В тылу врага-1: Мечта повстанца - Оллстон Аарон - Страница 16

— Мой корабль был среди тех немногих, кому это удалось, — виновато добавил он.

— Повреждения сейчас устраняются. Ваш челнок будет готов через день-два. Мы можем отослать вас со следующей партией беженцев; мы дадим вам эскорт истребителей.

Волам огляделся вокруг. Люк видел, как он на кратчайшие доли секунды фиксирует внимание на лицах нескольких присутствующих, в том числе на лице самого Люка. Затем Волам снова повернулся к Веджу: — Если можно, я бы хотел остаться. Я — историк. История делается здесь. Мы не заберем у вас много ресурсов. Мы будем жить на моем челноке.

— Очень хорошо. — Ведж встал. — А теперь за дело. Сожалею, что сегодня сплошь плохие новости, но мы должны обновлять свои данные.

Пробираясь к двери, Там принимал поздравления он множества присутствующих — поздравления с тем, что доставил ценную информацию, поздравления с тем, что выжил. Он кивал и вздыхал, чувствуя себя не в своей тарелке среди такого множества людей — среди стольких знаменитостей — и двигался вперед так быстро, как только мог. Его размер — а он был достаточно высоким, чтобы смахнуть волосами пыль с дверного косяка, и достаточно грузным, чтобы вызвать улыбку на лице владельца смэшбольной команды — как обычно, играл против него; по пути к двери Там умудрился зацепиться ногой за ножку кресла и нечаянно отшвырнул с дороги несколько человек. Наконец он очутился в коридоре, где по крайней мере поток народа двигался туда, куда ему было нужно, и спустя несколько мгновений наконец выбрался на улицу, благодарно вдыхая влажный, теплый воздух Борлейас.

— Что, не любишь толпы? — сказавшая это молодая женщина приблизилась к отдыхающему Таму.

Он взглянул на нее, и ему снова свело живот. Она была права. Толпы были злом. Однако привлекательные женщины были не лучше. Из-за них тоже слова застревали у него в горле, а сердце начинало колотиться. Эта женщина была стройной, каскад ее вьющихся белокурых волос был стянут в хвост. Глаза — яркосиние; в общем, она была из тех, от чьего присутствия становится светло.

Таму понадобилось некоторое время, чтобы припомнить, что же она сказала. Он даже сумел улыбнуться, что, как он надеялся, должно было свидетельствовать о его беззаботном настроении.

— Это точно. Я ведь полевой оператор голокамеры, а не городской мальчишка. Как вообще Волам убедил меня вернуться на Корускант — ума не приложу.

— Я подозреваю, он здорово умеет убеждать.

— Умеет. — Там напряженно размышлял, стараясь вспомнить, что в таких ситуациях делают нормальные люди, затем протянул руку: — Там Элгрин.

Она пожала ее: — Данни Куи.

— Кажись, я знаю это имя. Ты почти знаменита.

Он вдруг скривился: — Опять не то ляпнул.

Ее улыбка говорила о том, что она скорее развеселилась, чем обиделась.

— Послушай, Там, у меня к тебе вопрос. У тебя есть какие-нибудь записи, которые Волам нам не показал? Какие-нибудь кадры с йуужань-вонгами?

— Я… — Там ощутил приступ головной боли, но проигнорировал его. Ему не говорили, что он ни с кем не должен делиться своими записями. Волам Тсер мог разозлиться, но опять же, в это военное время, когда делиться информацией с нужными людьми было жизненно необходимо, возможно, он не станет сердится.

— Да, есть. У меня есть запись охотничьей партии йуужань-вонгов. На средних уровнях Корусканта. Я был там с несколькими людьми. Когда я перестал записывать и начал реально убегать, я выскочил прямо на эту шайку, и йуужаньвонги обрушились на тех, кто был позади меня, — он пожал плечами. — Так что я удрал.

Там вытащил сумку, которую всегда носил с собой и в которой была его рабочая голокамера, миниатюрная запасная голокамера, записи и болванки для записей. Он нашел запись, которую искал, и вложил инфочип в руку Данни.

— Вот она. Только, пожалуйста, верни потом обратно.

— Я сделаю копию и скоро отдам. Прямо сегодня.

— Спасибо.

