Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна - Страница 12

— Ты мне веришь? — спросила, поднимая глаза и находя его полуприкрытые, ожидающие. Он молчал. Только на губах снова появилась эта кривая, глумливая ухмылка. — Веришь?! — настойчиво повторила я.

— Да, — выдохнул он наконец.

— Тогда перестань задавать вопросы, — заявила, обнимая его за шею. — А лучше тащи меня на кровать. Уже очень поздно, я устала, а завтра — в школу.

Алекс, уже подхвативший было меня на руки, замер, услышав последние слова:

— Ты ведь сейчас на сон не всерьез намекаешь?

Я улыбнулась и мурлыкнула, довольная тем, что смогла все же отвлечь его от «снятия показаний»:

— А ты знаешь другие способы восстановить силы?

— Кое-что на ум приходит, — ощерился заклинатель, снова набирая ход. И отчего-то я сразу поняла, что спать мне в ближайшее время не придется.

Александр Соколов

Первой мыслью, которая пришла мне в голову еще до того, как я поутру открыл глаза, было:

«Теща не явилась. Значит, систему можно обмануть!»

Это не могло не радовать. Вопросы, конечно, оставались. Например, если вмешательство Ядвиги напрямую зависело от времени занятия сексом, то как я буду выглядеть через месяц таких вот игрищ? Нет, то, что лучше, чем в периоды воздержания, — это однозначно. Но не появится ли у меня пара лишних фингалов? Ева-то через месяц, наверное, отбиваться начнет?

Кстати о Еве.

Я перевернулся на бок и, приподнявшись на локте, посмотрел на свернувшуюся калачиком ведьмочку. Такая маленькая, хрупкая, нежная. И лежит аккурат по центру постели, завернутая в одеяло, как в кокон. Со стороны — просто «няша-тян». А вот с точки зрения того, которого вытеснили на самый краешек кровати и заставили полночи мерзнуть голышом на простынях — робот T-X из третьего «Терминатора». Та тоже была стройной и гибкой, а Шварценеггеру наваляла так, что Хищнику и не снилось.

И так я внезапно расчувствовался, вспоминая киношную классику и представляя Еву в облегающем костюме и с автоматом, что, не задумываясь, погладил ее лежащую поверх одеяла руку и ласково прошептал:

— Моя машина для убийства…

Ева вздрогнула, повернула ко мне лицо и несколько мгновений пыталась сфокусировать взгляд, а заодно — осмыслить услышанное. Потом пролепетала с тревогой:

— Я что… слишком сильно тебя… ночью?

Сдержаться не удалось:

— Да если бы!

Темно-зеленые глаза тут же сузились, брови сошлись на переносице:

— Так тебе что, ногу сломать, чтобы осчастливить?!

Я заржал. Блин, и откуда в ее голове берутся такие аналогии? Ведьма попыталась было изобразить на лице крайнюю степень возмущения, но я не привык смеяться в одиночестве, потому тут же подмял ее под себя и принялся щекотать. Девчонка завизжала и попыталась увернуться. Ага, щас! Она в мои руки что, так часто попадает, чтобы я вот так запросто ее теперь отпускал? К тому же голую? А то, что отбиваться начала, — так это еще лучше. Таких активных телодвижений от нее даже во время секса не дождешься — сразу видно: практики маловато. А сейчас — ну прямо ламбада! И куда только робость девалась?..

Короче, вот что я скажу: мне иногда кажется, что Ева права. Я и правда какой-то Темный Властелин, мать его за ногу. Потому что только у чистого зла может быть настолько испорчена карма, чтобы в самый замечательный момент, когда под губами чувствуешь бархатный живот любимой девушки, а под руками — ее не менее бархатные… скажем так, полушария, раздалось громоподобное:

— Подъем!!!

Блин, да так же заикой сделать можно! Или маньяком, потому что желание схватить бензопилу и радикально расправиться с будильником было почти непреодолимым.

— Ядвига!.. — прошипел, чувствуя, как напряглась Ева. Моя теща! Мой холивар! Мой личный Вьетнам! Когда ж ты отстанешь-то наконец?!

— Алекс, — осторожно потыкала в меня пальцем Ева. Ну да, видимо решила, что я умер от негодования, раз уткнулся фейсом ей в живот и молчу. А я не молчу! Я про себя, может, уже пол-лексикона проорал! Только его вслух говорить нельзя, особенно в такой компании. — Нам в школу пора. Ты меня подвезешь?

