Зачарованные острова Галапагосы - фон Эйбл-Эйбесфельдт Ирениус - Страница 44

44

С другим примером бессмысленного уничтожения я столкнулся на Ла-Плазе. Эти два островка к востоку от Индефатигебля имеют всего несколько сот метров в длину и около 300 метров в ширину, но дают приют многочисленным животным. На южном острове, необычайно живописном, живут конолопы - наземные игуаны, лавовые ящерицы - килехвосты и морские львы, которых особенно много. Здесь гнездится ласточкохвостая чайка. Земля поросла красноватой травой, а с небольшого холма поверх древовидных кактусов открывается вид на море и желтые туфовые утесы соседнего Индефатигебля. Но вот среди этой идиллии я увидел следы самого постыдного варварства. Около берега я наткнулся на полузасыпанные трупы шести морских львов. У всех были размозжены черепа. Животные, по-видимому, были убиты без всякой надобности, просто из желания убивать. Убийцы даже не потрудились снять с трупов шкуры! Неподалеку я нашел пеликана. Ему в голову бросили камнем, и он раздробил верхнюю часть клюва.

Эти находки потрясли меня больше, чем выбеленные солнцем панцири слоновых черепах на других островах. Там людей толкал голод, здесь же ничто не оправдывало злодеяния. В первое мое путешествие на Галапагосы я повсюду встречал следы опустошения. В селениях нам предлагали по дешевке детенышей черепахи, птенцов пингвинов, шкуры котиков и морских львов, хотя все эти животные находятся под охраной великодушных законов. Правительство Эквадора поставило под защиту закона черепах, наземных и морских игуан, пингвинов, бакланов, голубей, фламинго, уток, морских львов и котиков. Кроме того, оно объявило заповедными областями Худ, Джемс, Индефатигебль, Абингдон, Биндлоу, Тауэр, Уэнман и Кулпеп- пер, а также северную часть острова Альбемарль до перешейка Перри. Таким образом, большим популяциям черепах, наземных игуан, альбатросов и многих других морских птиц теоретически больше не угрожала опасность, но, к сожалению, только теоретически: что пользы в законах, если никто не следит за их исполнением.

В каком же состоянии находится ныне фауна Галапагосских островов? Прежде всего отметим, что из местных видов больше всех пострадали черепахи. На Баррингтоне и Чарлзе они истреблены полностью, а на Чатаме, Худе и Джервисе их осталось так мало, что вряд ли можно надеяться, что они здесь выживут. Очень серьезная угроза нависла над горсткой сохранившихся черепах на Дункане и Абингдоне. В восточной части Джемса, редко посещаемой людьми, они находятся вне опасности. В большом количестве черепахи обитают, однако, только на Альбемарле и Индефатигебле, где они продолжают размножаться, но где человек вкупе с домашними животными преследует выводки и похищает яйца. На Нарборо черепах, по видимому, было мало и до появления человека на Галапагосах. К счастью, их небольшой популяции не грозит опустошение.

Наземные игуаны широко распространены на Баррингтоне, Нарборо и на южном из островов Ла-Плаза. Скудные популяции имеются в северной части Индефатигебля и на Альбемарле. На Южном Сэймуре они за последние 20 лет истреблены почти полностью. Наземных игуан теперь нет и на Джемсе.

Зато морские игуаны встречаются по-прежнему часто. Только в непосредственной близости от селений их стало меньше. Но есть особые обстоятельства, вызывающие тревогу: они скучиваются на небольшом пространстве и к тому же не боятся людей. Если человек не причиняет им вреда, они ведут себя словно ручные.

Одни из самых приятных минут на Галапагосах я провел на террасе дома, принадлежащего Карлу Ангермайеру. Море лежало совсем рядом, и к дому со всех сторон сползались любопытные морские игуаны. Они останавливались у моих ног и подобно щенкам таксы выпрашивали подачку. Ангермайер кормил их с руки рыбой. Но они не брезговали хлебом и охотно выбирали рис из кошачьей миски, что особенно интересно, поскольку до сих пор никому не удавалось приучить этих животных есть в неволе несвойственную им пищу. В большинстве случаев они вообще отказываются от еды. Здесь же животные непременно являлись к каждому завтраку господина Ангермайера. Если он выставлял пудинг, чтобы тот остыл, и при этом отворачивался, нередко случалось, что молодая игуана с удовольствием погружалась в теплое тесто и отдавала ему должное. Морские игуаны, и молодые, и старые, посещают и дом Ангермайера. Каждый вечер они взбираются по стене под самую крышу здания, и, сидя там, свешивают вниз сплюснутые с боков хвосты. Ежедневно в шесть часов вечера в комнате появляется игуана, причем всегда одинаковым образом: перевалив через дверной порог, она останавливается, внимательно оглядывается сначала налево, затем направо, идет напрямик к камину и исчезает в нем.

