Семеро против Ривза - Олдингтон Ричард - Страница 63

— Да, папочка, — сказала Марсель таким неожиданно смиренным тоном, что большинству людей это показалось бы подозрительным.

— Отлично! — весело сказал мистер Ривз. — И ты согласна со мной?

— Да, папочка.

— Ты понимаешь, кисанька, что это для твоего же добра?

— Да, папочка.

— Превосходно! — сказал мистер Ривз, обрадованный тем, что у него такая рассудительная дочка, и весело потирая руки. — Превосходно! А теперь идем обедать. Надеюсь, они сумеют приготовить что-нибудь холодненькое… Лишь бы только не цыплят…

ПЯТНАДЦАТЬ

Марсель оказалась права — обед чрезвычайно поднял настроение мистера Ривза. Метрдотель, регулярно и щедро получавший на чай и вследствие этого дружески расположенный к мистеру Ривзу, преподнес ему в виде закуски, омара, foie gras с салатом и ветчину. Мистер Ривз от души наслаждался обедом — во-первых, потому, что блюдо было новое, во-вторых, потому, что он успел основательно проголодаться и, наконец, потому, что Марсель проявляла такую необычайную рассудительность. За один этот вечер она повторила «да, папочка» чаще, чем за весь истекший месяц. После обеда мистер Ривз совершил даже совсем неслыханный подвиг — он отправился в кино, где с большим удовлетворением слушал, как американские ковбои разговаривают на безукоризненном, хотя и непонятном ему французском языке. Мистер Ривз отправился ко сну с приятным сознанием, что он исполнил свой долг в этой трудной жизненной ситуации, в которую господу богу потребовалось, понадобилось, захотелось, вздумалось или угодно было его поставить. Он принялся обдумывать, что следует сказать мосье Гомбо (Огюстену) завтра в десять часов утра, но, утомившись за этот день, как никогда, уснул, так и не продумав до конца своих наполеоновских замыслов.

Еще не пробило десяти, а мистер Ривз уже принял ванну, побрился, оделся и стал ожидать посещения мосье Гомбо. Мосье Гомбо не появлялся. В половине одиннадцатого мистер Ривз спустился вниз и осведомился у портье, не спрашивал ли его некий мистер Гомби. Портье не видел никакого мистера Гомби. Мистер Ривз в некоторой растерянности уже повернулся было спиной к портье, но тут ему пришло на ум спросить, у себя ли мисс Ривз.

— Мисс Ривз отбыла сегодня в семь часов утра, — с пленительной улыбкой сообщил портье. — Она сказала, что счет будет оплачен вами. Вот он, пожалуйста. Она просила, когда вы осведомитесь о ней, передать вам это письмо. Вот оно, пожалуйста.

С изысканной учтивостью портье протянул мистеру Ривзу письмо и счет, находя, по-видимому, что все это, черт побери, весьма ridicule [62] и с упоением, терпеливо ожидая, что будет дальше.

— Что за дьявольщина! — произнес мистер Ривз, стукнув кулаком по столу и тем самым окончательно утвердив портье в его оценке английского характера.

Письмо, которое распечатал мистер Ривз, гласило:

На сей раз перед мистером Ривзом открылась перспектива бесславного поражения, и он осознал это в полкой мере. Осев в первое подвернувшееся кресло, он с совершенно убитым видом попросил портье раздобыть ему двойную порцию виски с содовой.

Что же теперь делать?

Мистер Ривз не имел ни малейшего понятия. Наступил такой момент в его жизни, когда один из тех обладающих сверхчеловеческой проницательностью сыщиков, окоторых он любил читать в детективных романах, мог бы оказать ему неоценимую услугу. Нужно было только раздобыть где-нибудь одного из этих необыкновенных людей, дать ему возможность обшарить комнату Марсель, исследовать с помощью лупы кучку пепла от сигареты, подобрать с туалетного столика волосок, снять отпечатки пальцев Марсель с ключа от ее двери, и — готово! — они уже могли бы, не теряя ни минуты, мчаться в погоню в сверхскоростной машине, вооружившись пистолетами, а если потребуется, и масками.

