На границе тучи ходят хмуро... - Кулаков Алексей Иванович - Страница 55

«А ведь когда у Татьяны Львовны умер муж (даже и не помню, кем он был), она в золоте не купалась, скорее наоборот. Однако без малейших колебаний забрала к себе единственного сына сестры и растила, как своего».

– Так я и отписала Амалии Федоровне, ты же помнишь, в каких чинах ее супруг ходит? И месяца не прошло – ответила и про адрес твой, и кое-какие подробности. О том, что служишь исправно, у командиров на хорошем счету, награды уже имеешь. Вот похвастайся тетке, за что Анну навесили? И оружие, как посмотрю, не простое. А?

– Да пустое, тетя. С контрабандистами в перестрелке побывал, мне это в подвиг зачли.

– Как был скромным, так и остался! – осуждающе-довольно констатировала Татьяна Львовна.

Вспомнив о подарках, Александр заговорщицки подмигнул и на минуту исчез в своей комнате, появившись с изящной узкой шкатулкой в руках.

– Ох! Да ты с ума сошел, Сашенька, такие деньги на… Пелагея! Где ты там? Зеркало подай! А там что?

– Анне, подвеска и серьги. На помолвку.

– Красота какая! А кольца?

– Ну тетя! Вас двое, колец два, чего ж тут гадать?

– Вот дай-ка я тебя расцелую!

К тому времени, когда в гостиную изволила пожаловать двоюродная сестра Александра – Анна Петровна, там уже вовсю шло веселье: племянник рассказывал тете очередной смешной случай из нелегкой жизни несунов, а Татьяна Львовна и ключница, она же – гувернантка, она же – младшая подруга по имени (наконец-то!) Пелагея, заливисто хохотали, повторяя понравившиеся фразы. Потому и не сразу услышали ее недоумевающий голос:

– Рада вас видеть, Александр!

Князь досадливо поморщился (и это не укрылось от зоркого взгляда тети), плавно встал и коротко кивнул-поклонился:

– И я рад приветствовать вас, Анна.

Сел обратно и как ни в чем не бывало продолжил рассказывать историю, краем глаза рассматривая свою двоюродную сестру. Немного манерная, «городская» девушка со сложной прической и нервными пальцами. Чужая ему, в отличие от тетушки. Переждав, пока утихнет смех, и отпив глоток душистого чая, он задумчиво поинтересовался:

– Тетя, а кто сейчас распоряжается в моем поместье?

Едва не поперхнувшись от такого плавного поворота в беседе, хозяйка ненадолго задумалась:

– Э… ну… Да ведь оно в закладе уж лет пять. Значит, в управлении банка. Последний владелец, Тихон Иулинович, хозяйствовал неважно, усадьба-то сама обветшала сильно да отсырела, земли неустроенны. Разве что где арендаторы есть, да сено косят по селам. Ну и распахивают кое-где без дозволения – хозяйского пригляду ведь нету.

– Печально. Ежели это возможно, то я хотел бы съездить осмотреть.

«А заодно узнать потихоньку, где могила матушки «донора».

– Коли есть желание, так почему бы и не навестить поместье? Поутру, после завтрака, и устроим все.

– А когда планируете свадьбу?

Теперь уже поперхнулась Анна. Немного заалев, она все же открыла страшную тайну:

– Через год, в августе. Виктору Даниловичу обещано место и чин коллежского секретаря, вот после…

– Может, удастся отпуск испросить. По такому случаю отказать не должны.

В общем, можно было с уверенностью утверждать: вечер удался. Тетя достаточно спокойно приняла все изменения в своем племяннике и, когда расходились по комнатам по причине позднего времени, сама подошла и еще раз расцеловала, дрогнувшим голосом пробормотав напоследок:

– Вот бы Верочка порадовалась…

На следующий день они в полном составе навестили родовое поместье князя Агренева, полюбовались вблизи на богатый урожай травы и сорняков на полях, на одичавшие кусты смородины и малинника рядом с дорогой. Сама усадьба… если коротко – набор сырых и гнилых дров.

– Это что же, банк совсем не следит за своей собственностью?!

– Таких поместий с десяток по округе наберется, ежели не больше будет. Ранее следили и землям пустовать не давали, да вот как-то забросили.

