Пикник с кровью - Оливьери Ренато - Страница 20

— Синьор Де Пальма считает, что Этторе сопротивлялся, когда на него напали.

— Не знаю, полагаю, что да. Но, может, их было двое? Один попытался вырвать чемодан, а другой, сзади, ударил железным ломиком. Могло быть и так, правда?

— Вполне. Квартира на улице Баццини принадлежала ему?

— Она досталась ему от жены.

— Хотелось бы посмотреть ее. Когда-то я жил совсем рядом, в доме на углу. С детства любовался пальмой. Она еще стоит?

— Да.

— Его оазис.

— Откуда вам это известно? — удивилась Анжела.

— Мне сказал Капитан. Они ведь были друзья?

— Я хотела, чтобы они встречались пореже, не перемалывали одни и те же истории, меньше копались в своем военном прошлом. Этторе иногда злился. Джорджио — мрачный пессимист, боюсь, что он страдает депрессией. Это ведь он, Де Пальма, познакомил меня с Этторе. Я дружила с Антонией, женой Джорджио. Она была милой и жизнерадостной девушкой, потом они поженились, и ее жизнь превратилась в сумасшедший дом. Слава Богу, в конце концов они разошлись. Она познакомилась с одним иллюстратором книг и детских журналов — добрый и веселый человек, прямая противоположность Джорджио. Антония все время говорит мне: «Как хорошо, что он даже не служил в армии! Все время рассказывает только про джаз и живопись».

— Теперь квартира перейдет к наследникам. Кто они?

— Одна девушка в Турине.

— Это он к ней ездил на Рождество?

— Как и каждый год, я вам говорила.

— Кто она, эта девушка?

Анжела встала, прошла к калориферу, наклонилась. Сиамский кот ловко прыгнул ей на руки.

— Его дочь.

— У него была дочь?

— Это длинная история.

Она снова села, уютно устроив кота на коленях. Лицо у нее было бледное.

— Жена знала об этой девушке?

— Да. Этторе хотел, кажется, ее удочерить.

— Сколько ей лет?

— Девятнадцать. Он познакомился с женой одного моряка. Их отношения длились недолго, всего несколько месяцев — банк, в котором Этторе служил, послал его в Турин проводить ревизию. С женой он уже жил плохо, они часто ссорились. Ему казалось, что жизнь уходит, как вода в песок, что он стареет среди жалоб и дрязг. Вот тут ему и встретилась эта женщина. Случайная, никого и ни к чему не обязывающая связь. Но она забеременела, а моряк вскоре погиб. В Марселе, в порту. Они там грузили какие-то огромные ящики, и его задавило. Вот так…

Джулия всегда знала, что Этторе ее настоящий отец, хоть она и носит другую фамилию. Кстати, они похожи друг на друга, как две капли воды. Странно, правда, — юная девушка и седой старик… И все-таки удивительно похожи. Глаза, губы, овал лица… Этторе постоянно посылал ее матери деньги, каждый месяц. По правде говоря, он чувствовал себя виноватым перед ними — все-таки эта женщина потеряла мужа… Говорил, что должен был развестись, несмотря на болезнь жены. Он очень любил Джулию, ведь других детей у него не было. Но ее мать не любил, вот в чем дело, если бы любил, наверное, все было бы иначе.

— Джулия приезжала в Милан?

— Только на его похороны. Но вскоре она должна приехать надолго. Мы переписываемся, звоним друг другу. Очень славная девушка. — Анжела заметила, что комиссар достал сигареты, но закурить не решается. — Курите, пожалуйста. — И поставила перед ним пепельницу.

Амброзио с наслаждением закурил.

— В чемодане у Этторе было две сорочки, их украли. Почему две, если он уезжал всего на один день?

— Он был очень осмотрительным. Всегда говорил: всякое может случиться. Может, придется остаться еще на день, и у меня не будет чистой сорочки. Чистота была его манией, как температура и атмосферное давление. Я покажу вам его термометры и барометры, вы ахнете.

— Кто были его друзья, кроме Капитана?

— Некоторые коллеги из банка, хозяин одного магазинчика, тоже ветеран, врач, который его лечил много лет. К сожалению, он уехал в Аргентину. Его жена родилась в Резарио, унаследовала там, как она говорила, гасиенду. Этторе очень любил доктора Прандини и болезненно переживал его отъезд.

