Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 25

Я вытираю новый поток слез. Этот ублюдок...

- Так легче, - наконец, отвечаю я, - мне не нравится мысль о том, что его больше нет.

Слоан кивает.

- Продолжай, расскажи мне о том, что случилось дальше.

- На самом деле, ничего особенного, после завтрака, он помог мне одеться. Затем, он привязал меня к кровати, вставил в рот кляп и ушел на несколько часов.

Теперь я понимаю, куда он уходил - в банк, но не знаю, следует ли мне говорить об этом Слоан. Опять же, Рид уже знает про деньги.

- Он ходил в банк, - добавила я.

Слоан возвращается к своему блокноту и делает какие-то записи.

- Почему здесь нет Рида? Почему вы приходите не в одно и то же время?

- У агента Рида и у меня разные должностные обязанности. Его интересует дело, меня же, наравне с делом, интересует твое самочувствие.

- Значит, ты хочешь сказать, что ему по барабану то, что со мной происходит.

Я не шокирована этой информацией - я уже знаю, что это правда, но все же, ее больно слышать от кого-то другого.

- Я этого не говорила. Пожалуйста, не переиначивай мои слова, - говорит Слоан.

Думаю, я поставила ее в неловкое положение, но не могу сказать, по какой причине.

- Агент Рид говорит, что ты поцеловала его...

У меня расширяются глаза, и слегка приоткрывается рот. Не могу поверить, что он рассказал ей! Зачем он это сделал?!

- И что!?!

Мое лицо вспыхивает, и я уверена, что это происходит в равной степени и от смущения, и от злости.

Ее бровь приподнята, уголки губ слегка сжаты - эту сторону Слоан я еще не видела.

- Я тебе не враг. Пожалуйста, прекрати занимать такую оборонительную позицию. Он рассказал мне об этом потому, что беспокоится о тебе, и единственная причина, по которой я подняла этот вопрос - только что высказанные тобой слова о том, что ты не заботишь его.

- Отлично! Я его поцеловала.

Я отвожу взгляд от Слоан в сторону окна.

Только Рид пользуется комнатой для допросов воспитанников детского сада, чтобы поговорить со мной. Наверное, я заставляю его нервничать. Хорошо.

- Почему?

- Потому что у него было то, что я хотела.

Как только эти слова срываются с моих губ, я понимаю, в каком должно быть свете они меня выставляют, но не могу сказать, что меня это особо волнует.

Я сосредотачиваю свое внимание на голубе, гуляющем взад и вперед за моим окном. Я завидую голубю. Ему не нужно заморачиваться об окружающем мире, кроме еды, сна и порчи статуй в парках. Это и есть жизнь.

- Это единственная причина?

Она пытается придать своим словам невинный смысл, но я знаю, что ничего из произнесенного ею, не бывает невинным, включая эти ее безумные рассказы о вариативной таксидермии.

Довольно легко забыть о том, что Слоан является агентом ФБР и что она обучена заниматься такими делами, как мое. Она производит впечатление весьма сопереживающего, даже ранимого человека, но она бы не была там, где она есть, если бы под ее овечьей шкурой не пряталась волчица.

Я отвожу взгляд от окна и смотрю на нее, заставляя себя нагло улыбнуться, - Ты ревнуешь, Джэнис?

Она и глазом не моргнула - Кого, Оливия?

Я снова улыбаюсь, и на этот раз, на ее лице появляется ответная улыбка. Да, у Слоан есть зубки. Мне это нравится.

Наша совместная баталия продолжается еще несколько минут. Она задает мне вопрос, на что я, перефразировав, задаю его ей обратно, после чего она снова задает его мне. Это могло бы показаться бессмысленным разговором, но я думаю, что с каждым подобным обменом, мы чуть больше узнаем друг о друге.

Но все же, я бы предпочла иметь дело с Ридом. И я не забыла сказать об этом Слоан.

- Знаешь, я не могу назвать это чем-то необычным. Некоторые жертвы насилия, как правило, тяготеют к сильным, властным мужчинам... таким, как агент Рид. Кроме того, они склонны воспроизводить поведение, ожидаемое от них их же насильниками, особенно, если это поведение сексуального характера.

Я чувствую себя так, словно она окунула меня в кипящее масло.

