Атомный сон (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 9

«Скажите честно»!

В Диптауне, в городе, где у каждого – тысяча лиц. В городе, где каждый придумывает себе новую биографию и новое имя. В городе, где выдумка нужнее правды.

А Чингиз смотрит на меня так, будто ни секунды не сомневается – я послушаюсь.

– Мне тоже все это не нравится, – говорю я. – Но что я могу поделать? Вы рассказали о заговоре едва ли не государственного масштаба! А понимаете, кто я? Год назад окончила университет. Специализируюсь на сетевых правонарушениях. Ни с того ни с сего мне поручили эту инспекцию… сказали, что есть серьезные сомнения в надежности тюрьмы. Все! Я напишу отчет, мое начальство даст ему ход… но если прикрикнут сверху – отчет ляжет под сукно. Никто меня не послушается, Чингиз.

– Это и не нужно. – Он улыбается и протягивает мне руки. – Арестуйте меня, Карина.

– Да вы с ума сошли! – Я невольно отшатываюсь.

– Арестуйте! – с напором повторяет Чингиз. – Проект мы не угробим. А вот вокруг тюрьмы шум поднимем. Мы с Тохой отделаемся условным сроком, это я вам обещаю. У меня хорошие адвокаты… и все продумано. А вот тюрьме – крышка. Газеты будут мусолить историю с побегом, граждане завопят от ужаса. Тюрьму либо прикроют, либо уберут из Диптауна.

– У меня нет права вас арестовывать!

– Вызовите полицейского!

Он все держит передо мной руки, словно ожидая щелчка наручников на запястье.

– Прекратите… – бормочу я.

– Ну вы же этого хотели, Карина! Вы же мечтали поймать беглеца! Ну так что же – ловите!

Я вскакиваю. Я позорно отступаю. А Чингиз вдруг падает передо мной на колени. Это какая-то невозможная смесь клоунады и искренности.

– Я прошу вас! Прошу выполнить ваш служебный долг! Задержать преступника!

– Да прекратите же, Чингиз! Не паясничайте!

Молодежь, сидящая у памятника, начинает нам аплодировать. Со стороны все это, наверное, походит на объяснение в любви… белокурый рыцарь склонился перед прекрасной дамой…

Я вздрагиваю, когда понимаю, что мне это напоминает.

– Хорошо, я помогу вам это сделать, – говорит Чингиз. – Я этого не хотел…

Он сует руку под полу пиджака – и когда рука возвращается, в ней блестит пистолет.

Но в следующий миг откуда-то из-за спины раздается хлопок. Лицо Чингиза заливает кровь – и он падает мне под ноги.

0110

– Давно ты со мной не советовалась, – сказал папа.

Мы сидели на кухне и пили чай. Мама спала, я не стала ее будить. Я бы и отца не будила – он сам проснулся, когда я выбралась из комнаты.

– Ты же все равно не ходишь в глубину, – пробормотала я.

– Когда-то ведь ходил, – ответил папа.

– А почему бросил? – болтая ложечкой в чашке с чаем, спросила я. Чай я всегда пью без сахара, но упорно опускаю ложечку. Так он быстрее остывает.

Я и раньше спрашивала отца, почему он так сторонится виртуальности. Хороший ведь программист, а живет словно в каменном веке, только электронной почтой и пользуется.

– У меня был неплохой бизнес, – внезапно ответил отец. Впервые ответил! – А потом… пришлось переквалифицироваться в управдомы.

Больше я спрашивать не стала. Наверное, папа работал на какой-то специфической операционной системе, и когда она перестала использоваться – не сумел вовремя переквалифицироваться.

– Что дальше? – спросил папа.

– Дальше… полиция набежала. Притащили сканеры, сняли след… говорят – стреляли чем-то незаконным, второго поколения. Видимо, пожгли машину основательно. Стали искать стрелка… да куда там…

– Тебя не заподозрили?

– Да нет… обыскали, но ничего.

– А его пистолет? – спросил отец.

– Зажигалка. – Я опустила глаза. – Самая обыкновенная зажигалка! Паяц…

Папа вздохнул. Покосился в темное окно. По улице, скользя фарами по мокрому асфальту, проехал автомобиль. Хороший какой-то, почти бесшумно проехал…

– Каринка, давай думать… Первое – как ты считаешь, этот Чингиз – он не врал насчет тюрьмы?

