Веер (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 59

Плевать. Организм вышвыривал из себя уничтоженные ткани, и я не собирался ему мешать. Дерьмо лучше бесконечной тишины, что ждала за порогом. А вода все текла и текла, обмывая мое измученное тело и загаженный пол. Жар внутри медленно спадал.

Я разделся прямо так, лежа на полу. Ногой отпихнул от себя грязную одежду. Медленно пополз на четвереньках вверх по лестнице. Меня шатало даже при таком передвижении, но я уже был способен двигаться.

На втором этаже я сделал перерыв и сожрал все, что нашел на столе, — оплывшие кусочки шоколада, засохшую колбасу и сыр. После этого мне уже хватило сил для рывка на третий этаж, в кухню.

Сахар, шоколад, колбаса. Сгущенное молоко! Я вспорол банку подаренным Василисой кинжалом. Надо будет сказать ей спасибо…

Потом я лег прямо у стола на пол и проспал еще несколько часов. В моем организме что-то продолжало срастаться и восстанавливаться, но это уже могло произойти без моего участия.

Это и впрямь трудно — убить функционала.

Я решил, что отныне буду держать на первом этаже, у каждой двери, по большой бутылке с минеральной водой.

Из окна Аркан выглядел как раньше. Только проплешины в листве деревьев, посеченных пулеметными очередями, только свежие белые раны на стволах. Я поморщился, потер живот. Там тоже виднелась белая отметина — пятно незагорелой кожи с раскрытую ладонь размером. Тут была дырка…

Как я ни всматривался, но так и не смог заметить ничего подозрительного. Даже птицы снова пели.

Я поднял руки, положил их на окно. А потом резко развел, будто открывал створки.

У кого-то из таившихся в лесу снайперов нервы не выдержали. Раздался тихий «чмок», будто робкий юноша первый раз в жизни поцеловал девочку. По стеклу медленно сползла свинцовая блямба, из которой торчал стальной стержень. С каким-то отстраненным любопытством я посмотрел на пулю, потом показал невидимому стрелку средний палец. Интересно, тут этот жест в ходу?

В стекло шлепнула еще одна пуля. В ходу.

Я пожал плечами и закрыл ставни. Что ж, в Аркан мне путь заказан. Разве что с боем пробиваться? Под покровом ночи, с прибором ночного видения, обвешавшись оружием… Ерунда. На месте жителей Земли-один я бы первым делом установил у дверей башни мины, желательно — с дистанционным управлением, и посадил несколько человек дежурить у кнопки взрывателя. Впрочем, несколько крупнокалиберных пулеметов, пристрелянных к двери, тоже вполне справятся.

Самое странное, что обо всех этих минах-пулеметах я думал совершенно спокойно. И никаких мыслей о мести тоже не возникало. Что-то во мне изменилось. Я больше не собирался геройствовать и бороться. Единственное, чего мне хотелось, — это держаться от Аркана подальше.

Пуля производит удивительные изменения в голове, даже если она попадает в задницу.

Отправившись в ванную комнату, я набрал полное ведро воды. Отстиранная одежда уже сохла. К счастью, не пришлось чинить трубу — спасительная течь закрылась сама собой. Вооружившись тряпкой, совсем недавно бывшей новенькой рубашкой, я принялся мыть пол на первом этаже. Грязную воду недолго думая я выплескивал в Нирвану — слишком уж чистенький мир.

Больше всего на свете я не люблю два вида домашней работы — это мыть полы и гладить одежду. Но если вопрос глажки можно окончательно решить, перейдя на джинсы и свитера, то от мытья полов избавит лишь домработница. Или жена.

Я как раз вымыл пол в первый раз и стоял с тряпкой в руках, размышляя, не пройтись ли еще разок, начисто, когда постучали в дверь. Со стороны Земли-семнадцать, Заповедника.

С одной стороны, я знал, что там только Котя и Иллан. А вот с другой… что, если функционалы с Земли-один забросили группу убийц в Заповедник через другую таможню?

Подойдя к двери, я прислушался. Тихо. Жалко, глазка нет… может, подняться на второй этаж?

— Кто там? — спросил я.

— Враги! — раздраженно отозвался Котя. — Кирилл, ты чего?

Подумав секунду, я спросил:

— Про что был твой рассказец? Ну, в который ты вставил записку для памяти?

Некоторое время Котя молчал. Потом грустно спросил:

— Ну… ты чего… я ж не один.

— Про что был рассказ?

— Про обучение спорту! — гаркнул Котя. — Про упражнения на гибкость!

Я открыл дверь.

