Немного белого хлеба (СИ) - "Motoharu" - Страница 11

- Рыжий с друзьями тоже на концерт идёт, - взяв себя в руки, улыбнулся Котька. – Предлагает потом всем вместе отметить. Ты пойдёшь с нами?

- Пойду, - не раздумывая долго, согласился Верни и как-то ожил весь. Глаза загорелись, даже прям жить захотелось, глядя на него. Ну чудо природы, одним словом. Последняя стадия выноса мозга… Но очень уж нравилось Котьке то, что Верни никогда не ломается. Всё у него чётко и ясно, спросили – ответил. А уж если сам спросит… как бы в привычку не вошло откровенничать, всё ж растащат на сувениры. Особенно Светка. Та просто спец по коллекционированию воспоминаний. И главное, врёт же как дышит! Сколько раз было подмечено. Посидели вечером, поскучали, а она потом через два дня как начнёт наворачивать про то, как же здорово и душевно они посидели и вообще у них отношения тёплые и доверительные. Вот тебе на! Котька только и рассказывает про то, как маманя с соседками ругается, да как он с Рыжим квасит. Он и не знал, что это называется доверием и теплотой. Думал, это так, было б чем время занять… Или Светка искренне считает, что кроме неё у Котьки нет ничего в башке? А может она и права. Раньше ещё было что-то, хотел рисовать, но денег на художественные кружки не было, а теперь школу бы закончить, в Питер съездить, а потом можно куда-нибудь поступить или работать пойти – замечательно, лучше не придумаешь. Хотя что ему мешает после школы пойти в строительный техникум или даже в институт? Верни бы пошёл, в этом Котька был уверен на сто процентов. Но он-то ботан… А самому Котьке думать о будущем не хотелось, будет день – будет пища, умные люди сказали между прочим.

Около ДК уже собралась толпа разукрашенных панков, размахивающих флагами, шарфами и самодельными плакатами. «Король и Шут рулит!» Никто и не спорит, а если попытается, то останется без пары-тройки зубов. Но это сказки, конечно, на самом деле, панки - вполне вменяемый народ, главное, их не злить. Ну так, это кого хочешь разозли – и в глаз получишь, и дело вовсе не в том, что на парне надето: косуха или пиджак от Кардена.

Особенно выделялись ирокезники. Котька искренне уважал тех, кто брил голову ради любимой группы. Это конечно, фигня, на самом деле группе от этой бритой головы ни тепло, ни холодно. Но всё-таки это было лучше, чем выставляться и говорить, что за панк-рок жизнь отдаст! Волосы-то жалко, уж не то, что жизнь. Но лучше вообще ничего не говорить, а просто ходить и слушать то, что эти панк-рокеры поют собственно. Вроде для этого они и существуют.

Потапыч с Рыжим сидели на ступеньках ДК, оба в косухах и ярких банданах с изображением беззубого ещё Горшка. Конь по привычке курил за углом с какими-нибудь отмороженными девицами, любил он это дело – везде девиц находить. Внешность у него была, конечно же, здоровская. Капитан баскетбольной команды, весь из себя модный, ругался матом через каждое слово, но всё равно парень был славный. Единственный из всей тусовки Рыжего, с кем можно было поговорить о чём-нибудь более значимом, чем какое пиво лучше: тёмное или светлое. Он читал исторические романы Пикуля и смотрел старые чёрно-белые фильмы. Но Котька мало с ним общался, очень уж тот был упёртый. Вот как он говорит, так и правильно! Очень утомительно общаться с такими категоричными личностями, поспорить не получается, а как заведено - в споре рождается истина. Но послушать Коня иногда очень здорово.

- Привет, Кузнецов, - Потапыч пожал Котьке руку и удивлённо уставился на Верни, мол, это ещё что за чудо-юдо?

- Ты ж болеешь, Верни? Откуда откопался? – заржал Рыжий, он, конечно, был уже пьяный, но смех его Котьке не понравился. Слишком уж чувствовалось в нём желание сказать какую-нибудь гадость.

- Он со мной пришёл, тебе-то что? – буркнул Котька, глядя в глаза Рыжему. Тот сразу ржать прекратил, шею в плечи вжал, боялся он, когда злились. Одним словом, трус.

- Да мне-то по барабану. Если его панки по полу размажут, сам будешь отскребать потом.

