Участковый - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 78

Пока парикмахерша договаривалась с водителем, Ванька с независимым видом стоял в сторонке. Затем, когда вопрос был решен, подошел ближе.

– Доброго денечка, пожалуйста, товарищ шо?фер! – поздоровался вежливый гангстер. – Доброго здоровьица, товарищи мужики и бабы!

Чужаков здесь не любили, но выручить человека никогда не отказались бы, и потому оказался Ванька в кузове, вдоль бортов которого на лавочках устроились десятка два жителей Старотимошкино, а в центре, гремя и перекатываясь, ехали на покосы бидоны с молоком и водой, связки вил и кос, узелки со снедью и еще целая куча всего, из-за чего Ваньке, сидящему с самого краю, приходилось поджимать ноги.

К досаде стройотрядовца, его новый образ на старотимошкинцев впечатления не произвел. Наоборот, сидящие рядом молодые женщины демонстративно морщили носы и отворачивались. Ванька злился: значится, мимо навозных куч проходят – и ничего, а гидроперитом от кого пахнет – так нос воротят! Но пахло, надо признать, действительно настырно. А к концу поездки еще и растрепало ветром прическу так, что Ванька с ужасом оглядывался на тень, бегущую рядом с «зилком»: вот эта торчащая из кузова тонкая жердь с пушистым шаром наверху – это он, что ли? Он, конечно, пытался пригладить волосы, но те – то ли от смертоубийственного обесцвечивающего раствора, то ли от хозяйственного мыла – стали жесткими и непослушными, растопырились во все стороны сразу. А если вспомнить, какого они цвета, то выходит, что выглядит Ванька натуральным одуванчиком. Стыдоба и жуть!

Возле съезда с трассы на грунтовку водитель остановился, вылез из кабины, махнул рукой. Ванька спрыгнул, с достоинством поклонился остающимся в кузове.

– Значит, слухай! – деловито начал шофер и изящно сплюнул в сухую пыль. – Ежельше по трассе пошкандыбаешь – через час у Кривой сосны будешь. Трасса – она вкруголя идет, справа от о-он того холма. Видишь? А можно напрямки сократить. Тебе же не сама сосна нужна-то? Во-от! А к лагерю быстрее попадешь, ежельше холм слева обходить станешь. Значит, слухай! Метров через двести – о-он тама! – зачнется тропка. Ты по ей влево шпарь, а сам все вправо поглядай. Как увидишь осокорь, у которого дупло, что рот у моей Зинки, когда я в зарплатный день прихожу, – вот за тем осокорем правее принимай. Почитай, через полчасика к лагерю-то и выйдешь!

Поблагодарив водителя, Ванька пошел искать тропку. Вне кузова волосы вели себя приличнее, не топорщились, и настроение у Ваньки вновь улучшилось. Закатав рукава сорочки так, что в подмышках стало больно, шел он по трассе, искоса поглядывая то на одно плечо, то на другое, репетировал гангстерскую хмурость, а заодно напевал в такт шагам:

Песня была боевой и, признаться честно, не совсем понятной, но пелось в ней про северный ветер, волны, войну и дружбу – как раз под настроение. Свернув с трассы на примеченную тропинку, Ванька заорал во все горло:

Размышляя о том, как может выглядеть рот женщины, встречающей мужа в зарплатный день, Ванька шел и шел, а дерева с дуплом ни одного так и не попалось. Холм по-прежнему оставался справа, но уже постепенно перемещался за спину, и было понятно, что пора сворачивать, но где именно? Тропка бежала себе вперед, не сужаясь и не расширяясь. Рассудив, что куда-то она должна вести (не сама же она тут образовалась? протоптал ведь кто-то и зачем-то?), Ванька продолжал горланить, не сбавляя шага. Наконец показался и тополь с дуплом, и «гангстер» моментально зауважал незнакомую жену шофера. Лес здесь был совсем редкий. Приметив направление, Ванька двинулся напрямик, но ни через полчаса, ни через час к лагерю не вышел.