Вместо ответа я тяжко выдохнул ей в пупок, заставив дернуться от очередного приступа щекотки. Ну правильно: какого черта задает глупые вопросы? Конечно подвезу. Полгода уже вожу, а она все спрашивает…

— Отпусти меня! — задыхаясь и прикрывая особо чувствительные подмышки, простонала Ева. — Я в душ хочу!

— Не хочешь, — безапелляционно покачал головой я, бросая взгляд по сторонам: смятая простыня сбилась к изголовью постели, подушки валялись на полу, одеяла я не нашел (впоследствии оно обнаружилось под кроватью, и я до сих пор не понимаю, как его туда занесло). Может, и правда отпустить? Пока мы сами на полу не оказались, среди досок и пружин?

— Ну пожалуйста! — взмолилась Ева. — Мы же опоздаем!

— Без волшебного слова — и не проси! — категорично ответил я.

Девушка задумалась.

— Сим-сим, откройся? — предположила неуверенно.

Я хмыкнул:

— Вход в пещеру чудес? Разве это не твой пароль?

— Пошляк! — выдохнула Ева, демонстративно прикрывая грудь.

Почувствовал себя ацтеком — жрецом Солнца, удовлетворяющим жажду Божества через вспарывание грудной клетки своих жертв. На всякий случай кашлянул и уточнил:

— Пещера желаний расположена чуть ниже.

Кажется, она зарычала:

— Отпусти меня немедленно, паразит!

Хм, «паразит» — какой изысканный комплимент. Рассчитанный, наверное, на то, что я обижусь и уйду. Наивная!

— Только после того, как скажешь волшебное слово!

— Пожалуйста, — сквозь зубы процедила ведьма.

— А дальше? — изогнул я бровь. Ева непонимающе нахмурилась. — Господин, — подсказал без тени улыбки.

В ответ она запыхтела как разогретый самовар и треснула меня по голове. А потом змеей сползла с кровати и, бормоча под нос что-то о наглых мордах, удрала в душ. Я криво улыбнулся и сел. Теперь, когда она ушла, у меня появилось минут десять на разведку. Любовь любовью, конечно, но с ее талантами конспиратора не заподозрить что-то было просто нереально. А насчет доверия — так нечего врать, если хочешь, чтобы тебе доверяли!

«Ничего не случилось!», «Все нормально!», «Никаких секретов!» — ага, как же! А выходить из комнаты для ответа на звонок и говорить на таких частотах, что и кошка не услышит — это, значит, стандартная практика? Она меня за идиота принимает или как?

— Азриэль! — позвал вполголоса. Демон бесшумно вынырнул из-под кровати и остановился настороженным сусликом у изголовья. — Что Полина сказала Еве вчера по телефону? Дословно!

Если смотреть объективно, от Азриэля мало пользы. Он труслив, туповат, магически слаб, ленив. Редко выполняет приказы как надо, если проявляет инициативу — обязательно не к месту. Призывать его имеет смысл только для самых простых поручений: подслушать за кем-то, подсмотреть, проследить. Личины он меняет быстрее, чем Мата Хари шмотки, и, если нет шанса быть расстрелянным в итоге, отлично исполняет роль шпиона. Потому, наверное, с ним может управиться даже ребенок, что я и сделал в возрасте шести лет, когда призвал впервые.

Правда, тогда почему-то мне с Азриэлем повезло больше. Потому что на этот раз демон меня внимательно выслушал и… послал лесом.

— Не понял?! — нахмурился я.

Гаденыш, видимо, возомнил себя бессмертным Маклаудом, потому что испуганно пискнул, скрутился калачиком, признавая во мне владыку, но бесстрашно повторил.

Честно признаться, я даже растерялся. Нет, серьезно: такого раньше не было. Я — заклинатель. Мне демоны не хамят. Убить пытаются стабильно, это — да. Натура у них такая, непредсказуемая. Но чтобы вот так: с глазу на глаз да прямым текстом отказаться выполнить приказ?! Да я, блин, почувствовал себя Волан де Мортом в момент, когда палочка не захотела убивать Гарри Поттера!

— Ты… охренел?! — сдерживаясь из последних сил, полюбопытствовал я, медленно поднимаясь на ноги. Только Азриэль не стал дожидаться расправы. Он что-то отчаянно вякнул и внезапно рванул к двери. А потом, сильно оттолкнувшись от пола, одним прыжком взлетел на руки входящей в комнату Еве. Девушка так и замерла на пороге, распахнув от удивления рот и с откровенным ужасом уставившись на моего демона.