Планета, которой нет - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 6

Я с сочувствием посмотрел на него. И успокоил:

– Он останется со мной, но твоей вины в этом нет. Ты меня предупреждал. Так что, твой психокод не активируется, даже если Даниил придушит меня во сне. Спокойной ночи.

В каюте было темно, лишь на панели внутрикорабельного фона светился желтый огонек.

– Слабый свет, – без особой надежды на успех попросил я.

Потолочные панели разгорелись мягким матовым светом. Я удивленно покачал головой. Молодец, Редрак. За ремонт сервисных устройств отвечал именно он.

Я бесшумно прошел через комнату. Апартаменты из четырех помещений на корабле полагались лишь капитану. Все остальные довольствовались каютой из одной-единственной комнаты.

Открыв дверь в спальню, я прошептал:

– Ночник, слабый свет.

Над кроватью появилось бледное розовое свечение. Я подошел ближе.

Даниил спал, обхватив обеими руками подушку. Скомканное одеяло валялось на полу.

Интересно, как можно сбросить во сне «электризованное» одеяло? Наверное, нужен большой опыт по борьбе с обычным…

Я осторожно укрыл мальчишку. Тонкое одеяло словно парило в воздухе, едва касаясь маленького тела. На коже слегка поблескивали полоски защитной пленки, прикрывающие многочисленные порезы.

– Спи, малыш, – прошептал я. – Спи, Данька…

Если в его сознание действительно заложена кодированная программа, то я найду человека, отдавшего приказ, и убью его. Если же никакой программы нет, то я убью того, кто бросил полуодетого ребенка посреди инопланетного леса.

Мы, земляне, очень жестокие люди.

Я провел ладонью по мягким взъерошенным волосам Даниила. Все-таки, он очень счастливый человек. День назад он был на Земле, дышал ее воздухом и шел по нормальному, доброму лесу. Через неделю Данька окажется там снова.

Для меня дороги на Землю нет.

Я достал из стенного шкафа чистое белье. На цыпочках вышел из спальни. Ненужная предосторожность – мальчика сейчас не разбудит никакой грохот. Усталость плюс таблетка снотворного – очень надежная смесь.

Постелив себе на кушетке в кабинете, я прошел в душ. Постоял несколько минут под прохладными струями воды. Насухо вытерся, не одеваясь прошел в кабинет. С наслаждением вытянулся на чистой постели. Прошептал, чувствуя, что погружаюсь в сладкие глубины сна:

– Сигнал на пробуждение через пять часов сорок минут.

– Таймер включен, – таким же тихим шепотом отозвался сервисный блок у изголовья.

Уже засыпая, я с раскаянием подумал, что так и не принял участия в «мозговом штурме». И не высказал собственную сумасшедшую идею, до сих пор кружащуюся в голове…

4. Рейд

Когда диафрагма люка разошлась, и катер плавно вылетел из ангара, Даниил быстро обернулся.

На экране заднего обзора был виден стремительно удаляющийся корабль. Серебристый шар, вцепившийся в землю десятком толстых опорных колонн, окруженный кольцом поваленных и обгоревших деревьев, напоминал Храмы Сеятелей. Очень слабо, конечно. Так дешевая малолитражка походит на шикарный «Роллс-Ройс»…

– Вот теперь я верю, что мы не на Земле, – прошептал мальчишка.

Я кивнул. Встающее за кораблем солнце было цвета тусклой меди и раза в два больше земного светила. Истинные размеры, конечно, различались еще сильнее. Звезда Шор-17 представляла собой типичный красный гигант.

– Всегда знал, что со мной случится… такое, – продолжал Даниил.

Все мы в детстве верим в свою неординарность. Именно нам предназначены удивительные приключения и древние клады, прекрасные принцессы и страшные чудовища. Может, это и к лучшему, что мы так быстро забываем детские мечты. Иначе не все нашли бы в себе силы жить.

Ланс, сидящий в кресле пилота, вполголоса произнес:

– Эрнадо, спасибо, мы вышли из зоны защиты. Включай генератор.

В голографическом тумане видеокуба возник розовый купол, окружающий корабль. Нейтрализующее поле, выключенное на момент нашего старта, вновь прикрывало звездолет.

