Судьба дракона - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 8

Охотники с некоторым страхом смотрели на девочку: она с легкостью проделала то, что было под силу только боевому, отлично обученному магу.

– Ну, что смотрите? Варите давайте!

– Листик, а как долго ты можешь поддерживать огонь? – спросил Терлин.

– Да хоть целый день, – усмехнулась девочка и поправилась: – Ага, целую ночь!

– А если дракон прилетит да костер увидит? Он тогда всех нас… – сказал Гастон, опасливо озираясь, словно дракон мог вылететь прямо из стены.

– Не-а, не прилетит, – отрицательно покачала головой девочка, а Терлин пояснил:

– Костер горит в глубине пещеры, его не видно. Кроме того, Листик правильно его разожгла – дыма он не дает. – При этом все посмотрели на пламя, пляшущее прямо на камнях, а старый ватажник, усмехнувшись, пояснил: – Обычно дрова собирают такие, чтоб дыма не давали. Вот поэтому заметить такой костер невозможно, а нюх, в отличие от зрения, у драконов плохой, можно сказать, его совсем нет.

Пока Терлин говорил, Листик подошла к лошадям. Те, так и не притронувшись к овсу, беспокойно прядали ушами и фыркали, с ужасом посматривая в сторону выхода из пещеры. Поведение животных связали с возможным появлением хищников, о которых говорила девочка, о ней как об источнике беспокойства никто и подумать не мог. Когда Листик подошла к лошадям, те обреченно замерли, смирившись со своей судьбой. Девочка стала их гладить и говорить что-то успокаивающее. Лошади перестали тревожиться и принялись за свою еду.

– Что ты им сказала? – спросил ватажник, выполняющий в отряде обязанности конюха.

– Ага, – отвлеклась девочка от своего занятия. – Я им сказала, что они могут не бояться, здесь их никто не тронет.

– Она что? Умеет разговаривать с лошадьми? – шепнул Гатам Терлину, тот усмехнулся и так же тихо ответил:

– Это вряд ли, скорее всего, просто успокаивающие интонации. А может, и магическое воздействие. – Ватажник указал на пылающий под котелком костер.

– Это уровень мага, хорошо обу… – начал Гатам.

Терлин пожал плечами:

– Здесь приграничье, местные много чего могут такого, что и не снилось жителям центральных провинций. Ты же сам видишь, у девочки талант к магии. Она хоть и не обучена… А возможно, местная травница – сильный маг, вот и научила ее кой-чему.

– Ага. – Девочка подошла к костру, в его отблесках ее непокорно торчащие во все стороны рыжие волосы казались языками пламени. – Ага, это у меня в первый раз так хорошо получилось. Обычно сильно пыхает, я вот мясо поджарить не могу – пригорает или сгорает совсем.

Поев каши и приглушив костер до небольшого огонька, Листик улеглась спать на одеяле, предложенном ей Терлином, который словно взял девочку под свое покровительство. Задумчиво смотрящий на огонь Гатам поднял взгляд на своего старого товарища.

– Что-то в ней есть, – кивнул Терлин. – Она не просто сильный маг, тут другое. Ты же знаешь, здесь, в отличие от центральных провинций, русалки, лешие и прочий необычный народец почти не прячутся. Дети от смешанных браков, если такой союз можно назвать браком, здесь не редкость. А бывает, русалка или дриада подкидывает ребенка к дверям того, с кем его нагуляла. Конечно, жена потом пилит своего мужа за поход на сторону, но такого ребенка воспитывает, как своего. Во-первых, вдруг родная мать рассердится, если с ее чадом будут плохо обращаться, а во-вторых, все-таки дитя! Ты же видел.

Гатам усмехнулся и кивнул, видно, хотел что-то спросить, но старый ватажник продолжил:

– Это приграничье, здесь сирот не бывает, если ребенок лишается родителей, его к себе берут родственники, ближние или дальние, а то и просто посторонние люди. Это даже не милосердие, это вопрос выживания.

– Ты хочешь сказать, что такие дети… – Гатам кивнул в сторону спящей девочки.

– Да, она не боится ходить по лесу одна, огнем управляет играючи, она явно не совсем человек! Так что будем с ней дружить!