— Рада с тобой познакомиться. — Она подарила ему ослепительную улыбку и пошла обратно в здание.

— Взаимно.

Сумев наконец совладать со своим пульсом, Там двинулся прочь от здания — в мертвую зону.

В полукилометре перед зданием выжженное пространство, бывшее когда-то джунглями, густо усеивали машины и корабли; здесь сооружались два больших порта, лился дюракрит, из готовых секций возводились металлические стены. Кругом стояли челноки и истребители, спидеры и ховеры, транспорты и один большой грузовик с обширной пробоиной в носу.

Там достал свою голокамеру и несколько мгновений снимал эту сцену. Когданибудь, если Новая Республика уцелеет, люди захотят узнать, как все это было.

Боль усилилась так резко, что Таму показалось, что его оглушили. Он вскрикнул, схватился за голову и едва не упал.

Он знал, почему вернулась боль. Это случилось потому, что он не перестал повиноваться. Его инструкции были ясны. Он бросил голокамеру в сумку.

Там стал пробираться между кораблями в мертвой зоне к своему — ну, на самом деле Воламову — челноку.

Конечно, этот корабль лишь выполнял функции челнока, но сконструирован он был не как челнок. Он начал свою карьеру как бласт-бот «Скачущий Свет» фирмы Сейнара, четырехместная имперская канонерка. Неуклюжий на вид, он имел нос, похожий на какой-то химерный футляр для камеры, узкая часть его выпирала вперед и расширялась, срастаясь с парой крыльев, загибавшихся вниз под острым углом. Нос соединялся с кормой, которая представляла собой всего-навсего огромную балку. К балке крепились пластины стабилизаторов — загнутые вперед крылья, которые могли поворачиваться горизонтально при посадке и вертикально для стабилизации при полете в атмосфере.

В бытность свою военной машиной корабль был тяжело вооружен. Но много лет назад, когда Волам Тсер угнал его, удирая с записями строительства имперской базы, которые имперцы не захотели ему оставить, он начал модифицировать лодку. Пусковые трубы протонных торпед и сейсмических бомб были убраны, чтобы освободить больше места для грузового отсека и кабины. Башню для лазерного орудия наверху заменил транспаристиловый купол, делавший кабину более просторной и открывавший сидящим внизу еще один вид на звезды. Управление было упрощено до уровня, при котором оптимальная численность экипажа составляла два человека вместо четырех.

Помещение за командной кабиной, которое раньше использовалось для хранения ракет, было переделано в две меньшие каюты — для Волама и его оператора.

Там фальшиво улыбнулся и махнул рукой механикам. Те приваривали металлические пластины над дырами в крыльях, устраняя повреждения, которые челнок получил, когда корабли попутчиков взрывались под огнем коралловпрыгунов. Он вскарабкался на правое крыло и торопливо влез в главный люк. Только если он поспешит, он сумеет управиться с болью.

Войдя в командную кабину, он, не останавливаясь, направился в верхний коридор. Два шага — и он перед дверью своей тесной каютки. Там ворвался внутрь — бегом, бегом — и запечатал дверь.

Он снял с койки матрас; под ним обнаружилась камера хранения. Внутри лежал большой, грубо сферический кусок камня. «Сувенир с Кореллии», — объяснил он Воламу.

Конечно, он солгал. Пришлось солгать.

Там поставил камень, который был светлее, чем следовало, на койку, и трижды легонько ударил по его поверхности. Мгновением спустя он ударил снова, на этот раз дважды.

Камень раскололся по невидимому центральному шву. Он раскрылся, как океанский моллюск, но вместо двух мясистых створок и возможной жемчужины внутри обнаружилась лишь аморфная шарообразная масса.

Таму стало плохо при мысли, что придется к ней прикоснуться. Протянув руку, он нащупал маленткий отросток в верхней части шара. Он стал массировать его, чувствуя, как живое существо реагирует на его прикосновения. Там отдернул руку и вытер ее о штаны, хотя гладкое животное не оставило на его пальцах никаких следов.

Через несколько мгновений шарообразный материал растянулся и принял приблизительную форму человеческой головы. Там не думал, что это голова йуужань-вонгской женщины; у нее был резко выраженный лоб, а черты лица не были изуродованы.