Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона - Голодный Александр Владимирович - Страница 62

Минут через пять ощущаю резкий прилив сил, на лбу выступила легкая испарина:

– Готовы, парни? Вперед!

Через охваченные паникой, стремительно пустеющие коридоры мы прошли почти без задержек. Так, мелочи – на полу остались пяток охранников, да кто-то слишком любопытный из персонала.

Грузовой терминал. Ряды цилиндрических контейнеров у стен, мостовой кран и узкоколейка специальной железной дороги. Отсюда ядерное топливо отправляется в сепараторные цеха. Идти поверху через многочисленные КПП? Это ни к чему. Для спецназа всегда найдется безлюдная и неприметная дорога.

Терминал полностью обесточен, но сил моим друзьям не занимать. Поковырявшись в механике, перевожу на нейтраль ресивер автоматического мини-электровоза, специальным ручным приводом снимаю с тормоза, потом расцепляю состав. Поднатужившись, напарники через стрелку выкатывают большую часть транспортных механизмов в зал. Для нас остаются две платформы. На первой мы с командиром, сзади, параллельно работая толкачом, Кемаль. Почти как в лондонской «трубе».

Разогнавшиеся тележки быстро катили по рельсам, а я сканировал пространство. Плохо, что не могу охватить большое расстояние – резко усиливается головная боль. Но и пятнадцать метров тоже результат.

– Нас встречают. Приготовиться.

Стволы направляются в сторону быстро приближающегося освещенного выхода. Звучит четкое:

– Есть.

Все-таки ответственные и хладнокровные парни у них в охране. Горит реакторный зал, совершенно ясно, что произошла страшная ядерная авария. А с боевого поста самовольно никто не уходит и бдительности не теряет. Трое в мое личное кладбище, двоих срезают напарники.

Разделяющая изотопы фабрика пуста – лишь мигают транспаранты с призывом к немедленной эвакуации, да тревожно воют сирены. С электричеством все в порядке, наверное, произошло переключение на внешний источник. Расстреливая оборудование, пересекаем залы.

На нас обратили пристальное внимание – это становится понятно у входа в цех штамповки. Толстая железобетонная стена не помешала мне отсканировать сознания и оборвать жизни пятерки «встречающих».

– Плохо дело, братья. Впереди засада, человек двадцать. Для меня они вне зоны досягаемости – слишком далеко.

– Будем прорываться?

Думаю:

– Есть предложение получше. Они все еще подозревают, что я заложник. Предлагаю на этом сыграть.

– А если не поверят?

Криво усмехаюсь:

– Тогда вы увидите, как рождается полноценный Альфа. И как он разбирается с врагами. В любом случае дорогу в хранилище я вам расчищу.

– Ясно.

Ахмет, помолчав, добавил:

– Будь осторожнее, брат. Все-таки лучше, если ты еще хоть немного побудешь человеком.

Читая в его душе недосказанное, киваю:

– Я постараюсь.

Как и рассчитывал, огонь по мне не открыли. Конечно, разве может вызывать подозрения тощая фигура болгарского ученого, который, шатаясь и поминутно оглядываясь, бредет через зал? Правая рука демонстративно зажимает бок, иду согнувшись, голова наклонена – так не видно светящихся глаз.

Громкий окрик поступил рановато – до махины пресса, за которым укрылись вояки, еще двадцать шагов:

– На месте! Стоять!

Дернувшись, ковыляю туда, изображая крайний испуг и крича:

– Сэр, не стреляйте! Они взяли меня в заложники! Я чудом вырвался, я ранен! Не стреляйте, сэр!

Отсекающая группа не отвечала на вызовы. Но один безоружный, да еще и знакомый человек…

Командир отряда предсказуемо промедлил. Слишком многое произошло за последние полчаса, чтобы сохранить уверенность и ясность мышления. Осталось семь шагов, пять, вот уже замечаю направленные на меня стволы.

Неловко взмахнув руками, падаю и резко откатываюсь к мощной станине пресса. Запоздало ударившие очереди прошли мимо, а сейчас ледяная и огненная руки заставляют замолчать оружие, обрывая жизни стрелков. О чем-то догадавшись, они попытались взять меня в клещи, обойдя с двух сторон. С приблизившимися целями работать еще легче. Осталось трое, уже один… все! Придерживаю паранормальную энергию. Кажется, что и сам умру прямо сейчас.

Сквозь навалившуюся дурноту ощущаю приближение напарников.

