Три романа Синди Блэка - "Графит" - Страница 40

Клеймо шлюхи, пусть и несправедливо поставленное, жгло его гордость.

Саймон вздохнул и прислонился затылком к стене. С его лица слетела маска наигранной веселости, и Синди внезапно понял, что певец устал от всей этой ситуации: от хищных журналистов, от скандала, от вмешательства друга, которое все запутало еще больше. Синди вдруг захотелось броситься к нему и еще раз клятвенно заверить, что он ни при чем, что он тоже оказался в позиции преданного… Он сам испугался своего порыва. Однако, когда Саймон отошел от стены, он снова улыбался, как ни в чем не бывало, держа лицо.

— Дурь, тогда хоть в гости заходи, что ли, — сказал он. — Я же соскучился, бляха-муха.

Синди отвернулся. Он понял, что гроза миновала, что теперь его никто ни в чем не будет обвинять, сейчас Мартин и Саймон радостно обнимутся, распрощаются, и Дурь будет трогательно ходить к другу в гости. В гости! А он останется без работы, денег, одного друга, зато с дешевой славой из статей в желтой прессе. Чудесно. Чем бы ни руководствовалась Джу, она своего добилась.

— Эй, — окликнул его Саймон. — Приходи завтра на нашу репетицию. Я один ничего не решаю, надо показать тебя ребятам. Звездная улица, здание бизнес-центра «Галактика». Там найдешь.

Синди не поверил своим ушам.

— Ты меня все же берешь?!

— Я же сказал, что должна решать вся группа.

Танцор спрашивал не об этом, и Саймон его понял.

— Дурь никогда не врет, — сказал он, как будто это все объясняло.

Синди сглотнул и бросился обнимать Мартина. Тот удивился и ответил на объятие неуверенно, не понимая, почему стал объектом таких бурных эмоций. Синди зарылся лицом в его волосы, вдохнул, выдохнул и отпустил, когда понял, что сжал ребра друга слишком крепко и Дури должно быть уже больно. Он не мог иначе объяснить, что Мартин спас его, выдернул из ямы, из которой было не вылезти самому, и даже не понял этого, просто поступил так, как считал нужным. Он Мартина Синди качнулся к Саймону — и тут же отпрянул. Он не был уверен, что его прикосновения не будут теперь певцу исключительно неприятны. Саймон смотрел на его метания, приподняв бровь. Затем перевел взгляд на друга — и впервые его улыбка стала походить на человеческую.

— Отлично выглядишь, — мягко сказал он. — Ладно, счастливо оставаться.

Саймон пошел на выход, и Синди не решился его провожать, оставив это Дури. Сам он сел на табуретку и положил голову на подоконник, чувствуя приятную прохладу от окна. Предательство и побег Джу, нашествие журналистов, появление Саймона, возможность присоединиться к «Черной Луне» — любое из этих событий могло ошеломить, а все вместе они совершенно оглушили Синди, оставив ему в итоге только жуткую усталость. Сзади раздались легкие шаги Мартина, танцор не пошевелился.

— Как ты? — с легкой запинкой спросил Дурь.

— Все хорошо, — монотонно отозвался Синди. — Сам видишь: с журналистами Саймон разобрался, в группу меня могут взять, он тебе поверил… Все хорошо…

Мартин обнял его сзади неожиданно крепко.

— Все наладится, — уверенно сказал он. — Переживем.

Весь вечер друзья ходили, как в воду опущенные. То тут, то там находились вещи Джу, которые она забыла или не захотела забрать. С общего молчаливого согласия Тим, не выдержав, высыпал чай в утилизатор. Туда же полетела пара укатившихся пуговиц из коллекции. Одежду Джу тоже взяла не всю, зато прихватила рубашку Саймона, оставшуюся у Синди.

Синди не мог отделаться от вопроса: почему? За что?! Он не верил, что из-за одной последней ссоры Джу захотела так испортить ему жизнь, да и себе тоже — ей ведь пришлось сбежать. Синди не верил в то, что она на самом деле так любила Саймона Блика — это было восхищение, желание, восторг, но откуда там было взяться любви?! Невесть откуда взялось нелепое чувство вины: не поговорил, не помирился, не выяснил, в чем проблема… Синди понимал, что от него тут мало что зависело, но все же не мог избавиться от мерзкого ощущения.

— Ребята, а это что? — спросил вдруг Тим. На его ладони лежал маленький носитель информации, выкрашенный в радужные цвета. — Я у нас такого не помню. Твое, Синди? У тебя на спальнике лежало.

