Нормы в пространстве языка - Федяева Наталья Дмитриевна - Страница 7

Шкала оценок ограничена полюсами, соответствующими противопоставленным оценочным значениям (в общем виде это значения «хорошо – плохо»). В средней части шкалы расположена зона нейтрального (термин Е. М. Вольф), нейтральная полоса (термин Т. В. Маркеловой), где баланс плюса и минуса дает нулевую оценку. Между полюсами устанавливаются отношения неполной обратимости: плохой – это «лишенный положительных качеств, не удовлетворительный, не удовлетворяющий каким-нибудь требованиям», в то время как хороший – «положительный по своим качествам, вполне удовлетворительный, такой, как следует» [120, с. 452, 754]. Иными словами, плохое определяется через отрицание хорошего, а хорошее – через констатацию положительных качеств. Общим моментом, присутствующим в обеих дефинициях, является указание на некие требования, которым, по мнению субъекта, должен удовлетворять объект; эти требования не что иное, как норма. Таким образом, можно предположить, что хороший – «соответствующий норме», плохой – «не соответствующий». Следовательно, полюса противопоставлены друг другу не только, как хороший плохому, но и как нормальный ненормальному (см. рис. 5):

Рис. 5. Шкала оценок (идеализированная картина мира)

Такое представление, однако, верно для идеализированной (=нормативной) картины мира, в которой наблюдается отождествление понятий доброго и должного, а нормы являют собой идеальные объекты. Применительно к обыденной картине мира уместнее говорить о сближении зоны нормы и положительного полюса, но не об их отождествлении (см. рис. 6).

Рис. 6. Шкала оценок (обыденная картина мира)

Кроме того, значение имеет сфера оценочной деятельности (например, этические нормы – благо, а эстетические могут перерождаться в штампы и клише), а также индивидуальная система ценностей оценивающего субъекта, который может не признавать нормы общества. В таком случае на шкале оценок придется устанавливать позиции для двух норм – индивидуальной и общественной, определяя позицию каждой относительно полюсов.

Итак, норма – основание оценок, тот стандарт, стереотип, на который опирается оценивающий субъект. При этом оценочный знак, присваиваемый самой норме, не является безусловно предсказуемым. Так, характеристика объекта как нормального от лица всего социума в принципе ассоциирует положительные оценочные смыслы. Такая оценка часто оформляется высказываниями, представляющими оценку как бессубъектную и истинную в реальном мире [36, с. 58]. С другой стороны, при конфликте оценок между социумом и индивидом возможно и изменение оценки нормы: каждый из субъектов оценивает свою норму положительно, чужую – отрицательно. Следует учесть и категоричность оценки. В случае с нормой можно, видимо, говорить о смягченной оценочности: норма в обыденной картине мира – это почти, но не совсем хорошо, почти, но не совсем плохо. Очевидно, что норма не входит в нейтральную полосу шкалы оценки, а напротив, всегда каким-то образом оценивается, при этом оценка, как правило, не является аффективной. Думается, что это можно объяснить рациональным характером нормы: это результат сложных ментальных процедур абстрагирования, типизации и т. п., и рациональная основа препятствует чрезмерной эмоциональности.

Таким образом, взаимодействие категорий оценки и нормы очевидно. Сам процесс оценивания и его языковая интерпретация невозможны без ориентира, каковым является норма, при этом сама норма может выступать как объект оценочной деятельности.

Выше были рассмотрены линии взаимодействия категории нормы и категорий градуальности, интенсивности и оценки. Обобщим сказанное.

1. Семантическая категория градуальности представляет собой языковую интерпретацию неразрывного единства онтологических категорий качества и количества. Градуальный фрагмент картины мира включает практически бесконечное множество объектов, обладающих мерными свойствами. Для определения степени проявления признака в конкретном объекте необходимо иметь представления о норме для данного качества объекта определенного класса. Таким образом, норма является основой градуирования, фактором, формирующим шкалу градации.