На обратном пути они сделали изрядный крюк и заехали в приходскую церковь, вернее, на кладбище при ней – поклониться могиле Веры Львовны, княгини Агреневой. Все это время Александр ждал хоть какого-нибудь проблеска-воспоминания, но увы и ах – не дождался ничего. В родовом поместье, на кладбище и даже при взгляде на памятник-крест на могиле приходилось изображать приличествующие моменту эмоции, полностью гася настоящие, и это не прибавляло ему хорошего настроения.

«И обманывать плохо, и правду сказать нельзя. Скорей бы все закончилось. Еще сестра двоюродная…»

Анна ему не то чтобы не глянулась, но на томно-загадочных или чересчур манерных девиц он вдоволь насмотрелся еще в Ченстохове. Или это так и положено – вести себя с родственником, как со слабознакомым человеком? М-да…

Узнав о том, что к помещице Лыковой приехал в отпуск ее племянник, и вроде как даже и холостой (не помолвленный ни с кем), тут же зашебуршились соседи, у которых были дочери подходящего возраста. Словно сам собой организовался большой прием на свежем воздухе, на котором были представлены все сливки местного светского общества – то есть десяток семейств разного возраста. Слава богу, что вместе с дамами прибыли и их пожилые кавалеры. Они с легкостью согласились поделиться с молодым поручиком своим боевым прошлым. Вернее, согласился один – остальные слушали без интереса (и наверняка не в первый раз), как когда-то воевал в горах Кавказа почтенный Исидор Карпыч. В отличие от остальных, молодой племянник Татьяны Львовны проявил неподдельный интерес и постоянно уточнял непонятные ему моменты. Тема разговора петляла, как след зайца на снегу, и вскоре про диких горцев забыли, переключившись на извивы гранд-политик – чем и воспользовались кружащие невдалеке (как акулы) гостьи.

«Вот и верь после этого, что сельские девушки милы, скромны и до невозможности застенчивы. Или это мамаши им накачку сделали? И сам дураком оказался. Подарки сделал, а о последствиях позабыл. Подарки дорогие – значит, богатый, а богатый и молодой аристократ – знатная добыча и трофей для любой решительной охотницы. Тетя просто цветет от счастья».

В бой пошла тяжелая артиллерия – величаво подплыв поближе, одна из недавно представленных ему помещиц осведомилась с утвердительной интонацией:

– Князь, приглашаю вас завтра к нам на обед!

– Почту за честь.

«Вот и определилась самая решительная маман».

Вскоре определилась и самая умная (или хитрая) девица. Она попросту напросилась на тот же обед в компании своих подружек, причем словно бы и не хотела, но раз уж пригласили… Послушав прелестное щебетание юных (иногда весьма и весьма условно) девиц, поручик страстно захотел обратно на заставу, к таким милым и родным «контрабасам». Какая тоска этот сельско-светский флирт! Тем более что ни одна не была в его вкусе: или стройная до невозможности (невозможности обнаружить грудь, например), или слишком фигуриста, примерно полторы Софьи сразу, как минимум. Вдобавок бледные как поганки – и это в конце августа! Нет, понятно, что загорают только крестьянки и мещанки, но надо же и меру знать.

– Что-то ты невесел, мой мальчик?

Подошедшая тетушка просто лучилась радостью – у нее в гостях собрались такие господа! Вернее, сударыни.

– Неужели тебя никто не заинтересовал? Вот хотя бы дочка помещицы Федоровой – чудо как хороша, прямо кровь с молоком!

– Благодарю, но свои сердечные дела я устрою сам.

– Ну, Сашенька, не сердись. Ты же знаешь, я желаю тебе только хорошего.

– Ну что вы, тетушка, как я могу на вас сердиться. Просто я еще не готов к серьезным отношениям!

«Иначе замучают до смерти. О! Я ведь еще и на фабрику успею заглянуть! Или не успею? Ежели послезавтра отправиться и не ночевать в Сестрорецке – вполне успеваю».

– Тетя, я хотел бы просить вашего совета.

– Слушаю тебя, мой мальчик.

– Мне хотелось бы знать, возможно ли выкупить Агренево и какую сумму выставит банк. Но сам я с этим управиться не смогу, попросту не достанет времени. Возможно, вы?