Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 39

И очень хорошо, что я следил за ситуацией за пределами Охранения, не пытаясь решить загадку того, как устанавливается волшебный круг: Стар была внезапно атакована единственной из встреченных нами крыс, начисто лишенной рассудка. Крыса бросилась прямо на Стар, моя стрела, просвистевшая у Стар возле самого уха, послужила веским предупреждением, и она прикончила крысу ударом шпаги. Это был очень старый самец, беззубый, с седыми усами и, видимо, чокнутый. Величиной с волка и с двумя смертельными ранами на теле он все ещё выглядел олицетворением красноглазой шелудивой ярости.

Когда последний Хранитель был поставлен, Стар сказала, что о небе мне больше не надо беспокоиться, поскольку Защита идет не только по кругу, но и прикрывает нас куполом сверху. Как говаривал Руфо — если Она сказала, значит — все! Пока Руфо караулил, он умудрился частично развернуть шкатулку. Я достал оттуда хирургический чемоданчик Стар, запас стрел и еду. Никаких глупостей по части взаимоотношений слуг и господ мы не придерживались: поели вместе, сидя и лежа, Руфо лежал пластом, давая отдых ноге, а Стар подавала ему пищу и даже особо лакомые кусочки клала ему прямо в рот, согласно обряду невианского гостеприимства. Она долго возилась с его ногой, а я светил ей и подавал инструменты. Стар покрыла рану каким-то бледным гелем, прежде чем наложить повязку. Если это и было больно, то Руфо даже не поморщился.

Пока мы ужинали, наступила полнейшая темнота и вдоль всей невидимой стены зажглись огоньки глаз, отражавших свет, при котором мы ели, огоньки столь же многочисленные, как свита Игли в то утро, когда он съел самого себя. Большинство глаз принадлежало, как мне кажется, крысам. Другая группа, державшаяся отдельно и отделенная от крысиных двумя большими промежутками, явно состояла из свиней — их глаза находились на большей высоте.

— Миледи, любимая, — сказал я, — это Охранение будет действовать всю ночь?

— Да, милорд муж.

— Хорошо бы. Сейчас уже слишком темно, чтобы стрелять, а шпагами нам вряд ли удастся прорубить дорогу в такой толпе. Боюсь, нам снова придется пересмотреть график движения.

— Нельзя, милорд Герой. Но забудь об этих животных. Мы полетим.

— Этого я и боялся. Вы же знаете, что у меня от полета начинается морская болезнь! — застонал Руфо.

— Бедняжка Руфо, — нежно проворковала Стар. — Не бойся, мой старый друг, у меня для тебя есть сюрприз. Предвидя такой случай, я ещё в Каннах купила драммамин — лекарство, которое, как ты знаешь, решило судьбу вторжения в Нормандию. А может, не знаешь?

— Знаю ли я? Я сам принимал участие в этом вторжении, и у меня, миледи, аллергия на драммамин. Я «травил» всю дорогу до Омаха-Бич. Самая ужасная ночь за всю мою жизнь! Господи, да я уж лучше тут останусь!

— Руфо, ты действительно был на Омаха-Бич?

— Черт побери, ещё бы, босс! Выполнял предначертания Эйзенхауэра.

— Но почему же? Ведь это не твоя война?

— А вы спросите себя, почему вы участвуете в этой свалке, босс. В моем случае повинны французские девчонки. Простые, не знающие никаких запретов, веселые и всегда готовые поучиться чему-нибудь новенькому. Помнится, была там одна малышка из Армантьера (он произнес это слово без акцента), у которой только и…

Стар прервала наш разговор:

— Пока вы тут предаетесь своим холостяцким воспоминаниям, я подготовлю все, что надо для полета. — Она встала и пошла к шкатулке.

— Ну, давай, Руфо! — гадая, как далеко он способен зайти, сказал я.

— Нет, босс, — ответил он грустно, — Ей это не нравится. Видно невооруженным глазом. Босс, вы на неё оказываете колоссальное влияние. Ведет себя точно девочка из пансиона благородных девиц… это же на неё ничуть не похоже! Надо думать, теперь она первым делом подпишется на «Вог»<Знаменитый светский журнал для женщин.>, а уж куда её потом занесет, и предположить нельзя. Я в этом деле ничего не понимаю, но считаю, что виной тут, прошу прощения, уж никак не ваша внешность.