Лагерь стройотряда – это большое пространство, включающее в себя пару временных бараков, дюжину брезентовых палаток, передвижную кухню в прицепе-вагончике с окошком выдачи, большой дизельный генератор, бульдозер с экскаваторным ковшом и автокран. Плюс, конечно же, возводимые объекты, коих было четыре штуки: домик администрации, пункт сбора сосновой смолы, пункт сбора кедровых шишек и огромный, просто-таки гигантский амбар – видимо, чтобы сено с дальних покосов хранить до нужной поры. Мало того что пространство всем этим богатством было большое занято, так еще и шум в лагере производился невероятный – трещали электропилы, ныл на высокой ноте генератор, стучали топоры и молотки. От Кривой сосны, от самой трассы лагерь слыхать было! А там, где шел Ванька, только птицы и насекомые наяривали. Он уже трижды проклял и водителя «зилка», и его дражайшую супругу, хотя, может, Ванька сам виноват был – ну, вдруг она в зарплатный день не раззявливает рот, а наоборот – плотно сжимает губы? Тогда, получается, не у того осокоря он свернул. Но шофер-то мог бы предупредить?!

Понимая, что, идя в прежнем направлении, рано или поздно таки выйдет к трассе, он упрямо шагал через лес. Ну да, вот такой кружок он дал. Что ж теперь поделаешь? Зато с трассы хорошо виден холм, а где-то неподалеку – остановка у Кривой сосны. Уж оттуда-то он дорогу прекрасно знает!

Брови хмурились уже сами по себе, рукава рубашки пришлось раскатать обратно, потому что ветки царапались; желудок урчал, напоминая, что нынче Ванька не только не обедал, но и не позавтракал толком. Наконец где-то вдалеке почудился гул мотора. Конечно, хотелось бы, чтобы это был мотор лагерного автокрана, но, видимо, день был такой – ничего с первого раза не получалось.

Минут через пятнадцать Ванька выбрался из леса на асфальт. Дорога казалась одинаковой в обе стороны. Топографическим кретинизмом Ванька не страдал, поэтому понимал, что двигаться ему нужно направо. Однако в той стороне, километрах в двух, огибая холм, трасса должна была забирать еще правее, в сторону Тимошкино, но с того места, где стоял Ванька, ясно виделось, как дорожная полоса отклоняется левее. Призадумавшись, он пропел себе под нос:

– Мы хлеба горбушку – и ту пополам… – И, сплюнув на обочину, решительно направился в сторону холма. – Коль ветер лавиной, и песня лавиной! Тебе половина! И мне половина-а!

Он ни капли не боялся, не паниковал – с чего бы деревенскому парню паниковать в таком лесу, где под ногами асфальт, а ближайшее жилье – буквально в нескольких километрах? Он в людном городе освоился, вступительные экзамены в институт сдал, первый курс с успехом окончил – а тут всего лишь тайга! Леса – они везде одинаковы, он у себя на родине в такую даль заходил, в такие дебри залазил, что ух! А тут – ну, подумаешь, десяток лишних километров протопал! Так ведь не по собственной вине – это шофер его с толку сбил.

Все настойчивее хвойный дух взялись перебивать посторонние ароматы – печным дымом запахло, соляркой, скотом. Смирившись с тем, что, по всей видимости, круг получился больше, чем изначально предполагалось, Ванька принялся соображать, какой населенный пункт может быть между городом и деревней Тимошкино. Километров пятнадцать от райцентра до Кривой сосны, километров тридцать от Кривой сосны до Тимошкино. А больше по пути следования рейсового автобуса никаких остановок не предполагалось. Конечно, могла тут быть какая-нибудь заимка, ради которой делать остановку никто не станет. Или лагерь геологов, например. Хотя какая у геологов скотина? Может, тут лесничество: лесники – они и на лошадях ездят, и на машинах. А может, здесь вообще – оленеводческая ферма! Привезли сюда оленей из северных районов – и разводят себе!