Судьба дракона - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 22

– Я не слуга! Я ученик! – закричала Листик.

Но чиновник тем же бесцветным голосом продолжил:

– Поскольку статус отрока Листарио не был официально определен сеньором Лирамо, то социальное положение вышеупомянутого Листарио определяет его святость старший пастырь Ихелито как получивший право на имущество сеньора Аугусто Лирамо, который…

– Но у мастера были деньги! Он получил их за картину, а еще за мои рисунки! Он говорил, что расплатился с долгами!

– Долговая расписка, предъявленная старшим пастырем Ихелито, свидетельствует о том… – продолжал чиновник тем же бесцветным голосом.

Девочка посмотрела в угол, где стоял шкаф, в котором художник – Лирамо называл его казнохранилище – хранил деньги и другие документы. Это был крепкий дубовый шкаф, сейчас дверки его были распахнуты, девочка увидела, что их не просто открыли, а взломали. Девочка помнила, как мастер принес свою расписку и сказал, что позже торжественно ее уничтожит и что они с Листиком отпразднуют это. Судейский чиновник, видно, решив, что дал достаточные объяснения, кивнул стражнику. Тот грубо схватил девочку за плечо и потянул в строну со словами:

– Постой тут, не мешай!

Девочка вывернулась и шагнула к пастырю. Стражник попытался еще раз схватить девочку. Листик, развернувшись, коротко, без замаха, ударила, стражник отлетел к стене и там затих. Второй занес над девочкой алебарду. Листик, подпрыгнув, выхватила оружие и древком ударила стражника по голове. Тот, выпучив глаза, осел на пол. Листик шагнула к пастырю и, подражая графу Альваро, схватила того за горло. Человек в сутане был довольно высок, поэтому Листику пришлось подпрыгнуть. Но, подпрыгнув, девочка и не думала опускаться обратно на пол, она так и осталась висеть в воздухе.

– Кто? – опять же подражая Альваро, прорычала Листик.

– Старший пастырь Ихелито, – сдавленно ответил человек в сутане.

Листик задумалась, вроде об этом уже говорил судейский чиновник, при этом она сильнее сжала горло своей жертве. Пастырь захрипел и начал синеть. Девочка ослабила захват и спросила:

– Зачем?

– Старший пастырь Ихелито сказал, что гений… – ответил служитель церкви Единого, со страхом глядя на девочку, – такой гений должен принадлежать церкви.

– Ага! – зловеще произнесла Листик и исчезла.

– Кто она? – испуганно спросил до этого стоявший столбом чиновник.

– Демон! – хрипло ответил пастырь, делая знак, отгоняющий слуг врага Единого, стражники, приходящие в себя, согласно застонали.

Архипастырь беседовал со старшим пастырем Ихелито. Беседовал об искусстве, при этом оба смотрели на «Пришествие святого Ивософата», картину мастера Лирамо.

– Талантливый художник, он создал настоящий шедевр, – произнес архипастырь.

– Позвольте с вами не согласиться, ваше святейшество. Здесь тот случай, когда даже на посредственность может снизойти озарение. Этим озарением стал его ученик. Мальчик гениален, и учитель у него должен быть соответствующий.

– Вы слишком предвзяты по отношению к мастеру Лирамо. Это не единственная его картина, вызывающая восхищение. Он вполне может обучить Листарио, – задумчиво произнес архипастырь. Он и его собеседник стояли спиной к распахнутой балконной двери и к окну, занимающему всю стену большого кабинета.

– Бриллиант никогда не засверкает в куче навоза – окружение не то, таково мое мнение. А этот мальчик – бриллиант, он должен сверкать в соответствующей оправе! Ему место в нашей художественной школе. Он своими рисункам должен славить Единого, а не тешить дворянское самолюбие и не покрывать грех! Вы знаете, что после того наброска, изображающего графа Альваро, мальчик был приглашен на свадьбу маркиза Вантано… – Ихелито рассказал, как с помощью рисунков талантливого ученика мастера Лирамо Вантано собирался скрыть беременность своей невесты.

– Это, несомненно, грех, но со стороны маркиза Вантано и графини Бронуа, а не со стороны наивного ребенка. Вы слишком к нему строги, друг мой Ихелито.

– Зачем ты приказал убить мастера?! Ведь он отдал тебе долг! – закричал внезапно появившийся рыжий мальчик.