К несчастью, мистеру Ривзу не были известны адреса этих великих людей. Поэтому он направился к управляющему отелем.

Управляющий, успевший поседеть, обслуживая ради притока валюты в интересах Франции и своего кармана всех этих малоинтеллигентных иностранцев, обладал очень приятной успокоительной привычкой говорить: «Ну, разумеется, разумеется», в ответ на самые идиотские, самые невообразимые требования. Поначалу он выслушивал жалобы мистера Ривза с выражением глубочайшей симпатии, но мало-помалу лицо его приобретало все более суровое, замкнутое, почти враждебное выражение. Чтоб их черт побрал! Французский гражданин похищает молодую особу, англичанку по национальности, из его отеля! Скверно, очень скверно, если это будет предано гласности! Очень скверно!

— Вы хотите, чтобы их арестовали? — спросил он мистера Ривза, бросая на него косой взгляд из-под набрякших век.

— Понятное дело, нет! — раздосадованно сказал мистер Ривз. — Я хочу избежать всякого шума. Единственно, что мне нужно, — это узнать, где они находятся, и вырвать мою дочь из когтей подлеца. Я сумею ее вразумить.

Ха! Значит дело можно уладить полюбовно? Отлично.

— Очень хорошо, сэр, — сказал управляющий, внезапно обретая свою прежнюю покорную учтивость. — Я постараюсь это устроить. Не могу ничего обещать, вы сами понимаете, но постараюсь. Я позвоню… одному моему приятелю. В общем, я попрошу вас делать вид, словно ничего, не произошло, а сам приложу все усилия. Если они увенчаются успехом, я тут же сообщу вам об этом. Если нет, я также поставлю вас в известность, и тогда вам придется прибегнуть к тем средствам, какими вы сами располагаете…

Мистер Ривз рассыпался в благодарностях. Выходя из тесного кабинета управляющего, он слышал, как тот, яростно и нетерпеливо уже орал испуганной телефонистке на коммутаторе: «Алло! Алло!»

Ошеломленный и глубоко расстроенный мистер Ривз вышел из отеля и окунулся в одуряющий, ослепительный зной. О степени расстройства мистера Ривза можно было судить хотя бы по тому, что он, в состоянии тревожного раздумья, впервые прошел мимо своего излюбленного кафе, а когда опомнился, то возвратился и заказал себе лимонаду. Вынув из кармана письмо Марсель, он прочел его еще раз. Вот она — черная неблагодарность детей! Вот на какой идиотизм способна молодежь! «Надеюсь встретиться с тобой вновь» — видали! Ну, да, когда у вас не останется ни гроша за душой, вы прибежите к папочке за его денежками. Хм! Нет уж, пусть не надеется. Теперь на меня может не рассчитывать.

Это жестокосердие не помешало, однако, очкам мистера Ривза слегка затуманиться при мысли о том, что его кисанька теперь неизвестно где, что ей, быть может, придется даже голодать и терпеть всяческие лишения и грубость этого треклятого француза. Мистер Ривз проклинал идиотскую затею супруги, заставившей их всех поехать заграницу. Если бы не ее дурацкая ревность и снобизм, они все тихо-спокойно сидели бы сейчас в Мэрвуде или на каком-нибудь маленьком уютном морском курорте, где сколько угодно славных чистоплотных молодых людей…

Из этих размышлений родилась проблема: следует ли сообщить миссис Ривз, что произошло, или не следует? Мистер Ривз ни секунды не сомневался, что в любом случае кругом будет виноват он; в то же время сам он был исполнен благородного негодования и, разумеется, убежден, что всему виной Джейн: что же это за женщина, которая не в состоянии усмотреть даже за собственной дочерью! В общем, он решил немного обождать, — быть может, управляющему удастся выяснить, где скрывается эта беспутная парочка. Ну, а когда (или если) он это выяснит, что тогда следует предпринять?