Потерянный берег. Дилогия (СИ) - Побережник Николай - Страница 13

— Понятно.

— Я чего пришел то, видел у реки люди картоху копают?

— Видел.

— Так вот, там почти у всех по несколько рядков, по весне всей деревней сажаем, рядом с моими рядками два рядка Николаевны, а она по лету померла. Ну мы посовещались там… в общим, берешься копать — копай. Нет — так мы разделим и сами выкопаем.

— Так чего не взяться, я согласен.

— О, это дело, наливай! Я в субботу собрался в верховья на форель, поедешь со мной?

— Конечно, сто лет на рыбалке не был, а на чем ехать?

— Ну, ты с лошадьми как?

— Вообще никак.

— Мда… ну можно тогда на твоей машине, я знаю одну дорогу, потом все равно через бурелом пешком, а там и через пару километров перекаты.

— Ну давай так, а что с собой брать?

— Снасти, ружье и чего теплого одеть и на чем поспать, остальное там у меня есть. Вот еще что, ты дрова на зиму запасать собираешься? А то у нас есть деляна в распадке, ну или угля, можем съездить в «Лесной» я покажу с кем за уголь договориться.

— Да договорился уже, — улыбнулся я и разлил еще четверть, — может добавки?

— Супа то? Давай, очень даже, я тебе скажу. Где научился то?

— Да я как то один все время, сам себя все время кормил, вот и научился.

— Понятно.

Мы еще немного поболтали и Василий взглянув на часы засобирался.

— Ладно Серега, пойду потихоньку, — сказал он напяливая на голову налобный фонарь, — в общим я завтра к полудню пойду картоху копать, ну и ты давай, прицеп вон свой прицепляй и подъезжай.

— Договорились.

— Ну бывай, пойду я, — хлопнув меня по плечу сказал Василий, и дойдя до калитки обернувшись добавил кивая в сторону соседнего дома, — И эта, Светку нашу не обижай.

— Не буду.

— Вооот, — он согласно кивнул, и пошатываясь побрел вниз по дороге.

Закрыв за ним калитку, я подождал пока Бимка «вернется из туалета» и мы прошли в дом. Подкинув палений в печь, убрав со стола, помыв посуду и задув керосинки, я лег спать. Вот такая она жизнь здесь, встало солнышко — деревня проснулась с петухами и за работу, село солнышко — поужинали и спать… Благодать.

2 Октября, д. Сахарная

Ночью начался дождь, хороший такой, плотный с громом и молниями. Вчера весь день тучки бегали по небу, а ночью вот разродились. Открыл глаза — темно. Протянул руку к тумбочке, и включил светодиодный светильник. На часах 3:00, Бим поднял голову, посмотрел на меня, потом свернулся калачом и опять удрыхался. Сон прошел и я решил попить чай, расшевелил угли в печи, подбросил дров и поставил чайник на плиту. Мда, как то не экономично получается, согреть стакан чая и столько дров палить. В мастерской конечно лежит портативная походная китайская газовая горелка и пара упаковок баллончиков, но как то не серьезно это. В район надо бы наведаться все равно, там в хозмаге продавались вроде и печки, и редуктора к ним, и баллоны большие на 50 литров — вот это самый вариант. В чайнике вода была уже кипяченая, и поэтому я не стал дожидаться, когда закипит опять, а снял чайник в состоянии «горячий», кинул в кружку пакетик и залил водой. Сел у окна с кружкой и жменькой карамелек, пытаясь рассмотреть что там снаружи, не видать ничего, только вспышки уходящей грозы иногда освещают склоны сопок. И надо что то думать с освещением, а то ночью приспичит «по большому» и беги по темноте в дальний угол огорода. В общим, «поставил галочку» себе на счет газовой плиты и освещения. Завтра же, то есть уже сегодня картошку копать а мешки? Вроде в погребе у тумбочек какие то мешки были и мотки брезента. Допил чай, зажег керосинку и полез в погреб. Нашел несколько плотно увязанных свертков с мешками, у некоторых были подопревшие края, решил развернуть все свертки и выбрать целые мешки. Более-менее целые на вид я откладывал в сторону. Разворачивая очередную вязанку мешков, что то плюхнулось на пол, я присел и поднял небольшой но тяжелый сверток в промасленной бумаге. Развернул… как интересно, внутри были пять таких «минибандерольки» — упаковки винтовочных патрон 7,62х54 по десять патрон в каждой бумажной бандерольке перевязанной на посылочный манер толстой грубой ниткой. Интересная упаковка, наверное что то из старых запасов, и из чего интересно, этим стреляли, неужели из «мосинки»? Так, поищем. Я сбегал наверх за мощным диодным фонарем и принялся двигать тумбочки, отодвигать деревяшки и всякое старое барахло, в поисках возможного тайника, но безуспешно. А может и нет ствола, уехал он вместе с Петром Иванычем в город Владивосток. Ну и ладно, а то раскатал губу на нелегальный ствол. Завернул обратно все патроны в бумагу и бросил в коробку с несколькими кусками старого хозяйственного мыла. Но мысль о возможном наличии в доме хорошего нарезного ствола удобно расположилась в закоулках мозга, надо будет у Василия спросить охотился ли Иваныч и с каким ружьем.