— Нет, — качнул головой Синди. — Давай посмотрим.

На носителе оказалась звукозапись. При первых словах Синди закусил губу, потому что говорила Джу.

— Да, Блэк, все рассказала я, и ничуть не жалею, — рассказывала она решительно. Даже слишком решительно, и Синди почему-то подумал, что Джу врет. — Не удивлюсь, если ты ходишь и причитаешь, за что с тобой, бедным, так поступили. Ты вообще ведешь себя так, будто тебя весь мир обидел, а ты, бедненький, терпишь! — она все больше распаляла себя и говорила все жарче. — Да еще и нос воротишь! У тебя из всех нас самая классная работа, а ты ноешь, что один образ тебя достал. Ты ходишь в бабских тряпках, а потом удивляешься, что к тебе лезут на улицах! Ты подцепил классного мужика, упустил его сам, а потом чуть не порезал картинно вены, что ж не порезал-то, духу не хватило? У тебя больше парней, чем… у порядочной девушки, а ты манерно заявляешь, что тебя, бедного, никто не любит!

Синди сидел, полностью ошарашенный, опозоренный, не смея поднять глаза. Он не мог понять: почему же она молчала раньше? Почему не решалась сказать ему? Зачем копила ЭТО? Как она могла смотреть ему в глаза, болтать, вести себя, как обычно, когда она думала о нем так? Правда, в последнее время Джу все реже говорила с ним…

— А потом ты так уверенно заявляешь, что принцев нет, и что? Это не мешает тебе переспать с Саймоном Бликом, да еще и хвастаться этим. Тебе все валится в руки само, а ты даже не понимаешь, как тебе везет! Хватит твоей удачи, Блэк, поживи, как простой смертный, вкалывая где-то за смешную зарплату. И мне не жаль. Ни капли не жаль. Фредди, остальные… простите, — тут голос у Джу дрогнул и запись закончилась. Повисла тишина.

Синди еле решился поднять глаза. Мысль о том, что остальные могут думать так же, как Джу, только скрывать это до времени, жалея слабого нытика, поразила его. Он подумать не мог, что со стороны выглядит так отвратительно.

Фредди сидела, не шевелясь. У Тинто было такое лицо, будто ему под нос сунули дохлую рыбину. Тим смотрел на носитель с отвращением и кривил губы. В округлившихся глазах Мартина плескалось изумление.

— Вот ведь дрянь, — пробормотал Тим.

— Хватит, — поднялась Фредди. — О мертвых хорошо или ничего.

— О мертвых?! — распахнул глаза Синди. — Ты думаешь, она…

— Нет. Но среди моих друзей нет злобных завистников и предателей. Чудесная девушка Джу умерла. Я даже не знаю, когда это произошло и родилось ЭТО. Но Джу, какой я ее знала, больше нет. Помянем — и будем жить дальше.

Радужный носитель печально хрустнул в ее стиснутом кулаке.

«Галактику» Синди отыскал без проблем. Гигантское здание среди своих невысоких соседей выглядело китом в окружении рыбешки и было заметно с любого конца Звездной улицы. Уже сгущались сумерки, и вскоре должна была включиться подсветка, а пока бизнес-центр темной глыбой возвышался над головами прохожих. Исполин из металла, стекла и пластика всем своим видом сообщал случайному зрителю: здесь работают очень серьезные люди, которых не стоит беспокоить по пустякам. Раньше, когда в «Галактике» находилось несколько офисов крупных компаний, так и было, но в последнее время воротилы большого бизнеса предпочитали снимать помещения в новых, еще более впечатляющих зданиях ближе к центру города, а «Галактику» оккупировали компании средней руки, торговые фирмы, превратившие часть бизнес-центра в торговый комплекс, салоны красоты и фитнес-залы для богатых посетителей, а также нуждающиеся в студиях артисты, которые заняли один из корпусов. Туда-то и направлялся Синди, чтобы попытать счастья на территории «Черной Луны».

К испытаниям танцор был совершенно не готов. Он слушал песни Саймона, но это прослушивание составило все его подготовку. Истощенный событиями вечера, он не мог репетировать и теперь полагался только на свой талант, опыт и умение импровизировать. Он думал прогнать пару номеров днем, но так и не сумел. Кроме того, у Синди никак не получалось собраться и настроиться на работу. Мешали мысли о Джу, о ее прощальной речи, воспоминание о годах их дружбы и боль от того, что все закончилось. Фредди была права: ужасно, но проще было считать Джу погибшей, чем настолько изменившейся.