все! Все, что я видел в этом мире. Отношение к черным рыцарям? Страх и ненависть? Да ради бога — этим нас не испугаешь. Видали. Отдел, в котором я работал, ненавидела вся контора. А вот презрение — очень нехороший знак. Убивающих нечисть можно не любить, можно бояться, но презирать не за что. Или… Или я чего-то не понимаю и не знаю…

Через несколько часов, когда я уже пересек неглубокий ручей и поднялся на холм, на горизонте, в голубой дымке, увидел замок. Судя по описаниям, это тот самый. Поморщился, но делать нечего. Лошадь немного заартачилась, но я похлопал ее по шее, и она начала спускаться с холма. Дорога шла в обход холма, белея песчаной лентой среди густых зарослей кустов и низкорослых деревьев. Лошадь прошла несколько метров и затанцевала на месте. Это еще что такое? Я поднял глаза и замер. Воздух в легких вдруг загустел, и дышать стало неимоверно трудно.

— Вот дьявол…

Нет, на дьявола это не было похоже. Это был тот самый дракон, которого мы встретили утром. Почему решил, что тот же самый? У него на левой передней лапе одного когтя не хватало. Точнее — был, но сломанный.

И вот этот старый знакомый разлегся на тропе и, судя по его взгляду, пропускать меня дальше не собирался. Вороная гарцевала на месте, даже короткий повод не помогал. Кажется, еще чуть-чуть, и она, закусив удила, рванет отсюда как бешеная.

Дракон посмотрел на меня и тряхнул головой. Лошадь замерла. Только подрагивала немного. Не знаю, но что-то мне подсказывало — дракон постарался. И моя вороная с места не сдвинется, пока он не разрешит это сделать.

И что теперь делать? Общаться или драться? С одним топором? Против такой туши? Сомневаюсь, что это хорошая затея. Он меня пришибет, как муху. Даже не заметит. И тут в голове зазвучал голос:

— Ты пришел с севера…

Да, я знаю, что означают голоса, звучащие в голове. Да, легкое безумие — не самое страшное. Все мы немного безумцы. Кто больше, а кто меньше.

— Нет, ты не прав, — опять послышался голос. — Безумие обошло тебя стороной.

— Хоть это хорошо. — Мелькнула в голове мысль и унеслась, запутавшись в череде других.

Раздался смех. Скрипучий, будто старую калитку ветром качало.

— Хорошо? — опять услышал скрипучий голос и смех. — А ты уверен, что знаешь истинную природу добра и зла?

— Да, — кивнул я. В глотке пересохло, словно я песок горстями жрал.

— Подойди…

41

Еще никогда я не видел ничего подобного. Даже представить себе не мог, что буду стоять рядом с драконом. Подумать только — живой дракон на расстоянии вытянутой руки! От него исходила волна силы — величие этого мира, безграничная власть и многовековая мудрость. Это чувствовалось так ясно, словно чувства и мысли материальны. И было еще нечто, неосязаемое и непонятное. Кольнуло и исчезло.

На его чешуе виднелись следы, оставленные сталью. Видел рубцы и шрамы. Не знаю, что меня подтолкнуло, но я подошел и дотронулся до одного из них. Руку обожгло болью. Я каким-то непонятным образом почувствовал боль, которую чувствовал он, когда сталь кромсала его тело.

Я поднял взгляд. На кончиках пальцев пульсировала боль. Чужая боль. Такое чувство, что она каплями стекала по моей руке и падала на сухую землю. Как густая кровь: медленно и тягуче. Мгновение, и меня обволокло незримым облаком. Тугим и плотным. Исчезли границы, сдерживающие человеческий разум, и я растворился в этом чувстве. Будто парил над землей, где нет ни страха, ни боли.

Ничего нет, кроме драконьего взгляда.

— Что ты знаешь о добре и зле? — Дракон не мигая смотрел на меня.

Взгляд был похож на взгляд моих воронов. Будто в пропасть провалился. С одной лишь разницей — это мое сознание выворачивали наизнанку.

— Что ты знаешь о добре и зле? — повторил дракон.

— Что ты хочешь узнать? Что эти понятия исчезают, — сжал зубы я, — или уже исчезли?!

— Этого не может быть.

— Может, — кивнул я. — Если останется безликая людская масса, не способная на чувства, так и будет. Когда люди с серыми душами завладеют миром, исчезнут и добро, и зло.

— Чувства не могут исчезнуть.

— Пусть так. Но они превратятся в залежалый товар на рынке бесчестия и лжи.

— Так было в твоем мире?

— Так происходит в моем мире. Пусть не всегда и не везде, но так есть. — И всем безразлично?

— Нет, не всем.

— Ты слишком озлоблен, — сказал дракон, и каждое его слово было словно удар.

— Злоба — это тоже чувство.

— Злость может созидать?!

— А безразличие может?! — прорычал я, пытаясь вырваться из пропасти его взгляда.

Странно, но наш разговор не прервался. Только мне стало легче. Дракон отпустил? Не знаю, может, и так. Мы продолжили говорить. Но разговор стал другим. Меня спрашивали, а не выворачивали наизнанку, как труп в анатомическом театре. Только руки еще дрожали, будто я мешки таскал.

Говорили спокойно и неторопливо. Спрашивал и получал ответы. Отвечал на вопросы и опять спрашивал. Пытался принять его мир и его боль. Перекладывая, в свою очередь, на его плечи свою боль и свои утраты. Я многое узнал. Пусть и не все, но многое стало понятно.

На прощанье дракон сказал:

— Ты едешь к своим братьям.

— Да, но…

— Знаю, что ты в смятении и тревоге. — Он задумчиво кивнул. — Но то, что видел по дороге сюда, сделали не они. На их руках есть кровь, но кто из нас безгрешен?

— Кто?!

— Те, кому выгодно сделать из вас чудовищ.

— Зачем?

— Чтобы покрыть свои грехи и свои злодеяния.

— Кто это?! Нежить?

— Иногда люди поступают хуже, чем нежить. Будет лучше, если ты все узнаешь сам. Без моей помощи.

— Можешь сказать, что меня ждет? — тихо спросил я. Словно боялся этого ответа.