Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 20

Сохранив файл, он решил сделать так необходимый ему перерыв от Оливии и ее, относительно, бесполезных мемуаров, и открыв свой браузер, стал искать дополнительную информацию по Мухаммаду Рафику. Ведь именно он был основополагающим звеном этого расследования.

Со слов свидетеля, Калеб объяснил начало своих взаимоотношений с Рафиком необходимостью убить Владэка Ростровича, также известного, как Дмитрий Балк.

- Почему? - прошептал Мэттью сам себе и вспомнил комментарий о матери и сестре Рафика.

Они были мертвы?

Не имеет значения,подумал он. Главным в деле был аукцион, все остальное -несущественно.

Тогда почему он не мог выбросить это из головы? Почему эта история казалась значимой? Несомненно, это был мотив, но каким образом он привел к месту проведения аукциона, в Пакистан?

Протяжно выдохнув, Мэттью встал, чтобы налить себе еще одну чашку кофе.

Он почти ежедневно слышал жалобы местных копов на кофе, но в отличие от них, Мэттью нравился их офисный напиток. Скорей всего, кофе-машину, никогда не чистили, но возможно, именно осадок и придавал ему какую-то прелесть.

Он ухмыльнулся.

На обратном пути к столу, он захватил блокнот и стал просматривать свои записи в поисках отправной точки расследования. Рассказ Оливии о самоудовлетворении нельзя было назвать таковым, но Мэттью удалось узнать, что min-fadlikпо-арабски означает 'пожалуйста'.

Очевидно, Калеб разговаривал на арабском с такой легкостью, что использовал его в подобных приватных ситуациях. Мэттью предположил, что, как правило, люди говорят на своем родном языке либо наедине с собой, либо, разумеется, во время подобной активности. Бог свидетель, он бы никогда не стал выкрикивать слова на китайском языке, в то время, как его тело бьется в судорогах оргазма. Разумеется, он не говорил по-китайски.

Просмотрев еще несколько своих записей, он нашел информацию о том, что Калеб также говорил по-испански, а его английское произношение отдавало странным акцентом, характеризуемым -... смесью британского, арабского, и персидского... может,иранского.

Разложив карту Пакистана, Мэттью попытался отыскать местность, которая могла бы сочетать в себе такую смесь. Ему казалось маловероятным, что он найдет ее. Но тем не менее, акцент Калеба означал, что он был либо рожден, либо долгое время проживал на некой территории, где эти языки ежедневно были у него на слуху.

Афганистан, Индия и Иран граничили с Пакистаном, и у каждой из этих стран, наверняка, имелись сходства в демографических и социальных условностях. Очевидно, что Британцы оказали свое влияния на каждую из упомянутых держав, но наиболее значительно их воздействие отразилось на Индии. Калеб, очевидно, не был индусом, и если бы он вырос там, то владел бы одним из диалектов. Мэттью нужно было сузить список возможных мест для проведения аукциона, и на это у него был свой опыт, материалы старых дел и всемирная глобальная сеть.

Пакистан преуспел в снижении уровня преступлений с продажей людей в пределах своих границ, но, все же, их правительство было очень далеко от лидирующих позиций в таких аспектах, как влияние на собственную политику и общество. Рабство в этом регионе было весьма популярным, хотя большая часть составляла бесплатную рабочую силу из женщин и детей.

В Пакистане люди покупались, продавались и нанимались практически на повседневной основе и, в конце концов, это коснулось Соединенных Штатов. Правительство начало уделять этому особое внимание и обратилось в ООН с просьбой взять эту проблему под контроль.

Мэттью не был наивным; он знал причину, по которой США решили возглавить изменения политического устройства ряда стран Ближнего Востока - все дело было в заграничных запасах. И все же, если это способствовало снижению уровня продаж женщин и детей в сексуальное рабство или подневольный труд, то он был только ЗА. Нефть и свобода для всех.

