Антигеймер - Денисов Вадим Владимирович - Страница 8

С правой стороны у лысого висело что-то типа обреза с тремя стволами, плащ на поясе слегка топорщился, и там что-то боевое прячется.

Почесав лысину, «кожаный» спросил у товарища:

— Полкаш, а ты заметил, что у него пузырь был новой модификации, с фиолетовым отливом? Модернизируют транспорт… Коллега, вас трясло на трассе?

— Не-ет, — выдохнул я, всё ещё прижимая к груди табуретку.

— Точно, модернизируют, — с каким-то непонятным сожалением утвердился лысый мужик. — Меня, помню, колотило, как на аттракционе… Ну, добро пожаловать в Рассадник, юноша.

Старик нашёлся, тоже… А самому лет, может, даже меньше, чем мне. Да и бородатый не в годах, хоть и пытается искусственно состариться до уровня опытного брянского партизана. Оба — в нормальных возрастных рамках «оболтус обыкновенный», такие под пенсионную программу не попадают, рановато.

— Кубики сюда давай, что ли, куплю за нормальную цену, в кабаках тебе такую не дадут. А нам в рейд топать, пригодятся в дороге, — протянул толстую руку партизанистый Полкаш. — Чё замер!

В ночных московских подворотнях я бы себя повёл послушно, имелся печальный опыт общения с такой гопотой, а тут сразу подумал: какого чёрта он понты качает! Я же в другом мире, самое время для перековки! Вот только страшновато что-то. Интересно, а там точно туалет?

Кажется, я понял, кому и зачем он тут нужен.

— Ну!

— Отстань, старый хрен! — окончательно разозлился я, жаль, тонюсенько получилось, жиденько как-то. — Без тебя соображу, кому двинуть.

— От, борзота пошла! — встрепенулся ватник с нехорошей ухмылкой. — Давай, кому сказал!

Брянский уроженец попытался направить в мою сторону автомат, наверное, больше символически, чем на деле — для обозначения статуса. Но и этого Полкашу сделать не дали. Третий участник драмы с прибытием — среднего роста накачанный стриженый блондин в отечественной армейской «цифре» — спокойно схватил ствол одной рукой и плавно пригнул ППШ к земле.

— Ты что делаешь, обл… К шерифу в гости захотел? — резко поинтересовался он. — Порядки с полок выдуло? Машешь тут стволом.

Полкаш и не сопротивлялся, словно ждал именно такой реакции товарищей. Ага, ясно. Спектакли играют перед новичками.

— Да поставь ты табурет, чечако, никто его не украдёт! — опять заговорил белобрысый качок. — Хотя нет, тут не бросай, вот это уж точно продашь, крепкая конструкция, а у нас столяров мало, почти что тю-тю столяров, одни плотники-залётники… Голову не парь, проблем нет. Полкаша Колей кличут, он нормальный человек, только вот быстрый очень, напористый, партизан же, уле… А меня Володей зовут. Кличка Вудсток. Такой же позывной, так и называй.

— Да… мне по жбану, как тебя называть, — смело отозвался я, вспомнив последние прочитанные книжки. — Навалились гурьбой, ещё пузырь не впитался. Нет бы помочь новенькому, подсказать чего! И не бульонные у меня кубики, а вовсе даже «Букет приправ»! Ладно, проехали. Без вас разберусь.

Кожаный тихо присвистнул.

— Не брешешь? — бородач сделал стойку. — Покажь.

Я отрицательно качнул головой — вам только покажи, дьяволам, — но потом, подумав, вынул и предъявил упаковку.

— А он из умных будет, — внимательно прочитав надпись, отметил лысый. — Такому и помочь не грех. Помнишь, Володя, как тебе помогли?

— Помню, Герцог, помню. Как зовут-то?

— Степан Гунов.

— Че-его? — громко изумился лысый, на какой-то миг теряя тщательно оберегаемую вальяжность. — Да не бывает таких фамилий! Гонишь!

Калики-моргалики, как же мне всё это фамильное проблемство надоело! Ну, родители дорогие… В моем скупом московском кругу все давно привыкли, тут же предстоит остроумную хрень выслушать заново.

— Диверсант он, товарищи, — по-бывалому объявил наглый партизан, опять подхватывая ППШ, — засланный казачок. Во всех пиндосовских фильмах у русских такие фамилии. Гунов да Благов!

— Ещё Гоголь бывает, — несколько отстранённо заметил Вудсток, пожёвывая сухую травинку. — Так не пойдёт, погоняло есть нормальное? Ну, кличка.