Он вышел из-за спин церковных иерархов и стал между ними и картиной. Возможно, мальчик слышал часть разговора, потому что свои претензии он высказал именно старшему пастырю Ихелито. Тот не счел нужным ответить разгневанному ребенку, а может, просто растерялся. Мальчик замолчал и насупился, видно было, что он очень расстроен. Архипастырь перевел взгляд на Ихелито, собираясь задать вопрос, как мальчик произнес:

– Мама! Мамочка!

– Листик, доченька, что произошло? – раздался мелодичный голос за спинами священников.

Резко развернувшись, они увидели двух девушек, одна, рыжеволосая, была очень красива, а вторая, бронзововолосая, – ослепительно красива! Архипастырь в отличие от Ихелито, который окончательно растерялся, удивленно поднял бровь – девушки были обнаженными и вошли в комнату с балкона. Но кабинет находился на пятом этаже, не могли же эти девушки влезть по отвесной стене? Да еще в таком виде пройти через весь город к дворцу архипастыря? Хотя раздеться они могли перед тем, как лезть на стену. Но тогда возникает вопрос, зачем они раздевались и как поднялись по гладкой и отвесной стене?

– Мамочка, забери меня отсюда! Они все злые! Они убили… – Листик бросилась к рыжей девушке и обняла ее, та успокаивающе гладила, как оказалось, девочку по голове.

Затем они вышли на балкон и превратились в драконов, девушка – в большого изумрудно-золотистого, девочка – в такого же, только в четыре раза меньше. Драконы стремительно ушли в небо.

– Люди – самый коварный, вероломный, кровожадный, злобный вид разумных. А еще они готовы убивать других и себе подобных из-за золота и власти, значит, они корыстные, жадные, не знающие сострадания… – Бронзововолосая замолчала и пошла к балкону. Встав в дверях, сказала: – Дальше продолжите сами, мне некогда.

Бронзовый дракон взмыл в небо.

Опомнившийся Ихелито закричал:

– Они ведьмы! Демоны! Сжечь их!

– Сначала догоните, – усмехнулся архипастырь и спросил: – Что это за история с мастером Лирамо? О чем этот мальчи… Девочка так возмущенно говорила?

– Мастер Лирамо мне задолжал большую сумму, но, к сожалению, погиб на дуэли. Его имущество отошло ко мне, естественно, слуга тоже…

– Насколько я помню, Листарио – ученик, – кивнул архипастырь, подходя к своему столу.

– Его положение не определено, и соответствующим судебным решением… Не подумайте, ваше святейшество, я бы поместил его в лучшую школу…

– Но уже как своего кабального слугу. – Архипастырь позвонил в колокольчик и кивнул словно соткавшимся из воздуха гвардейцам, указывая на старшего пастыря: – Взять!

– Не ради корысти, а во славу Единого…

– Неплохая комбинация, очень остроумная и изящная, но имеет один недостаток – она проведена без моего ведома, – усмехнулся ледяной улыбкой архипастырь и, дождавшись, когда Ихелито уведут, снова позвонил в колокольчик, но в другой. Появившемуся секретарю со скорбным видом сообщил: – Наш брат Ихелито впал в ересь, но после беседы со мной раскаялся и искупил свою вину.

Секретарь, изобразив на лице вселенскую скорбь, согласно кивнул:

– Такая беда, но заблудший брат осознал свою ошибку и предстал перед Единым, повесившись сегодня ночью.

– Это… – Архипастырь приподнял руку и пошевелил пальцами: – Не совсем достойно и неэстетично. Лучше яд. Да, яд. А еще выясните, кого Ихелито послал к Лирамо. Они не должны никому ничего рассказать: ни о замысле старшего пастыря, ни о том, что там видели.

Когда секретарь вышел, архипастырь вызвал начальника охраны и приказал позвать к нему гвардейцев, стоявших в наружном охранении. На вопрос – видели ли они что-то необычное, все гвардейцы, как один, ответили, что нет. Архипастырь сделал вывод, что ни девочка, носящая имя Листарио, вернее, Листик, ни две обнаженные девушки замечены не были, а их-то заметили бы обязательно, не столько потому, что они чужие, а именно из-за их внешнего вида. Да и на взлетающих драконов обратили бы внимание, уж слишком необычным было зрелище! Эти девочка и девушки-драконы проникли во дворец и покинули его незамеченными, их видели только архипастырь и Ихелито.