Провинции Синд и Пенджаб были крупнейшими очагами подобного рода деятельности, но он временно решил исключить их, так как это были земледельческие территории и на них преимущественно ввозились рабы для труда на полях. То есть, это, определенно, не было местом сбора развратной элиты и террористов, для организации пышного аукциона с продажей рабынь для удовольствия.

Блять! Это будет очень долгая ночь.

Взглянув на часы, Мэттью решил заказать себе ужин, пока его любимый китайский ресторан не успел закрыться на ночь. При мысли о чесночной лапше и хрустящих яичных рулетах, он чуть не захлебнулся слюной.

Было время, когда он делал заказ для двоих, но прошло уже около года с тех пор, как у него был напарник, с которым он делил долгие часы расследования. В эти дни он работал один.

Таким же образом у него обстояли дела и с окружающими людьми. Мэттью был слишком честным и за это его недолюбливали. Да, он был хорош в своем деле и коллеги уважали его, но это не означало, что они с радостью ухватывались за возможность работать с ним, или были не прочь после работы выпить с ним пива. Тем не менее, они делали то, о чем он их просил, и он не мог их за это винить. И если он предлагал кому-нибудь из аналитиков задержаться и помочь с некоторыми исследованиями, те нехотя отзывались, придерживая свои пренебрежительные замечания при себе, до тех пор, пока в следующий раз не оказывались в лучшей компании.

Для данного дела Мэттью просил выделить ему специальную рабочую группу. На случай, если им придется наведаться в Пакистан, существовала потенциальная потребность в быстрой реакции и возможность международного инцидента. Тем не менее, его начальник отказал ему в приличной рабочей группе до тех пор, пока Мэттью не предоставит ему конкретные доказательства присутствия на этом аукционе личностей, подозреваемых в терроризме и объектов политического значения. Если бы он не был благоразумным, он бы обвинил ФБР в том, что оно умышленно пускало его дело под откос.

По всем новостным каналам мелькало лицо Оливии Руис, дополненное записями с камер наружного наблюдения, и видео с мобильных телефонов, заснявших ее противостояние с сотрудниками пограничной службы. Такие вещи не могли остаться незамеченными.

Он прокрутил имеющуюся у него информацию про Мухаммада Рафика и его сообщников.

Тот был офицером высокого ранга в армии Пакистана, и воевал на стороне сил ООН в составе коалиции, во время операции "Буря в Пустыне". Он был награжден высокими орденами и поговаривали, что он входил в круг ближайших приспешников бывшего генерал-майора, который в 1999 году способствовал захвату власти и свержению тогдашнего президента Пакистана. Если коротко, у Рафика в окружении значились весьма влиятельные люди. И если бы Рафик захотел убить кого-нибудь, Мэттью не думал, что у того могли возникнуть с этим какие-либо сложности. Конечно, он сделал бы это тихо, не подставляя перед международным сообществом ни себя, ни своих начальников.

Могло ли его вмешательство быть причиной, по которой Бюро не решалось заниматься данным делом в полную силу?

Взяв ручку, Мэттью записал список пунктов, о которых ему нужно было собрать информацию: военные базы в Пакистане, полевые аэродромы неподалеку или в самих базах, расположения таможенных постов и заправочных станций. Одно было точным - Рафик не стал бы летать коммерческими авиалиниями, и ему нужен был частный самолет, свободный от таможенных досмотров. Это было немного, но начало было положено.

Из оцепенения его вырвал звонок внутреннего телефона. Его еду, наконец-то, доставили.

Спустившись на лифте на первый этаж, он встретил посыльного, и, вручив тому хорошие чаевые, потащился обратно наверх, чтобы насладиться своим обильным, вкусным ужином.

Несколько часов спустя, Мэттью решил, что пора закругляться и вернуться обратно в свой отель. Он планировал встать рано утром и снова навестить Оливию в больнице. Она будет ждать от него вестей по поводу своей просьбы о вступлении в Программу Защиты Свидетелей, чем он пока не располагал, но ему нужно было услышать оставшуюся часть ее истории. Если предоставленная ею информация принесет результаты, которые он сможет предложить своему начальству, то ее условие, скорей всего, будет выполнено, но это было бы неправильно.