Утром рыжая поела каши, поблагодарила, погасила свой костер, сказав, что теперь ватажники могут сами насобирать дров. Потом отдала рубашку Терлину и исчезла в лесу. А охотники на драконов стали ждать свою добычу.

Прошла неделя. Дракон так и не появился. Хвороста для костра кругом было много, воды в протекающем недалеко ручье – тоже. А вот запас продовольствия подходил к концу. Рядом с пещерой всякая живность словно вымерла или куда-то ушла. Рыжая девочка тоже не появлялась.

Как это обычно бывает в таких случаях, среди ватажников начался ропот. Главный охотник успокоил людей, пообещав: если дракон не появится в течение трех дней, отряд двинется в обратный путь. Гатам уже думал, что отряд придется распустить, так как платить людям было нечем, а надежда на то, что удастся добыть дракона и выгодно продать шкуру и другие ценные его части, таяла даже не с каждым днем – часом.

Поужинав солониной из запасов, привезенных с собой, ватажники стали устраиваться на ночлег. Караульный, выставленный больше по привычке, чем по необходимости, сразу задремал у костра – а чего беспокоиться-то? Сигнальные амулеты предупредят, если появится дракон, а от хищных зверей и нежити защищал другой амулет. Как всегда, перед сном люди рассказывали друг другу разные занимательные истории, а то и просто анекдоты, но сегодня это все звучало как-то очень невесело и быстро затихло. Гатам тоже поворочался и заснул. Проснулся он под утро, но вовсе не из-за опасности, а из-за запаха. Запах жареного мяса! Гатам покрутил головой, пытаясь прогнать наваждение, но запах не исчезал. Мало того, слышались какие-то неясные голоса. Гатам встретился глазами с тоже проснувшимся Терлином. Старый охотник внимательно к чему-то прислушивался.

– Нежить? – шепотом поинтересовался Гатам у Терлина. – Вроде как слышится, что голосов много, многоголосица – верный признак нежити!

– Вряд ли нежить пела бы, – тоже шепотом ответил Терлин. – Выла – да! Но не пела!

– А что поют?

– Вот слушай! – Старый ватажник замер, пытаясь определить направление звука, но, казалось, пение раздается со всех сторон. Два невнятно слышных голоса старательно выводили:

– …зелененькое брюшко, и съела кузнеца!

– Что это? – со страхом спросил еще один ватажник, проснувшийся от аппетитного запаха.

– Пришло какое-то чудовище с зеленым брюхом и съело местного кузнеца, – пояснил Терлин. – Вроде и не нежить поет, но песня очень жуткая! Они пели, что этот кузнец сначала был маленький, а перед тем как его съели – позеленел! Я так понимаю, что он совершенно утратил человеческий вид!

– Это как? – спросил еще один проснувшийся ватажник, от дразнящего запаха поднялись уже все. А неизвестные, видно, решив нагнать на людей еще больше страха, снова затянули свою песню.

– Похоже, они его еще не съели, а только жарят. – Один из ватажников, похожий на орка, втянул ноздрями воздух.

– Кого жарят?! – спросил дрожащим голосом, пугливо озираясь, Гастон.

– Кого, кого! Кузнеца! Поймали и жарят! – ответил тот же ватажник, видно, чувство голода у него пересилило чувство страха, потому что произнесено это было с завистью.

Неизвестные, словно услышав, перестали петь, да и запах пропал.

– Все, съели! – подвел итог ватажник.

– А ты, Тором, что, хотел бы к ним присоединиться? – подначил его один из товарищей.

Полуорк вздохнул и ответил:

– Голод не тетка, если припрет, не то что позеленевшего кузнеца съешь, но и наковальню обглодаешь!

– Ну, мы же не орки! – с укоризной заметил товарищ Торома, а тот обиделся, он был хоть и нечистокровным, но все же больше орком, чем человеком:

– Ты что? Считаешь, что орки едят людей?

– А кузнецов? – с ужасом спросил Гастон, он решил, что Тором вполне может от голода съесть кого-нибудь из своих товарищей, раз он так увлеченно рассуждал о вкусовых качествах людей.

– Не станет Тором есть кузнеца, ведь он же испортился! Зеленым стал! Видно, протух. А вот свежатинки в виде перепуганных… – под общий гогот продолжил ватажник, глядя на перетрусившего Гастона.