2. Категория градуальности является основанием категорий интенсивности и оценки, каждая из которых основывается на представлениях о мерности качеств и отношений. «По наследству» от генетически первичной категории категориям интенсивности и оценке передается качественно-количественный характер, градуируемое семантическое пространство и функция нормы как классифицирующего понятия.

3. Во взаимодействии с категориями градуальности и оценки норма выступает не только основанием градуирования/оценивания, но и объектом этих действий. Так, при градуировании выявляются разные степени нормальности, при оценивании норма сама становится средоточием оценочных смыслов. См.:

Мне лично было бы здесь жить приятнее, чем в Москве: здесь более нормальный образ жизни (М. Игнатушко, ruscorpora[3]): большая нормальность выступает своеобразным синтезом объекта и мотива сенсорно-вкусовых оценок; Тут, правда, директор ее оборвал: «Может быть, он в вожатые не годится, но он совершенно нормальный» – и попросил Нину принести ему наш классный журнал, чтобы доказать Стрельцовой, насколько я нормальный: дескать, я вам сейчас покажу, как он учится (В. Железкин, ruscorpora): «градус нормальности» определяет пригодность для той или иной сферы деятельности и вновь становится объектом оценок.

Для категории интенсивности, по-видимому, такая взаимообусловленность не свойственна: семантика категории предопределяет внимание к разнообразным отклонениям от нормы, последняя же используется только как ориентир для выявления ненормального. Приведем в этой связи замечание К. И. Чуковского: «Большой простор для обогащения словаря детей новыми словами дает воспитателю окружающая природа. “Сильный дождь (слово дождь указывает на нормальную силу проявления признака, признак интенсивности вносится прилагательным. – Н. Ф.) пошел, настоящий ливень!” – говорит воспитатель детям, и они прочно связывают свои непосредственные впечатления с новым словом ливень», а также примеры «игры» со словами дождь – ливень в художественных текстах:

Еще кинологи только что приехали с собакой, но эта тварь след не берет. Дождик-то какой был – настоящий ливень! – Ливень, это точно, – согласился Крячко, крутя шеей направо и налево (Н. Леонов, А. Макеев, ruscorpora); Шумит дождик, и все сильней, – уже настоящий ливень (И. Шмелев, ruscorpora). В обоих примерах показателен выбор уменьшительно-ласкательного деривата дождик, включающего, в отличие от производящего дождь, сему интесивности, которая вступает в оппозицию с аналогичной семой слова ливень.

4. Категории градуальности, интенсивности, оценки имеют субъективно-объективный характер. Норма, определенная как социально-одобренная мера, отражает эту двойственность. Мера – свойство объекта – осознается субъектом-социумом и культивируется; для каждого конкретного человека такая норма воспринимается как нечто само собой разумеющееся, т. е. объективно данное. В то же время вопрос о соответствии/несоответствии норме лежит в поле оценочной деятельности человека, воспринимающего объекты окружающей действительности сквозь призму собственного отношения к миру, не всегда близкого к мнению социума. Приведем пример сопоставления нормального и ненормального в мировоззрении отдельного человека:

У его предшественника в спальне над кроватью висел даже ящик с африканскими бабочками, а в столовой на особом столике блистала и переливалась голубым и розовым перламутром горка колибри (мир праху вашего хозяина, птички!). Всё это было в порядке вещей (норма для говорящего и его круга. – Н. Ф.), но чтоб какой-нибудь следователь занимался нумизматикой! Да ещё такой следователь, толстый местечковый пошлячок и ловчила, в этом для сына столичного присяжного поверенного, старого московского интеллигента, было что-то почти оскорбительное (не-норма для субъекта. – Н. Ф.). Но, впрочем, если подумать, то и это норма! (изменение взглядов субъекта на соотношение «норма – не-норма» в связи со сменой ситуации. – Н. Ф.) Мало ли археологов и историков провалились в землю через полы тихих кабинетов пятого этажа! А дальше все уже было проще простого: сначала «и с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества», затем «столько-то килограмм белого и желтого металла по цене рубль килограмм». – И много у вас монет? – спросил прокурор (Ю. Домбровский, ruscorpora).