Энерган-22 - Оливер Хаим - Страница 57

— Нет, вы только послушайте! — воскликнул доктор Маяпан. — Эдуардо Мак-Харрис в роли филантропа! С каких это пор он так печется о благе народа?

— Как же ты не понимаешь, отец: со второго августа, — отозвался Агвилла. — Превосходно, право, превосходно! Значит, Мак-Харрис созрел.

Спросить, для чего именно созрел Мак-Харрис, я не решился, меня волновало другое: — Что же мне ответить ему, когда я вернусь?

Агвилла резко выпрямился. В его позе не было ничего нарочитого, но она была исполнена такого величия, какое было подстать истинному вождю племени толтеков, Великому Белому Орлу.

— Вы расскажете ему о том, что уже видели здесь и что вам предстоит увидеть. Идемте! Я послушно последовал за ним. По пути Агвилла заглянул в комнату связи, поинтересовался новостями. Из слов оператора я понял, что пикап прибыл по назначению, а моторная лодка загружается. После чего мы направились по туннелю к Эль Темпло. Однако на сей раз меня вели иным путем. Вместо того чтобы вступить на подножие пирамиды, мы свернули в сторону и по боковой лестнице спустились глубоко вниз. Долго петляли по низким коридорам, шлепали по зловонным лужам, пока, наконец, не подошли к железной двери, похожей на дверь лаборатории. Агвилла дотронулся до верхнего угла слева, дверь бесшумно открылась, и мы вошли внутрь. Агвилла включил электрический свет — здесь его экономить не было нужды.

Мы стояли в огромной пещере. Насколько я мог понять, это была природная пещера, одна из тех, что в изобилии встречаются под Скалистым массивом и служат складами провизии и военного имущества. Пещера, в которой мы находились, была до самого свода заставлена ящиками и коробками с эмблемой белого орла. В глубине виднелся подъемник.

И тут я понял, что именно эту картину я уже видел накануне на экране монитора!

— Здесь две тысячи тонн энергана, — сказал Агвилла. — Можете сами подсчитать, какому количеству горючего это соответствует.

Я не мог скрыть своего удивления.

— Когда вы успели изготовить столько?! С такими скудными подсобными средствами и в небольшой лаборатории?

— Терпение! — сказал Агвилла и повел меня дальше.

Примерно в получасе ходьбы отсюда находилась другая пещера, а рядом несколько пещер поменьше. Все они доверху были набиты коробками с зернами знергана.

— Здесь собрано несколько тысяч тонн, — сказал Агвилла.

Мы повернули назад. Возможно, были и другие склады, но мне их не показали. Дорогой Агвилла рассказывал: — Все, что вы видели, — плоды четырех лет работы. С того дня, как Анди расшифровал надпись на вазе. Пожалуй, и четырех лет нет — ведь первые месяцы ушли на строительство лаборатории, налаживание транспорта и прочее.

Признаться, тяжко пришлось. Все, без преувеличения все — от стакана воды до сверлильных станков — пришлось переносить на руках или на спине, лошадей сюда спустить было невозможно. Мы карабкались по Белой Стене, ножами прокладывали в джунглях путь, по пояс тонули в трясине, людей вместе с поклажей сносило потоками. Нас кусала мошкара, преследовали хищные звери, мы сутками не спали, работали без отдыха, голодали… Трое погибло — двое сорвались со стены, третьего ужалила змея. Особенно трудно было доставлять металлические секции для обогатительного бассейна… Так продолжалось до тех пор, пока не прорыли новые туннели. Наконец оборудовали лабораторию и получили первые партии энергана, а с ним и электроэнергию. Сейчас мы вырабатываем несколько тонн зерен в сутки.

— Поразительно! И есть возможность получить больше?

— Лошади не выдерживают нагрузки. Но десять тысяч тонн энергана — это не пустяк! И наверху примерно столько же.

“Видимо, их сейчас выгружают из машины и моторной лодки”, — мысленно добавил я, а вслух сказал: — Такими темпами вы сможете весь мир обеспечить энерганом.

— У нас мало людей. Вы сами видели.

— Почему же вы не привлечете еще?

— Из соображений безопасности. К тому же далеко не каждый способен одолеть дорогу к Ясимьенто. Что же касается лично меня, то мне вполне достаточно тех запасов зерен, которыми я располагаю сегодня. Дальше будет видно.

— Агвилла, разрешите задать вам один вопрос, на который вы можете и не отвечать. Нужный песок добывают только в Ясимьенто?

— Пока да. Но мы с отцом работаем над другим сырьем, оно доступнее, его месторождения богаче. Как правило, они находятся в тех районах Земли, где тектонические процессы сходны с нашими, а таких много: в Мексике, Японии, Индонезии, на Камчатке, даже в Италии. По сравнению с ними наш Ясимьенто беден… Хочу надеяться, что решение не за горами.

— Но это замечательно! Вы отдаете себе отчет, что если ваши попытки завершатся успешно, то вы на пути к тому, чтобы разрешить энергетическую проблему на нашей планете! Спасти человечество от ядовитых загрязнений воздуха! Преобразить облик Земли! Превратить пустыни в сады!

От волнения я не находил слов, но Агвилла, угадав мое состояние, задумчиво произнес: — В данную минуту, сеньор Искров, человечество не слишком интересует меня. Да и что такое человечество? Мак-Харрис, апперы, генералы?

Или полицейские, которые не задумываясь способны вырвать сердце из груди живого человека? Солдаты, в “патриотическом” порыве стреляющие в собственных отцов? Ученые, за несколько тысяч сребреников создающие новое смертоносное оружие? Торговцы, бесстыдно грабящие людей, писаки, стоящие на задних лапках перед апперами, продажные журналисты… Это тоже человечество?

Я перебил его: — Но, Агвилла, человечество — это еще и дети, в женщины, обыкновенные люди, труженики, те, кто в поте лица создает материальные блага…

— Оставьте свою дешевую пропаганду для других, сеньор Искров.

Кому-кому, а вам полагалось бы знать истинное положение дел в мире. Вот вы говорите “труженики”, а они из страха перед энерганом бастуют. Крестьяне припрятывают молоко, которое у них есть, пусть в небольших количествах, и сбывают его на черном рынке. Разве они при этом думают о голодающих детях? А женщины… Женщины продают себя тем, кто дороже заплатит…

Я снова перебил его: — Вы любили когда-нибудь, Агвилла?

К моему немалому удивлению, невозмутимый Белый Орел, умеющий подавлять других своей язвительной надменностью, вдруг залился краской. До кончиков ушей. До корней буйных волос. Смутился, как девушка.