- Не размажут, - усмехнулся Котька и глянул на Верни. А тот, небесное создание, нечаянно упавшее на землю, ничего не слышал про себя, не до того было - во все глаза разглядывал стоящих рядом ирокезников. Митя – самый взрослый из их тусы, носил зелёный ирокез, ставил он его пивом и лаком для волос «Прелесть» и всем об этом рассказывал, кто спрашивал. Весёлый безобидный парень.

- Чё, мелкий, понравилось? – гаркнул Митя, наклоняясь к Верни и активно ему подмигивая.

- Забавная причёска, - улыбнулся тот, нисколько не смутившись. – Очень харизматично.

- Чего? – не понял Митя, и как-то смутился своего незнания. Он понял, что Верни его хвалит, но как именно, очень хотелось бы понять. Котька чуть челюсть не потерял - Митя смутился! Казалось, что в теле этого человека нет подобной штуковины, которая заставляет краснеть. А вона как оказалось-то… И опять из-за Верни.

- Это значит, что выглядишь эффектно, тебе идёт эта причёска, - спокойно пояснил Верни, продолжая улыбаться. Искренне так улыбался и откровенно рассматривал зелёный панк, Котьку что-то кольнуло неприятно, так, словно Женька ему должен. И вообще… фигня какая-то, а не ирокез, было б что хвалить.

- Ну так, - довольный собой, хмыкнул Митя. – Я старался. А ты первый раз на концерте?

- Нет, в Лужниках был в прошлом году.

- Ух ты! – Митя протянул свою широкую ладонь, Женя её пожал с удовольствием. Вот это картина! Такая прям идиллия, может, теперь Митю нанять для охраны? Он и повыше, и в плечах пошире, и ирокез у него замечательный и харизматичный… – Уважаю! Я тоже был два года назад, такое выступление, никогда не забуду! А ты вообще местный? А то наша малышня ни черта не понимает в русском панк-роке.

- Я полгода назад приехал из Москвы.

- Ну тогда понятно! Я сам-то из Новосибирска…

Да хоть из Тмутаракани! Котьку уже откровенно напрягал этот разговор. Эти улыбки, смущение-откровение… в конце концов, это он Верни пригласил на концерт! И он всё знает про инопланетянина. Да и вообще просто обидно немного, что Котьке и сказать-то нечего по поводу концертов, сам он не большой любитель, да и жил он в этом городе всю свою сознательную жизнь, ниоткуда не переезжал…

- Вован, не ревнуй, давай лучше покурим, - усмехнулся Рыжий. Быстрее Котьки смекнул, что к чему. Но от этого было не легче. – Дай люди поговорят о важных вещах, нам с тобой не понять.

Покурить не получилось, из-за угла вывернул Конь и помахал всем фотоаппаратом, типа нужно сфотографироваться для истории.

Навалились всей кучей, и их компания, и Митина, и ещё какие-то отморозки прилепились. Ну что за глупость, честное слово – всё равно ведь никто им фотки не даст потом. Видят первый и последний раз.

Митя обнялся с Верни как с родным, такая нелепость… Если бы тогда Котька знал, что это будет единственная фотография с Женей, то он встал бы поближе к нему, и плевать на всяких Мить. Но тогда было не плевать, потому что казалось, что эта минута не закончится никогда. И будет ещё море фоток и получше…

«Разбежавшись, прыгну со скалы,

Вот я был, и вот меня не стало.

И когда об этом вдруг узнаешь ты,

Тогда поймёшь, кого ты потеряла.»

«Мраморный зал» ДК ходил ходуном от не на шутку разошедшихся панков. Митина компания прыгала в самом центре, сшибаясь друг с другом, вскидывая вверх руки, выкрикивая слова песен, конечно же, невпопад, потому что всех слов не знал никто, а зачем? И так здорово! Охранники сначала пытались навести порядок, но, поняв, что это бесполезно, встали около входа, заложив руки за спину и хмуро взирая на происходящее безумие. На самом деле они нормальные ребята, эти охранники, и заботятся они не о группе, в принципе, а обо всех зрителях. Но когда на тебя смотрят с таким хмурым лицом, кажется, что они группу защищают от зрителей. От тех, кто за них деньги заплатил, кстати.

Но Котьке всё нравилось, драйв был невероятно сильным, от басов вибрировал пол, соло-гитара буравила мозг, яркие лампочки советского ещё производства для сельских клубов светили прямо в глаза, такой улёт! Если бы всё было чинно-благородно, расселись по местам, сложили ручки, все уснули бы, без вопросов. А тут можно попрыгать и поорать, и никаких соседей сверху-снизу-сбоку.