– Ты ангел смерти, Искандер! Искандер?!

– Брат! Как ты?!

Пытаюсь отдышаться. Сердце бьется в ребра загнанным зверьком. Хриплю:

– Не очень. Попить бы…

– Сейчас!

Парни нашли воду, целых две литровки. Приканчиваю обе. Друзья помогают встать.

– Совсем плохо выгляжу? Ничего, осталось чуть-чуть. Но сначала сломаем эту дуру.

– А что это?

– Пресс для штамповки полусфер ядерного горючего. Очень точная и дорогая вещь.

С агрегатом расправляюсь варварски. Загрузив в рабочую область пригоршню болтов и гаек, запускаю механизм, замкнув перемычками контакты коммутирующего реле. Душераздирающий скрежет, хруст, хлопки выбитых перегрузкой предохранителей. Кранты машине.

Ставлю в уме еще одну галочку. Предпоследнюю.

– Что впереди, Искандер?

– Только хранилище.

Идти совсем тяжело, от бронежилета я отказался наотрез – не потяну.

– Давай, я тебя понесу?

– Нет, Кемаль. Лучше готовься стрелять. Наверняка нас ждут. И этих уже не обмануть.

Как плохо быть всегда правым! Защитники хранилища открыли плотный огонь еще на подходе к объекту, на этот раз стараясь не подпустить вплотную. Друзья вступили в перестрелку, а я тихой сапой ползу вдоль стенки, стараясь подобраться поближе. Оборудование, электрокары, группы контейнеров представляют собой неплохие укрытия. И главное – я не стреляю.

О своей ошибке охранники узнали поздно. Последнюю пару прикончил из дробовика зашедший справа Кемаль.

Стараясь отдышаться, преодолевая мучительную, неподъемную усталость, сижу на полу, прислонившись к импровизированной баррикаде защитников.

Парни изучают мощные откатные ворота. Похоже, это последняя преграда. Как смог, раздвинул сферу восприятия. Впереди никого. Бросаю взгляд на трупы. Это простые охранники. А где же хваткие бойцы отряда быстрого реагирования? Их черные комбезы ни с чем не перепутаешь. Или они решили позаботиться о спасении своих драгоценных жизней?

– Искандер, у тебя есть мысли, как открыть ворота?

– Конечно. Должна быть комната, где установлены механизмы привода. Скорее всего, где-то там.

Указываю дрожащей рукой на дверку с запрещающими табличками:

– Помогите только встать.

Идти вообще тяжко. Хорошо, что за талию придерживает Кемаль. Совсем, как мой братишка тогда, на свалке.

За дверью оказался короткий коридор, заканчивающийся туалетом. Но квадратный, закрытый на электронный замок люк в бетонной стене недвусмысленно подтвердил – оно.

– Командир, расстреляй замок. А я пока водички попью.

– Правильно. Идите вдвоем – вдруг пуля срикошетит.

Припав к крану с холодной водой, слышу одиночные выстрелы из коридора. Стихло. Отрываюсь, переводя дыхание. Вроде делается легче. Мозги точно соображают лучше. Кому скажи – магия вызывает интоксикацию. И выпитая вода девается неизвестно куда. Разлагаю на атомы, как термоядерный реактор? Наклонившись, делаю еще несколько глотков, потом засовываю под холодную струю разламывающуюся от боли голову. Кемаль заботливо придерживает за плечи. Эх, братья… Безошибочно ощущаю – жить им осталось всего ничего. Впрочем, как и мне. Но за себя сердце не болит – я уже простился с этим миром.

– Как ты, братка?

– Нормально. Жить буду.

Невесело шучу в продолжение:

– Правда, недолго и мучаясь. Ладно, Кемаль, пойдем к командиру.

Присевший на корточки Ахмет светит фонариком в лаз:

– Оно самое, Искандер. Посиди здесь, а мы сползаем. Там все понятно.

– Хорошо.

– Мы не долго. Только приоткроем ворота и назад.

– Я понял, командир.

Прислонившись к стене, ощущаю мучительные толчки крови в висках. Слабость нереальная. Не представляю, как буду вставать?

Похоже, человеческое сознание уже работает с перебоями – момент, когда напарники вылезли из люка, совершенно упустил. Точно, только что пребывал в жемчужной дымке, ощущая бурлящую совсем рядом, но надежно отделенную слабым человеческим телом могучую энергию. Вот мне чего не хватает!