Женщины для развлечений - Олден Марк - Страница 11

Рон продолжал:

— Можно не говорить, наверно, чтобы ты был осторожен с этим типом.

— Всё равно скажи. Мне нужно напоминать.

— Я подсадил своего человека в воровскую группу, которая работает в аэропорту Кеннеди. Это люди Песциа. Мой человек говорит, что Форт выплачивает по частям свой долг Поли. Похоже, Дюмас купил для Форта какое-то время. Если Дюмас присматривает за Фортом, должна быть какая-то причина.

Деккер помолчал.

— Предположим, Форт узнаёт от Сюзен Скаддер, кто из наших работает под прикрытием. Потом он продаёт эту очень ценную информацию Бену Дюмасу, а тот перепродаёт её самым заинтересованным лицам.

— Это возможно. Думаешь, Вэлентина и Далто убил Дюмас?

— Может быть. Бен сумасшедший, так что кто знает? Или он мог засветить наших, а грязную работу сделали сами колумбийцы. Одно я знаю точно: выдай наркоторговцу наркополицейского, и можешь называть цену. Кстати, Форт гоняется за бабами?

— Ха! Знала бы его подруга. В прошлом месяце он приехал в «Замок» с чернокожей. Может, думал, станет везти в игре, если на время бабу сменить.

Рон хихикнул, но Деккер думал о другом. Не время сейчас забывать о том, что жизнь и так коротка.

Бен поганый Дюмас. Иисусе.

В пять часов пополудни, за девяносто минут до назначенного ужина у Да-Силва, Деккер впервые за четыре дня пришёл потренироваться в додзё. Он был один в клубе карате на Западной 62-й улице, недалеко от своей квартиры. Бывшая фабрика шляп, клуб являл собою просторный холл с блестящим полом, высоким потолком и окнами на грязную пастишь Линкольновского центра. Четыре дня, а Деккер уже заскучал.

Лишь в додзё находил он покой. Здесь не приходилось думать, только действовать. Поэтому и карате было для него не чем-то диким, а путём к гармонии.

Надел он одно из двух ги, которые держал в клубе. Правое колено, дважды серьёзно раненое на матчах по карате, было защищено чем-то вроде скобы из пластика и стали. На растянутом левом локте и правом запястье сидели тугие эластические повязки.

Занятия начинались в шесть, значит, клуб оставался свободным час — но обычные для него два часа уже никак не получались. Последние четыре дня Деккеру из-за перегруженности не удавалось тренироваться по утрам. Он занимался допоздна поисками Тоуни, вставал позже обычного, и у него едва оставалось время для быстрой пробежки в Центральном парке, после чего он занимался полчаса карате в пустующей раковине оркестра. А потом сразу тащился в участок.

В шесть Деккер собирался на ужин редкой для него разновидности — домашней. Гэйл пообещала креветки в чесночном соусе. Явно лучше холодной пиццы, а?

Додзё досталось ему только на час, поэтому разминку он сократил до пятнадцати минут. За это время устроил хорошую растяжку мышцам туловища, ног и рук. Затем стал наносить высокие удары ногами вперёд и назад. Закончив, сел на пол и помассировал ноги.

Поднявшись, закрыл глаза и сделал пять глубоких вдохов и выдохов.

Теперь начинались серьёзные дела.

Бои выигрываются во время тренировок, и Деккер выкладывался до конца. Даже при том, что противник был воображаемый, он всё делал в полную силу. Удары руками, блоки, удары ногами наносились быстро и сильно.

Сегодня он выбрал близкий бой, нейтрализовал атаку противника, двигаясь навстречу. Сближение, кроме того, не позволяло противнику разнообразить технику. Здесь требовались короткие удары кулаками, удары коленями, низкие удары ногами. Но превыше всего здесь требовалась быстрота.

Деккер напал на голову: переносица, глаза, подбородок, горло, виски, затылок. Применял хуки, апперкоты, удары локтями, предплечьями и коленями. Далее принялся за рёбра, сердце, живот, пах, тоже действуя локтями и коленями. Наконец он сконцентрировался на внутренней и внешней поверхности бедра, колене, ступне и щиколотке.

Нападая, он защищался, защищаясь, нападал. Отыскивал слабые места у противника, старался нарушить ему равновесие, ухудшить позицию. И всегда нападал сбоку, не обращаясь лицом к лицу.