— Ладно, я не обижаюсь. А расскажешь как-нибудь в другой раз. Если вспомнишь.

— Ну, качку-то я никогда не забуду. Только, босс, насчет морской болезни — это ещё далеко не все. Вы считаете, что эти леса опасны, но в тех, куда мы сейчас с дрожащими поджилками направляемся, это я говорю о себе, в тех лесах полным-полно драконов.

— Знаю.

— Значит, она вам сказала? Но чтобы поверить — надо увидеть. Леса буквально кишат ими. Их там больше, чем людей по фамилии Дойл в Бостоне. Большие, маленькие, двухтонные тинэйджеры и все голоднющие. Возможно, вам по душе быть съеденным драконом, а мне — нет. Это как-то унижает. И потом это уж навсегда. Такие места следовало бы опрыскивать каким-нибудь антидраконьим препаратом, это уж точно. Закон специальный следует принять.

Вернулась Стар.

— Никакого такого закона не требуется, — твердо сказала она. — Нечего, Руфо, болтать о вещах, в которых ты не разбираешься. Нарушение экологического баланса — самая худшая ошибка, которую когда-либо может позволить себе правительство.

Руфо ворча удалился.

— Любовь моя, а зачем нужны драконы? Реши мне эту задачку, пожалуйста.

— Я никогда не занималась экологическим балансом Невии, это лежит вне моей компетенции. Однако могу предложить на выбор несколько вероятных последствий нарушения равновесия, которым явится попытка уничтожить драконов, что, вообще-то, жителям Невии вполне по силам. Ты видел, что на их технологию просто так чихнуть нельзя. Эти крысы и свиньи портят посевы. Крысы контролируют рост численности кабанов, пожирая поросят. Но крысы для полевых культур ещё хуже, чем дикие свиньи. Драконы бродят по этим лесам в дневное время — они дневные животные, а крысы — ночные, и забираются в крысиные норы, спасаясь от жары. Драконы и свиньи ограничивают рост подлеска, причем драконы в этом деле особенно важны, так как объедают нижние ветви деревьев. Но дракон с удовольствием съест и вкусную крысу. Каждый раз, когда они натыкаются на крысиную нору, они вдувают туда пламя, что, правда, не всегда убивает взрослых крыс, поскольку те для каждого нового помета строят две норы, но уж наверняка уничтожает приплод; после этого дракон разрывает нору и получает свой излюбленный завтрак. Существует давнее соглашение, почти договор, что пока драконы придерживаются своей территории и занимаются уничтожением крыс, люди их не тревожат.

— Но почему бы сначала не истребить крыс, а потом уж приняться и за драконов?

— И позволить диким свиньям безнаказанно размножаться? Слушай, милорд муж, я не знаю всех ответов на вопросы, которые могут возникнуть по этой проблеме, но зато уверена — нарушение экологического равновесия — вопрос, требующий подхода, основанного на боязни ошибок, длительном размышлении и на сложных компьютерных расчетах. Жители Невии, поверь, вполне удовлетворены своим решением не обижать драконов.

— Но, видимо, нам все же придется их потревожить. Это не нарушит договора?

— Это не договор в точном смысле этого слова, это народная мудрость невианцев и условный рефлекс, а возможно, и инстинкт со стороны драконов. Если нам повезет, мы их не потревожим. Но тактику действий тебе лучше обсудить с Руфо сейчас. Там у нас времени не будет.

Итак, я остался с Руфо обсуждать проблему, как лучше убить дракона, а Стар слушала нас и одновременно заканчивала свои приготовления.

— Что ж, — мрачно подытожил Руфо, — это лучше, чем сидеть тихонько, как устрица на створке своей раковины, и ждать, пока тебя съедят. Так-то более достойно. Я лучше стреляю из лука, милорд, чем вы, или во всяком случае — так же хорошо, а поэтому возьму на себя зад, тем более, что этим вечером я буду менее ловок, чем обычно.

— Смотри, надо быть готовым и к действиям в другого конца, если дракон обернется.

— Это вам надлежит готовиться, милорд. Я-то и без того буду готов, ибо при мне самый лучший стимул — забота о сохранности собственной шкуры.

Стар тоже была готова. Руфо ещё во время нашего совещания упаковал шкатулку и приторочил её к спине. Стар надела нам на каждую ногу чуть выше колена по подвязке, затем усадила на камень так, чтобы лица были обращены к месту назначения.