Завернул подобранные мешки в брезент, вылез наверх и закрыл погреб. Решил сварить каши собаке на весь день, Бим продолжал дрыхнуть, но как только я достал из коробки банку тушенки, он не шевелясь начал интенсивно размахивать хвостом, потом потянулся припадая на передние лапы и подбежал ко мне, вроде как участвовать в процессе. Потом пока еще не рассвело, я затеял небольшую постирушку, натаскав и нагрев воды. Потом покормил птицу и собрал уже накопившийся мусор в мешок. В общим по хозяйству занимался, пока не услышал рев и грохот подъезжавшего МАЗа с углем — наследие СССР, как он ездит вообще я не понимаю.

— Куда ссыпать то хозяин? — перекрикивая тарахтящий двигатель спросил меня водитель, когда я вышел к нему.

— Проезжай выше, заворачивай и до конца забора к туалету, я там сейчас открою.

МАЗ громко хрустнув коробкой и выпустив клубы черного дыма тронулся с места, а я побежал открывать секцию в заборе. Управившись с разгрузкой и попрощавшись с водителем который, как и предупреждало его начальство, пытался клянчить на опохмел, я принялся закрывать короб перекидывая лопатой просыпавшийся уголь. Поднял и закрепил все стенки короба, накрыл всю конструкцию кусками старого линолеума, которые лежали рядом и видно для этого и предназначались.

К полудню, как и договорились с Василием я приехал на картофельное поле. Мне показали теперь уже мои рядки по принципу «от сих до сих» и я, взяв вилы, принялся копать. После дождя земля была мокрая, и копалось тяжело. А сейчас на небе ни облачка, и светило теплое приморское солнце — бабье лето, только как то растянулось оно, да и хорошо. Высыпал выкопанную картошку на дно прицепа, таская то, что накопал ведрами. В процессе работы люди украдкой поглядывали на меня и перешептывались и периодически, вероятно услышав о чем шепчутся, Василий показывал кулак двум совершенно необъятным женщинам «бальзаковского возраста». К вечеру уже все перезнакомились, и одна из «двух необъятных», которая представилась как Лидия Матвеевна травила «бородатые» анекдоты и сама же с них очень громко смеялась.

— Ладно, на сегодня хорош наверное, — сказал подошедший ко мне Вася, — погода еще постоит недельку другу, так что успеем.

— Так а что тут успевать, мне вон на пол дня работы наверное осталось. Завтра и закончу.

— Ну да, Николавна много не сажала, себе 2–3 мешка, да на продажу столько же.

— Вась, я спросить хотел, а Петр Иваныч с чем охотился?

— Ну известно с чем, с тулкой курковкой, да и…. — потом хитро посмотрел на меня и спросил, — нашел карабин чтоли?

— Нет, не нашел, патроны винтовочные нашел.

— Ну найдешь, на видном месте ищи. Был у него карабин мосина кавалерийский, уж не знаю где он его взял, но факт, был.

— А ты от куда знаешь?

— Так а чего мне не знать то, я ж тут участковым 15 лет отработал. А потом как подстрелили, уволился по здоровью и тут «корни пустил».

— Подстрелили?

— Да было дело, на пару с егерем с «Лесного» браконьеров гоняли, ну и напоролся. Да дело прошлое. В общим был у старика карабин, а Михалычу он только тулку отдал, значит карабин где то припрятал.

— Ясно, ну поищу еще повнимательней, хороший наверное аппарат.