Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 2 - Перумов Ник - Страница 3

Спустя мгновение лучинка засветилась вновь. Прежним, успокоительным, мирным светом. Однако от этого Парри стало ещё хуже. Дрожащими руками старик уже срывал одну за другой покрытые пылью печати со старинных свитков – его собственный заветный арсенал, приберегавшийся на случай истинного прорыва и вот наконец дождавшийся своего часа.

Тьма пошла в атаку. А он так надеялся, что…

Вой ветра за ставнями сменился рвущим слух грохотом. Щели полыхнули белым, словно при вспышке молнии. Башня содрогнулась от фундамента до венчавшего её острого железного шпиля – однако в следующий миг всё стихло. Руки Парри замерли, уже готовые развернуть один из свитков; но мгновения текли, всё оставалось спокойно, снова завыл ветер, ровно горел хрустальный светец, и замерший над рунами маг вновь ощутил спокойное, незамутнённое течение Силы. Астрал вновь замер во всегдашнем своём хаосе, как бы ни казались противоположными по смыслу эти слова: «замер» и «в хаосе».

А ещё несколько мгновений спустя кто-то изо всех сил забарабанил в дверь башни. Остолбенев и не доверяя себе, Парри воззрился на стоявшую в углу хитроумную установку – переплетение зубчатых колёс, нагревательных колб, противовесов, червячных передач и обратных холодильников; от этого устройства пришёл бы в ужас мастер Алхимик, однако машина, в чьём сердце скрывался кристалл, зачарованный самим ректором Академии, а в колбах кипели не имевшие названий на старых человеческих языках субстанции, – машина эта умела чётко опознавать тварей прорыва, и в этом Парри вполне полагался на неё.

Как и положено, машина пребывала в покое. Судя по всему, никакого прорыва и впрямь нет. А стучится в двери его…

Парри взял в руки светец и начал спускаться по лестнице. Из трёх ярусов башни жилым был только один, самый верхний; в двух других хранились припасы и ещё какой-то хлам, разобрать который у старика никогда не доходили руки, хотя, казалось бы, особых дел у него не наблюдалось и простой человек, наверное, просто помер бы тут со скуки. Простой человек, но не волшебник, пусть даже выпускник факультета рунной магии, давным-давно превращённого в заштатную кафедру.

Дверь башни, тяжеленная, из старой наговорной бронзы, была заперта на три засова. По углам скопилась наледь, Парри мгновенно продрог до костей – тепло держалось лишь в самом верхнем ярусе его обиталища.

– Кого там Тьма несёт? – придавая голосу пристойную строгость, что было сил крикнул он.

Неистовый стук в дверь прекратился. Тот, кто был снаружи, что-то ответил, но на каком-то странном языке, Парри не разобрал ни одного слова. Правда, в интонациях ошибиться было невозможно – ночной гость просил убежища. И он явно замерзал.

Но откуда же он взялся тут, в ледяной пустыне, где почти всюду ещё не тронутый оттепелями снег?..

Догадка пришла сама собой – а не появление ли этого гостя возвещало так напугавшее Парри возмущение магических сил? Но тогда – кто он такой? Посыльный Академии? Вздор, тогда использовалось бы совсем иное волшебство.

Парри заколебался. Открыть дверь Тьма ведает кому?..

Отчаянный стук в дверь возобновился. Гость что-то выкрикивал, слова оставались непонятны, но ужас и боль Парри чувствовал безошибочно. Пришелец не искал боя или добычи, он сам нуждался в защите и тепле; помедлив ещё чуть-чуть, Парри наконец отодвинул засовы.

Ворвалось облако пара, и, с трудом шагнув через высокий порог, на полу башни распростёрся полуголый человек в лохмотьях, какой никогда бы не смог сам добраться до Северного Клыка холодной здешней весной.

Парри поспешно задвинул засовы и подхватил упавшего под руки. Открылось бледное, совсем ещё молодое лицо, совершенно седые, несмотря на невеликие года, волосы над высоким лбом; кожа маслянисто блестела. Кажется, парень не успел всерьёз обморозиться, подумал Парри и, пыхтя, потащил тяжёлое тело вверх по лестнице.

