Рыжее братство. Трилогия (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 31

Итак, дождавшись, пока я перейду к нежным кусочкам ореховой пастилы и бокалу сока (хоть тут не пришлось пить неизменное для любой уважающей себя компании и изрядно поднадоевшее пиво!), князь выдал припасенный вопрос. Хитросплетение слов, в кои Аглаэль оформил его, воспроизведению не поддавалось, вернее, для того, чтобы это повторить, надо было быть натуральным эльфом, какимнибудь гениальным оратором из Древнего Рима или выпить хотя бы поллитра чистой как слеза водочки. Я никем из вышеперечисленных не являлась, а зелена вина под рукой не нашлось, поэтому скажу коротко и по существу: князь каялся, что они так и не решили, чем же меня, несравненную благодетельницу, одарить, и с надеждой косил восхитительными глазами в ожидании подсказки, ну на худой конец, маленького намека.

Когда я сытая, я добрая, тут эльфы угадали, поэтому не стала тянуть кота за хвост, начала прикалываться над нашими сотрапезниками сразу.

– Если вам не под силу определить, каков размер положенной мне награды, и вы не считаете таковой ни вещи, которыми снабдили нас, ни, – я покосилась на коня, – Дэлькора… – эльфы затаили дыхание, – что ж, я сама назначу себе вознаграждение, но вы не будете оспаривать. Договорились?

Советники слегла потемнели лицами, Аглаэль, напротив, еще более побледнел. Всетаки расовая память о человеческих вероломстве и жадности в Дивном народе оказалась сильна, но доверие ко мне перевесило тонны подозрений относительно непомерности будущих требований. Князь кивнул и заверил меня в полном согласии со всеми условиями.

– Прекрасно! – Я улыбнулась почти злорадно. – Тогда слушай условие, Аглаэль!

Он во все глаза уставился на меня, кажется, даже дышать перестал. Тонкая ткань полупрозрачной рубашки, через которую явственно проступали следы моих вчерашних трудов, не колыхалась, даже легчайший шейный платок, повязанный у горла, теребил только легкий ветерок.

– Хочу, чтобы на память о нашей встрече ты подарил мне этот шарфик! – Я требовательно ткнула пальцем в платок на шее князя.

Тот от неожиданности икнул, попытался раскрыть рот для возражений о ничтожности гонорара, но тут же, вот умница, захлопнул его, вспомнив, что обещал смириться с любыми моими требованиями без всяких препирательств. Лакс и Фаль молчали, однако ухмылялись совершенно издевательским образом, оценили прикол. Классные они всетаки ребята, все понимают! Мне повезло на спутников, но тут я вспомнила о коне и поправилась, почти повезло.

Князь между тем распутал хитроумный узел платка и протянул мне. Я взяла тонкую как паутинка, золотистую, безумно приятную на ощупь прохладную ткань и прокомментировала, растянув ее в руках, чтобы прикинуть ширину и длину:

– В самый раз!

– Он нужен тебе для колдовства, магева Оса? – опасливо уточнил Аглаэль, теперьто, исполнив договор, он мог позволить себе задавать вопросы и даже пытаться получить на них ответы, ежели мне будет угодно их дать.

– Ага, – я ухмыльнулась, – магия называется – страховка от солнечного удара, а то пользоваться шляпой Лакса мне за вчерашний день осточертело. Этот головной убор выглядит так, словно до нас его носила как минимум дюжина созданий, не скажу людей и не всегда на голове.

– У меня замечательная шляпа! – возмущенно встал на защиту личной собственности вор.

– Кто же спорит, замечательная! – покорно согласилась я, повязывая на голову платок Аглаэля в пиратской манере и покрепче затягивая узлы, – вот только что это шляпа, я бы с уверенностью не говорила.

Заливистый смех, возможно, вызванный не столько моей шуткой, сколько облегчением, послышался среди сотрапезников. Даже суровые советники принца заулыбались и както разом помолодели, скинув лет пятьсот одним махом. Воистину утверждение о том, что старят не годы, а заботы, для эльфийской расы оказалось особенно актуальным.

– Ну, как я выгляжу? – повернулась я к Лаксу, кокетливо вскинув голову.