За спиной Коти стояла Иллан. Оба выглядели так, как и должны выглядеть два горожанина после проведенных на дикой природе суток: мятые, грязноватые и усталые.

Котя сделал мне страшные глаза, словно юноша, чьи родители предались сентиментальным воспоминаниям «как же ты вырос, а ведь совсем недавно писался в постель» при впервые приведенной в дом девушке.

— Точно! — сказал я. — Ты для «Спорт-экспресса» статью писал… Ну, проходите.

Котя юркнул в башню. Подозрительно и напряженно глядящая на меня Иллан прошла следом.

— Чистоту наводишь? — спросил Котя, окидывая взглядом свежевымытый пол и тряпку в моей руке. — Ну надо же!

Иллан, как мне показалось, тоже глянула с уважением. Ничто так не радует женщин, как мужчина, занятый уборкой в доме.

— Пришлось, — коротко сказал я. Поддернул трусы — уборкой я занимался полуголым. — Сейчас приду…

— Подожди, — неожиданно сказала Иллан. — Постой…

Она смотрела мне на живот. Потом обошла кругом, словно вокруг новогодней елки. Присела и потрогала голень.

Я терпеливо ждал.

— Из автомата? — спросила Иллан, глядя на меня снизу вверх.

— Пулемет.

— Ты… — Она встала, с подозрением посмотрела мне в глаза. — Это ведь не у нас, да?.. Ты открыл еще одну дверь? Куда?

— Туда.

— Дурак! Дурак, дурак, дурак! — Ее лицо исказилось от обиды. — Мы же все проработали… у нас был план… нам нужен был только выход на Землю-один! А ты поперся… все? Выход под наблюдением?

Я кивнул.

— Скорее всего зальют башню бетоном, — горько сказала Иллан. — Ну и датчики, мины… все по полной программе. Говорят, однажды такое уже делали… Ну почему ты поперся в этот мир? Почему не дождался нас? Считал себя самым крутым?

— Почему ты не подошла к нам, когда мы вышли в Кимгиме? — спросил я. — Почему не рассказала все, что знаешь, — про функционалов, про Землю-один? Зачем этот налет с дубьем и ножами? Считала себя самой крутой?

Котя тревожно переводил взгляд с Иллан на меня и обратно.

— Ты прав. — Иллан вздохнула. — Извини. Претензии… не по адресу. Могу я привести себя в порядок?

— А?

— Ванной комнатой воспользоваться.

— Да, конечно. Наверх.

Иллан на мгновение коснулась руки Коти и двинулась вверх по лестнице. Я посмотрел на блаженное выражение Котиного лица и спросил вполголоса:

— Ну что? Баба или дама?

— Ее зовут Иллан, — коротко ответил Котя.

Я посмотрел на него — и не нашелся, что сказать.

— Вначале у меня тоже был щенячий восторг, — сказала Иллан.

Мы ужинали. Во всяком случае, и в Москве, и в Кимгиме день клонился к закату, так что нашу трапезу стоило назвать ужином. К моему удивлению, Иллан ухитрилась сделать из моих холостяцких запасов почти домашнюю еду — только сгоняла Котю в Москву за картошкой и мороженой курицей. На первое была лапша, на второе — жареная картошка с луком и тушенкой. Конечно, это не могло сравниться с яствами в ресторане у Феликса. Но честное слово, я бы не променял этот ужин на самую роскошную обжираловку.

— Я хотела стать врачом, — рассказывала Иллан. — Ну… мечта была. Я работала сиделкой, зубрила учебники… хотела поступить в медицинскую академию Ангвара… это примерно где ваш Стокгольм, очень престижное место. Там дорого очень, у меня не было таких денег, надо было хорошо сдать экзамены, тогда я получала стипендию и право на бесплатное обучение… — Она помолчала. — Думаю, я бы поступила. Но однажды пришла на работу — а там другая девушка сидит. Меня клиенты не узнают… я решила, что хотят выгнать, не заплатив, оскорбилась… скандал устроила. Потом меня забыли друзья.

— Потом родные, — кивнул я.

— Я сирота, — коротко ответила Иллан. — Отец был биолог, мать он привез с Востока, совсем еще девчонкой… говорил, что пришлось жениться, чтобы не посадили на бамбуковый кол… Он смеялся, на самом деле он очень любил мать. Потом они вместе ездили… в Африку, в Азию… не вернулись из Индии… есть у вас такой остров, да? Нет, Индонезия! Не вернулись. Я росла с бабушкой, но она уже умерла. Никаких родных не осталось.