- Не надо. Не надо проводить со мной эту психотерапийную херню. Это был гребаный поцелуй, а не залог моей нетленной привязанности. И к твоему сведению, я не какая-то сломленная жертва насилия, которую тебе нужно приводить в чувство. Я в порядке.

Я снова начинаю плакать, и я ненавижу себя за это. Когда мои глаза, наконец, перестанут слезиться?!

- Прости, Ливви. Я не хотела тебя расстраивать, - говорит Слоан.

Ее слова искренни, и это раздражает меня еще больше, чем ее предположение о том, что я какая-то ненормальная. А разве нет?

Ты уже не знаешь, кто ты такая. Тебе некуда идти из этой больницы.

- Думаю, на сегодня достаточно. Хочешь остановиться? Мы можем поужинать в кафетерии, либо пойти в комнату отдыха и поиграть в карты, или шашки? Я обожаю шашки.

- Слоан?

- Да?

- Ты опять это делаешь.

Стерев с лица слезы, я сморкаюсь в салфетки - забавно, они всегда лежат наготове, рядом с моей кроватью.

Глубоко вздохнув, Слоан откидывается назад на спинку своего стула. Выражение ее лица непроницаемое, как будто она сама не знает, что чувствует, о чем думает, или что хочет сказать.

Наконец, слегка кивнув самой себе, она открывает рот.

- Я не думаю, что ты сломлена. Я не собираюсь 'подвергать тебя психоанализу', ну..., - она невесело смеется, - по крайней мере, вслух, но я считаю, что в тебе есть некоторые трещины, которые надо залечить. За последние месяцы ты прошла через очень многое, и я необычайно поражена тем, что ты отделалась только этими трещинами. Ты должна быть сломленной, но это не так. Трещины можно заделать, и веришь ты мне или нет, но вокруг тебя масса людей, желающих тебе помочь.

С неимоверным трудом я сглатываю. Я не хочу больше плакать. Я вообще не знаю, чего хочу, кроме Калеба.

Думаю, я бы с радостью вернулась в особняк, если бы это означало, что я снова буду с Калебом. Я бы пережила все это заново.

Знаю, что это не совсем разумно, и я беспокоюсь, что возможно, Слоан и Рид правы - я больна на всю голову, ведь ничего из того, что я чувствую, не является реальным.

- Ты не знаешь, чего ты хочешь, Ливви, а то, что ты думаешь, ты хочешь - навязано тебе промывкой мозгов.

Даже Калеб сказал о том, что моя любовь не настоящая, но... я чувствую ее. Я чувствую, что моя любовь к нему гораздо сильнее и глубже, чем все то, что я когда-либо испытывала в жизни. И если вдруг выяснится, что они правы, а я ошибаюсь... этоменя сломает.

Выживание... это самое важное.

***

Думаю, это было неплохое утро. Я особо не стремлюсь разговаривать со Слоан, но поиграть с ней в шашки было несколько забавно. Уверена, что в процессе игры она не переставала анализировать меня, задавая провокационные вопросы под видом обычного диалога, но большей частью, мы говорили о жизни вне стен этой больницы.

Я немало пропустила за лето.

Для начала, я пропустила окончание школы. Не знаю, что я чувствую по этому поводу. Наверное, я не особо переживаю, что странно. Ведь всего лишь четыре месяца назад это казалось мне таким важным. Думаю, я до сих пор числюсь в выпускницах. До того, как я ушла, у меня были отличные отметки.

Ушла, забавно.

Николь поступила в университет. Несколько раз она звонила мне в больницу, и мы немного поболтали с ней о всяких пустяках. Я избегаю разговоров на важные темы.

Она предложила отпроситься со школы на несколько недель, чтобы приехать ко мне, но я просила ее не утруждать себя. Я в порядке и у меня полно всяких дел, которые идут своим чередом. Отговорить ее от приезда оказалось шокирующе простым делом.

Чужая жизнь продолжается. Даже если твоя закончена.

Перед тем, как уйти из больницы, Слоан сказала, что чуть позже она снова вернется. Как-будто я просила или когда-либо хотела ее присутствия - сумасшедшая женщина.

Посмотрю 'Ответы на вопросы по сто баксов от Алекса’.

Но все же, мне бы хотелось заняться чем-нибудь еще, помимо просмотра телевизора, лежа в кровати. Я сходила в библиотеку, но ее содержимое показалось мне совершенно не впечатляющим.