Когда Ангермайер выходит на террасу, к нему со всех сторон устремляются игуаны. Они прислушиваются к его свисту. Если он свистит в комнате, животные поднимают головы и подползают ближе. С кошкой и собакой они ладят превосходно, дерутся же только между собой. Ангермайер наблюдал, как в период спаривания взрослые самцы ревностно оберегают свои территории от посягательств молодых. Да, человеку нетрудно ужиться с морскими игуанами, но, к сожалению, далеко не у всех поселенцев есть такое желание. Карл Ангермайер исключение. Остальные чаще всего видят в беззащитных ящерицах лишь предмет забавы, с которыми они могут жестоко обращаться.

По мере расширения связи между островами возникает угроза смешения видов и рас. В этом повинны и неосмотрительные ученые, от которых иногда убегают животные, доставленные на другие острова (см. примечание на стр. 122).

Что касается пернатых, то более всех страдают от человека виды крупных птиц, особенно привлекающие к себе внимание и прежде всего на местах гнездовий, где они собираются тысячами. Там добыча яиц и перьев не представляет для охотника никакого труда. В числе прочих преследуется человеком галапагосский альбатрос. Голубей, уток и даже фламинго поселенцы употребляют в пищу. Остается радоваться, что нелетающие бакланы и пингвины гнездятся в очень отдаленных местах, иначе они разделили бы печальную судьбу многих иных видов. Мы предложили включить в перечень птиц, защищаемых законом, фрегатов, оба эндемичных вида чаек, три вида цапель, сов и канюков.

Таблица на стр. 164 дает представление о популяциях крупных пресмыкающих на Галапагосских островах.

Морских львов мы встречали повсеместно. Только на Чатаме и Чарлзе они попадались нам редко. Но тунцовые суда без разбора стреляют в морских львов, которые мешают ловить рыбу для приманки. Котики обитают сейчас в основном на северных островах, и на них по-прежнему ведется истребительная охота из-за ценного меха. Большая опасность подстерегает галапагосских животных со стороны завезенных сюда домашних животных, особенно крыс, мышей, коз, свиней, собак и кошек. Одичавшие ослы и крупный рогатый скот, видимо, не наносят большого урона местной фауне, но это всего лишь предположение, которое надо тщательно проверить. Поэтому следует строжайшим образом запретить выпускать на волю домашних животных и перевозить их на еще незаселенные острова. Сейчас одичавшие собаки и кошки бродят по Альбемарлю, Индефатигеблю и Чарлзу. Козы опустошают Чатам, Худ, Чарлз, Баррингтон, Индефатигебль, Альбемарль и Джемс. Свиньи и домашние крысы усиленно размножаются на Индефатигебле, Джемсе, Чарлзе, Чатаме и Альбемарле, а домашние крысы и на Дункане.

Популяция крупных пресмыкающихся на Галапагосских островах

1Слово "отсутствуют" означает здесь, что соответствующие животные, очевидно, никогда и не обитали в этом районе

Сохранение своеобразной фауны Галапагосов требует незамедлительного объявления островов истинным заповедным районом планеты. Хотя Индефатнгебль находится под защитой закона об охране природных богатств, он уже частично колонизован, и это необратимый процесс. Но мы предложили оставить заповедником западную часть острова. Кроме того, порекомендовали объявить заповедником Нарборо. Это единственный крупный остров среди других с нетронутой фауной и флорой. Ни поселенцы, ни домашние животные не причинили ему еще губительного вреда. На его скалистых берегах гнездятся пингвины и нелетающие бакланы, нуждающиеся в действенной защите. Нарборо следует оградить не только от поселенцев, но и от рыбаков и туристов: достаточно одной единственной сукочьей крысы, чтобы нанести острову непоправимый ущерб.