Даниил, как зачарованный, уставился на видеокуб. Потом перевел взгляд на Ланса. Спросил:

– Он не понимает по-русски, капитан?

– Нет. Мы общаемся на стандартном галактическом, это основной язык гуманоидных планет. Кстати, когда мы говорим неофициально, можешь звать меня Сергеем. А то я рискую забыть собственное имя.

– Ладно. Тогда вы меня зовите просто Данькой, – серьезно сказал мальчишка.

Я кивнул.

Даниил снова посмотрел на Ланса. Вполголоса произнес:

– Он совсем, как человек, точно? А тот, серокожий, сразу видно, что инопланетянин.

– Его зовут Редрак.

Данька вдруг хихикнул. Поймав мой недоуменный взгляд и пояснил:

– Ред Рак. Я анекдот вспомнил… Про фамилию Блюхер, которая с английского не переводится.

Я с трудом подавил хохот. Анекдот я помнил, и связь уловил сразу. Почему-то ни на одной планете анекдоты не были так распространены, как на Земле… Но Даниила придется одернуть.

– Слушай меня внимательно и запоминай получше, юнга, – сказал я.

Данька сразу сжался, словно понял, что сморозил глупость.

– В галактике тысячи планет, населенных людьми. Иногда они очень похожи на землян, часто многим от нас отличаются. Серая кожа – это мелочь по сравнению с роговым панцирем или игольчатой шерстью. Но все мы происходим из общего источника – всех нас создали Сеятели. В большинстве своем жители разных планет генетически совместимы. Понимаешь?

Мальчишка неуверенно кивнул.

– Я встречал много имен, звучащих для землянина более чем забавно. Но иронизировать над ними не стоит. Хотя бы для собственной безопасности. Земля и так не слишком уважаемая планета. Понял?

Данька быстро кивнул. Жалобно произнес:

– Я больше не буду…

Удовлетворившись эффектом, я отвернулся. Ланс незаметно подмигнул мне. Смысл разговора он не понял, но строгий тон в переводе не нуждался. Спросил:

– Учите кадета вежливости, капитан?

– Приходится.

– Полезное занятие… Пойдем по спирали, капитан?

– Да. Понимаешь, что мы ищем?

– Чужой катер.

– Скорее, его след. Шансов мало, но стоит попробовать.

Мы летели невысоко, метрах в двадцати над деревьями. Скорость полета мешала разглядеть что-либо детально, но на зрение мы и не полагались. Работали поисковые детекторы, просматривая лесную чащу во всех возможных диапазонах. Скопление металла, тепловое излучение, источник радиоактивности – все это могло навести на след.

– Капитан, – тихо позвал Данька. – Капитан…

Я посмотрел на мальчишку. Господи, да он до сих пор выглядел, как побитый… Пожалуй, я выбрал слишком суровый тон.

– Что, Данька?

Он чуть приободрился.

– Капитан, а почему Земля – не очень уважаемая планета? Из-за того, что мы все время воюем, да?

Меня слегка передернуло. Какой же я идиот… Ведь вполне достаточно узнать от Даниила о случившемся за последние два года на нашей с ним родине…

Продукты по карточкам, электроэнергия по три часа в день, промерзающая зимой квартира… Это с той стороны, к которой принадлежал Даниил.

Дачи на черноморском побережье, многоэтажные особняки, длящиеся неделями банкеты. Это для других…

Этап первоначального накопления капитала. Законы истории, черт бы их всех побрал!

А еще – леса, куда ходят не гулять, а собирать грибы и ягоды, насквозь пропитанные химикатами. Захоронения токсичных отходов, привезенных из благополучных, добропорядочных стран. Сменяющие друг друга правительства. Бесконечные конфликты на непризнанных границах. И преступность – повсюду, от школы, где учился Даниил, до улиц, пустеющих с наступлением темноты.

Мир, из которого хочется убежать. Мир, где только дети верят в возможность бегства. Но при этом абсолютно уверены – где бы они не оказались, там будут властвовать те же законы. Право сильного. Право одного решать за многих. Право на незыблемость лживой истины.

Неужели я хочу, чтобы Данька запомнил и этот мир таким? Строгой отповедью очередного начальника, увешанной оружием формой… Презрением к его собственной планете.