— Прандини? Я уже слышал эту фамилию. Если не ошибаюсь, Прандини есть еще инженер.

— Это его старший брат, он строит дома. Анжела погладила кота. Чувствовалось, что говорить об инженере Прандини ей неприятно. Амброзио терпеливо ждал.

— Он из тех людей, с которыми встречался Этторе, — наконец неохотно произнесла Анжела. — В сущности, это они его уводили от реальности в мир воспоминаний, в мир призраков.

— Этот Прандини, как рассказывал Капитан, был человек одержимый, на войне стрелял без разбора.

— Этторе восхищался им. Говорил, что всегда нужно выбирать: убивать или быть убитым. У Прандини на этот счет не было сомнений.

Она открыла фрамугу. Комната наполнилась холодом.

— Зачем вы ко мне пришли? Чего вы хотите от меня? Я понимаю, вы тут не только из-за смерти Этторе. — Анжела пристально посмотрела на Амброзио. — Не рассказывайте мне сказки, комиссар.

— Я не собираюсь вас обманывать, синьора, это не в моих правилах. Мы расследуем целую серию убийств, которые, на первый взгляд, никак не связаны с гибелью Этторе Ринальди. Но я почти уверен, что именно смерть двух давних приятелей — Ринальди и Датури — вызвала, скажем так, цепную реакцию других преступлений. Преступлений, которые без этой связи просто нельзя объяснить.

— Джорджио говорил, что эти подонки всегда плохо кончают. Стреляют друг друга за наркотики, за деньги, из мести.

— Часто так и бывает. Мы тоже думали об этом. Однако на этот раз оружие, убившее четверых, — одно и то же. Боевое оружие.

— Значит, вы подозреваете, что Джорджио Де Пальма…

— Нет. В настоящий момент нет.

— Понятно. И что же — я должна помочь вам найти того, кто расправился с убийцами Этторе?

— Нет. Того или тех, кто убил Этторе.

— Вы их не найдете.

— Вы уверены?

— Я читаю газеты. Кое в чем Джорджио прав. Например, утверждая, что полиция работает хорошо только тогда, когда нужно сопровождать больших чинов. Извините.

— Вы часто ходите в дом на улицу Баццини?

— Несколько раз была. Вместе с Джулией; Я плохо себя чувствую там, комиссар. Вещи, к которым он прикасался, зубная щетка, кофеварка, мыльница, крем для бритья, записная книжка с телефонами, исписанная его красивым прчерком, подголовник кресла… Нет, я не могу там быть. Посижу несколько минут и бегу домой. Я просила Джулию пожить там во время каникул.

— У Этторе был автомобиль?

— Был, но в ноябре он продал его. Собирался купить новый, да так и не собрался.

— Я хотел бы надеть наручники на того, кто его убил и ограбил. Клянусь вам. У него украли бумажник. Сколько там могло быть денег?

— У меня уже спрашивали. Точно не знаю. Знаю только, что он пользовался чеками банкомата, которые у него нашли в кармане пиджака. Значит, ему не нужно было носить с собой много наличных. В бумажнике могло быть сто, двести тысяч лир, не больше.

— А ценности? Золотые часы, перстень?

— Нет. Единственные золотые часы, которые у него были, он хранил в сейфе, их подарил ему отец, когда Этторе вернулся с войны. Он очень дорожил ими, но только как памятью об отце. На руке носил обыкновенные пластмассовые.

— Золотые часы могли бы навести на след. Обычно от них стараются спешно избавиться. Вам удалось открыть сейф?

— Я знала комбинацию. У нас не было друг от друга секретов. Мой год рождения. Номера комбинации сейфа — год моего рождения.

— Я не хочу знать его.

— Спасибо.

— Хотите посмотреть его квартиру?

— Охотно.

Амброзио и Надя в сопровождении хозяйки подошли к вешалке в прихожей. Возле вешалки стояла большая медная ваза с двумя цветными зонтами и одним черным, мужским.

— Этторе держал свой зонт здесь, — сказала Анжела, трогая ручку из темного дерева. — Он был убежден — если любишь женщину, должен почувствовать желание оставить у нее свой зонт.

Она надела волчью шубу.

Туман опал, огни фонарей стали ярче. Покрытая мелкими каплями влаги машина комиссара дремала на стоянке у дома. Он предложил Анжеле доехать до дома Ринальди, но она отказалась.