— Не обзавёлся как-то, — зло ответил я.

Не говорить же им, что в школе меня звали Гуней.

Полкаш с Вудстоком выжидательно посмотрели на задумчивого Герцога, словно требуя от него какого-то важного действия. Тот, не сходя с места, вытянул в мою сторону руку с указательным пальцем пикой.

— Гунном будешь, солидно и веско! И никаких насмешек.

— О! Герцог, как всегда, в отжиге! — вскричал партизан. — Самое оно! А то Гунов… прости господи, как не родной.

— Герцог у нас в Попадонецке первый по этим самым погонялам, — снисходительно поведал качок. — И главный наш регистратор, всё помнит, не обманешь, держатель реестра, так сказать, раз уж он обозвал, так тому и быть. Повезло тебе, новенький, обычно он деньги за такой креатив берёт.

— Помогать так помогать. — Герцог был по-прежнему солиден.

Я несколько секунд подумал. А что! Гунн — это круто! Не Шуруп с левой резьбой, и не Отмычка. Вполне в жестяной стилистике, хоть в настоящую книжку вноси.

— Ну, чё?

Столичная выучка не позволила мне кинуться на первое же предложение, каким бы толковым оно ни показалось, так не делается.

— А если Лёд?

Троица синхронно сквасила рожи. Опять явно что-то не то Стёпа сказал.

— Если только двузначным, — фыркнуло из телогрейки.

— Не понял…

— А чё тут понимать? Даже Лёд-десять уже есть! Чириком за глаза зовут. А он: «Я — Лёд, я — Лёд…» Дерьмолёт!

Скептически глядя на меня, Герцог цыкнул зубом.

— Расход среди них маленький, вот в чём всё дело, — пояснил он. — В большинстве своём все Льды болтаются по городу, интриги ищут, корпоративные тайны выведывают, а чаще по кабакам шастают, к знакомым подсаживаются. Иногда мотаются с караванами в Усть-Попадонск, ещё реже ищут проходы на Землю. Зря, кстати, ищут, что там делать-то… Загребут — и в Чокурдах.

Я вздрогнул, услышав страшное слово, и снова замер, торопливо думая, вспоминая другие варианты.

— А Хантер?!

Партизан тихо выматерился.

— Хантером можно, могу записать, — покладисто пробурчал Герцог. — Там расход адский, очередь быстро двигается.

— Это почему адский? — насторожился я.

— Так они всегда в самые клоаки лезут! — перехватил ответ Вудсток. — Им по статусу положено, кто ж таким орлам даст по городку болтаться, так и конкретных люлей отхватить можно! Пива в кабаке не продадут. С этим у нас строго, назвался Хантером — хантери… Ну-ка, ответь, чечако, оно тебе надо, счастье такое?

Не надо. Точно не надо. Не хочу я что-то хантерить.

А потому хватит гадать, что бы я сейчас ни нагадал, всё уже забито, тут фантазия прибывших матрична.

— Согласен на Гунна! К нему, надеюсь, никакая миссия не приклеена?

— По-моему, в «Последнем откате» что-то такое было упомянуто… — вслух начал вспоминать Полкаш. — Или в «Закате»?

— Ни в «Закате», ни в «Откате», — решительно отверг предположение лысый.

— А в «Патронах»?

— Не помню там такого.

— В «сталкерах» читал. Там точно есть. Там вообще всё есть.

— А нас оно рюхает? Где мы, а где все эти «сталкера».

— Вообще-то, рядом.

— Да в тухес. Не припомню ничего по Гунну.

— Вот и ладно, свободная миссия будет у человека.

На том они и порешили, я дальше помалкивал. Герцог тут же взял мою личную карточку и тонким несмываемым маркером, которым подписывают оптические диски, готической вязью вывел с обратной стороны: «Гунн». И поставил подпись.

Вот я и влился.

— Всего три человека могут удостоверять, — прошептал сбоку партизан. — Проставиться бы надо, как на ноги встанешь.

Нормальные мужики оказались. Движимый чувством искренней благодарности, я полез в пакет.

— Кубиков возьмёте, ребята?

— Оставь себе, — остановил меня качок. — Мы сейчас в дальний рейд идём. Да и не за кубики тебе помогали, просто по-людски да под бодрое настроение. Потом проставишься, когда будет случай. А теперь слушай…

Следующие пятнадцать минут я внимательно впитывал инструкции.