Он сильно потел, хотя додзё не отапливался, а снаружи температура была минусовая. Час прошёл слишком быстро.

Деккер уже принимал душ, когда один из учеников, среднего возраста бородатый еврей, позвал его к телефону, тогда-то он и узнал, что домашнего ужина с Гэйл и Максом Да-Силва сегодня не будет. Он должен явиться на совещание с представителями министерства финансов на Черч-стрит. Ну вот, федеральные органы опять вошли в его жизнь. Определённо плохая карма.

Прямым указам полицейского управления сержант Манфред Деккер откомандировывался в помощь агенту министерства финансов Йелу Сингулеру до дальнейших указаний. Сию минуту.

Однако упомянутые дополнительные обязанности не должны мешать выполнению обычной работы.

Когда он позвонил Гэйл, чтобы объяснить обстоятельства, оказалось, что она очень взволнована новыми событиями. Макс сказал ей, что за ним следят. Может быть, это имело какое-то отношение к исчезновению Тоуни, может быть, нет. Макс неустанно искал Тоуни, расспрашивал бродяг, тринадцатилетних торговцев наркотиками, гомосексуальных проституток, всех и кого угодно. Некоторым не нравилось отвечать на какие бы то ни было вопросы. Максу не раз угрожали.

Гэйл подозревала также, что к слежке за Максом причастен Рашад Латиф Квай. М-р Квай, чёрный мусульманин, был почтовым служащим и возомнил себя джаз-поэтом. Он принёс в компанию Макса магнитофонную ленту, где читал свои стихи, подыгрывая себе на флюгельхорне, ситаре и барабане. Возвращая ленту, Макс назвал это самым отвратительным дерьмом, которое ему доводилось слышать. М-р Квай отреагировал очень остро. Он пригрозил Максу конфискацией его почты, личной и деловой, а также серьёзным избиением.

Гэйл была на грани слёз, Макс весь дёргался. Когда они могут увидеть Деккера? Вечером, пообещал он. Придёт после совещания. Пусть Макс запишет всё, что ему запомнилось в следящем за ним человеке. Возраст, раса, одежда, особые приметы. К появлению Деккера должно быть готово.

Он слышал, как Гэйл передаёт это Максу, слышал слова Макса на заднем фоне: «Сделаю немедленно». Гэйл поблагодарила Деккера и подтвердила своё обещание по поводу ужина, прекрасный будет ужин. Она уже несколько часов готовит, специально для Деккера. Уж это наименьшее, что она может сделать. Деккер сказал, что ждёт не дождётся и положил трубку. Пора идти на встречу с агентом казначейства Йелом Сингулером, кто бы он ни был.

Деккеру не раз приходилось работать с федеральными, он всегда делал это неохотно, и во всех случаях они устраивали ему какую-нибудь пакость. Федеральные очень хорошо умели присваивать себе заслуги проведённого совместно следствия, плюс у них было больше денег и власти, чем у местных полицейских, и они никому не давали об этом забыть. Из-за этой власти Деккер теперь будет есть разогретый ужин.

Йелу Сингулеру было лет сорок с небольшим — огромный человек с тяжёлой челюстью, толстой шеей и широким носом. Весил он фунтов на семьдесят больше, чем Деккер. Три четверти туши Сингулера составляли мышцы. Рядом с ним всё в комнате казалось маленьким.

На нём был костюм-тройка из рыжеватой шерсти, широкий чёрный галстук, тёмно-коричневые ковбойские сапоги и красный шёлковый платок в кармане. Глаза под мощными бровями никогда не моргали. Говорили, что он был лучшим линейным защитником в истории Техаса, и это в штате, где футбол — чуть ли не вторая религия. Деккер также с интересом отметил, что у Сингулера на часовой цепочке болтается университетский значок Фи Бета Каппа.

Сингулер разговаривал с ним, устроившись на краешке стола, с пластмассовой чашкой кофе в руках, часто прерывая свою мягкую техасскую речь хохотком. Деккер подумал, что актёр он способный.

Агент казначейства интересовался той стороной работы Деккера, которая касалась Бена Дюмаса.

— Я слышал, вы ему хотите задницу узлом завязать.

— Мы этим занимаемся, да. — У Деккера появилось нехорошее предчувствие.

— Мне нравится, как у вас это всё протекает. Похоже, люди подобрались умелые. Я прав, полагая, что ребята из наркотиков ещё ничего не знают?