– Красотка! – оценил вор, сопроводив слова какимто интересным жестом, похожим на фигу и знак о’кей одновременно. Я уже успела уяснить значение этой пантомимы, аналогичное привычному поднятому вверх большому пальцу при сжатых в кулак остальных.

Наверное, решив, что я обращалась к нему, чтото проржал Дэлькор. К счастью, цепочка со знаком друга народов его «речь» не перевела, и я так и не узнала, что думает обо мне жеребец.

Мы закончили завтрак, оседлали коней, на своего я, конечно, напялила сбрую только с помощью Лакса и Фаля. Разобраться в многочисленных ремешках и прочих хитрых приспособлениях было не такто просто. Дэлькор с интересом поглядывал на наши действия, но стоял почти смирно, скорее всего только потому, что ему было любопытно. Я, между прочим, честно сообщила жеребцу о своих великих умениях по части верховой езды и болезненных (это еще мягко сказано!) ощущениях в мышцах после вчерашнего путешествия, намекнула и на то, что ежели он будет неаккуратно меня везти, непременно пересяду на другую лошадь или вообще пойду пешком. Не знаю, что из моих речей уяснил конь, только почемуто сразу ревниво покосился на бедную Белку и попытался тяпнуть ее за бок. Получил от меня по мордасам и обиженно заржал, но жестокие шалости оставил, только стоял, раздувая бархатные ноздри, и пофыркивал. Белка (а на нее мы нагрузили все наши вещи и запас продовольствия, таки всученный на прощанье щедрыми эльфами) на всякий случай отошла от задиристого соседа подальше.

Аглаэль и советники с прилагающимися к титулам охранниками вышли проводить нас на дорогу. Да, скажи мне кто вчера утром, что следующий день я встречу в обществе эльфийского князя, ни за что бы не поверила. Жизнь непредсказуема, и в этом ее главное достоинство! Расцеловав эльфа в обе щеки, от чего он приятно зарозовел, коекак взгромоздилась на коня. Эта скотина оказалась почти на треть выше Белки, поэтому мне полагалось чувствовать себя парящей надо всем и вся, я же большей частью гадала, насколько больно будет падать с этой игривой животины, если она вздумает надо мной пошутить.

Все желали нам счастливого пути, клялись в вечной дружбе, причем совершенно серьезно. Это же не люди, по пьяни обещающие золотые горы, а потом удивленно бормочущие: «Да мало ли что я тебе наобещал!» А когда мы отъехали на несколько шагов, эльфы а капелла затянули мелодичную прощальную песню. Вот тут я пожалела, что не имею поэтического дара, проникновенные слова так и просились на бумагу. Увлекшись попытками запомнить хоть несколько фраз, позабыла, что еду на Дэлькоре, так мягко и осторожно шел конь. Я, вот диво, даже не заваливалась набок. Вряд ли за день мне удалось достичь выдающихся успехов в области верховой езды, ночью никаких занятий не было, а значит, призналась я себе, рыжий разбойник шел удивительно мягко, бережно нес неопытную всадницу и подстраивался под ее непривычное тело. Я почти раскаялась в своем недоверии к жеребцу (почти, потому что в глубине души продолжала подозревать, что шкодливый мерзавец усыпляет мою бдительность) и, наклонившись к уху Дэлькора, шепнула:

– Знаешь, я думаю, мы сможем подружиться! – потом авансом в счет будущих отношений погладила коня по длинной шее. Грива у него оказалась куда мягче Белкиной, походила больше на густые человеческие, нежели на жесткие конские волосы и, вот удивительно, почти не путалась. Надеюсь, не изза того, что эльфы его шампунемкондиционером каждый день мыли, а то у меня из бытовой химии затерялись лишь кусочек чегото, похожего на мыло (во всяком случае, слегка пенился и приятно пах), да маленькая бутылочка густой жидкости – полный ассортимент, раздобытый заботливым Лаксом у Дивных.

Ну ничего, дайте мне только до города добраться, денежки есть, ээх, развернемся, пополним запасы. Обожаю тратить монетки и бумажки на чтото приятное и баловать себя, ведь никто другой тебя так хорошо не побалует, просто потому, что не сможет постигнуть, чего загадочной женской душе будет угодно в данный конкретный момент. Не всегда же нам, дурам, конфет и цветов хочется, мне – так и вообще почти никогда. А цветы я не только не пью, но даже и не ем, поскольку не коза.