Всё дальнейшее руки старика уже делали сами. Горячий эликсир, несколько рунных свитков (Парри не без гордости подумал, что руки у него по-прежнему не дрожат, когда и впрямь доходит до дела) – и парень, застонав, открыл глаза.

– Всё хорошо, всё хорошо, мальчик, – ласковым голосом сказал Парри. – Всё в порядке, только полежи смирно, полежи тихо, пока снадобье подействует…

Было совершенно неважно, что именно говорить, лишь бы это звучало успокоительно и дружелюбно. Парри старался не делать резких движений – гость поразительно быстро приходил в себя, никаких следов холодового шока, никаких следов шока от магии…

От магии?! Стоп! Парри с трудом заставил себя подняться со стула спокойно и размеренно, а не вскочить и броситься, несмотря на донимающие боли в спине и ногах.

Дрожащими руками Парри достал из потайного ящичка заветное серебряное кольцо. Надел юноше на палец – и серебро отозвалось глубоким мелодичным звоном, словно кто-то ударил в небольшой колокол. Извивы на гербе засветились мягким жемчужным светом.

Парри без сил рухнул обратно на стул. Так и есть. Ну конечно же. Как он сразу не догадался – парень наделён способностью чувствовать и использовать Силу.

Конечно, Парри поступил так только из-за полной безнадёжности – кольцом аколита нельзя было проверять каждого встречного и поперечного. Ищущий учеников для Академии маг обязан был сперва долго приглядываться, присматриваться, осторожно, что называется, «по касательной» прощупывать подающего надежды; кольцо пускали в ход, лишь когда надо было вынести окончательный вердикт. Вместо использованного Академия присылала удачливому в поисках чародею новое; но если силы кольца оказывались растрачены впустую, неприятностей не избежать, и притом достаточно крупных. Ссылка в дикие места, подобные Северному Клыку, ещё могла рассматриваться как милость.

– Великий Свет, – истово взмолился Парри, – сделай так, чтобы он был пригоден!..

Парень недоумённо следил за действиями старика. Однако влитое в гостя снадобье начинало действовать, отяжелевшие веки закрывались; несколько мгновений спустя человек крепко спал. А Парри, забыв о сне и пище, выпотрошив все свои запасы пергамента, стремительно чертил всё новые и новые руны. Он хотел знать всё, но главным образом – способен ли этот странный гость стать учеником. Старика не особенно интересовало ни то, откуда этот человек взялся, ни что ему здесь надо. Представился отличный шанс вырваться из этого ледяного плена; а что там будет дальше – пусть разбираются милорд ректор с деканами. Он, Парри, должен получить позволение переселиться в более благополучные края; о дальнейшем же можно не думать. Как бы там ни было, умирать здесь, в нищете и забвении, на Северном Клыке, старик не хотел.

За окнами не унималась буря. Парри потерял счёт времени, забыл о сне и еде. Обложившись свитками, он чертил, считал и вычислял. Цифры тоже могут оказаться полезными, даже в таком деле, как магия, – и чем дальше скользило перо, тем светлее становилось на душе Парри.

Да, этот мальчишка был магом. Сильным магом, с прекрасными задатками. Академия могла сделать из него хорошего погодника, толкового мастера полей, деятельного строителя, чьи здания не обвалятся и не рухнут, хоть бей в них тараном, и где огонь будет умирать сам, без вмешательства пожарных. И Академии будет совершенно неважно, как и откуда он попал сюда. Этим займутся специалисты, мастера проникновения в неведомое – в то время как сам мальчик станет честно исполнять свой долг… или нечестно, но к Парри это уже никакого отношения иметь не будет.

Но для этого оставалось выяснить ещё кое-что. Мечты Парри были прекрасны, нужно было лишь, чтобы его гость позволил проделать всё это с собой, – а принимая во внимание обстоятельства его появления здесь, уверенным нельзя было быть ни в чём.

И потому Парри потратил несколько часов на вычерчивание умопомрачительно сложной комбинации рун, чего ему не приходилось проделывать с молодости; однако мастер Каллиграф наверняка остался бы доволен своим лучшим учеником, память Парри цепко хранила все потребные сведения.