– Думаю, не врал, – призналась я. – Там что-то нечисто. Ну не станут наши такие деньги выбрасывать! Даже чтобы перед иностранцами пальцы раскинуть – не станут!

– Хорошо… – Папа воровато посмотрел на меня и спросил: – У тебя сигареты остались?

– Откуда? – Я округлила глаза.

– Карина…

– Сейчас, пап…

Курю я редко. Но пачка «Ротманса» в сумочке всегда болтается. Мы закрыли дверь кухни поплотнее и закурили. Курить с отцом было как-то неловко… последний раз подобную неловкость я испытала лет в десять, когда родители меня купали… и ничего я тогда не сказала, но только отец больше не заходил в ванную, когда я мылась.

– Второе. Дайверы – индивидуалисты, – вдруг сказал папа. – Куда большие, чем хакеры. Не станут они ради общего блага воевать… а вот ради того, чтобы остаться уникальными…

У меня начали гореть уши. Я думала точно о том же. Красавчик Чингиз мог говорить все что угодно, но, если копнуть поглубже, всюду обнаружится корыстный интерес. Всегда и везде.

– И ты веришь в дайверов, папа? – спросила я.

– Верю, Карина. Третье. – Папа посмотрел мне в глаза. – Если за виртуальной тюрьмой скрыт какой-то серьезный государственный проект… Дочка, это тебе нужно? Даже у свихнувшихся на законности и правах личности американцев… что говорить о нас.

– У меня есть задание, – сказала я. – Я должна составить отчет.

– Составь. Ты обязана была пользоваться «жучками»?

– Да. Как иначе наблюдать за персоналом?

– И что – персонал?

– Несет службу. – Я пожала плечами. – Качает порно из сети. В игрушки играет.

– Ну и прекрасно. Обнаружено неуставное несение службы… или как там у вас положено говорить? Ты ведь не должна была сажать «жучков» на заключенных? Ну и все. Нельзя пускать под откос собственную жизнь ради абстрактной справедливости!

– Папа, а ты не знал какого-нибудь Чингиза? – спросила я.

Папа покачал головой:

– Если и знал, то ничем он мне не запомнился. Да ты не беспокойся. Наверняка ты ему важнее, чем он тебе. Карина?

Я вскочила, распахнула дверь кухни. Прислушалась. Точно… где-то в комнате печально тренькал мобильник.

– Пап, сейчас…

Вот уж чего не хватало – так это ночных звонков. На работе я про мобильный не говорила, да и вообще номер знали немногие.

– Да! – хватая со стола телефон, ответила я.

– Привет. Нас прервали, Карина.

Чингиз!

Голос был его.

– Это не я, – быстро сказала я.

– Да уж знаю. Карина, нам надо встретиться.

– Сейчас войду. Где?

– Нет, лучше уж наяву. – Чингиз рассмеялся. – До настоящих пуль, надеюсь, дело не дойдет. А в Диптауне нас опять могут прервать. Я могу подъехать, если это удобно.

Где он достал мой адрес, я даже спрашивать не стала. Очевидно, там же, где и телефон.

– Лучше на нейтральной территории, – ответила я. – Давай… где-нибудь…

– Улица Пасечная, – сказал Чингиз.

– А где это?

– Не знаю. Сейчас проверю, есть ли такая вообще… Есть. У пятого дома по Пасечной улице, хорошо?

– Хорошо. – Я не колебалась. – Я выезжаю прямо сейчас. Там и встретимся.

– Оки, – весело сказал Чингиз. – До встречи.

Я отключила телефон. Посмотрела на дисплей – конечно же, у него стоял запрет на определение номера. Ладно, понадобится – выясним…

– Прямо сейчас?

Папа зашел в комнату вслед за мной. И все слышал.

– Не пустишь? – с вызовом спросила я.

– Нет, – отец покачал головой, – нет, Карина. И не подумаю.

Я с любопытством посмотрела на отца. В детстве я точно знала, что люблю маму и папу, что лучше них никого на свете нет. Потом… и сама не заметила, как перестала об этом задумываться. Не разлюбила, а просто перестала думать такими словами.

– Как за сленг меня чморить, так всегда… а лезть к черту на рога, значит, можно?

– Можно. Потому что ты все взвесила и приняла решение. Потому что это твоя работа… пусть я и не рад такой работе. А сленг – извини, но это детство!

– Что плохого, если в человеке остается немного детства? – строптиво спросила я.