Полные записки кота Шашлыка - Экслер Алекс - Страница 24

— Я там цветочки разведу... — сразу стала мечтать Света.

— Да подожди ты со своими цветочками, — остановил ее Андрей. — Давай туда сначала загрузимся. И Шашлыка надо вперед пустить. Говорят, это хорошая примета.

— Может, вперед Цигейку пустим? — спросила Света. — А то Шашлычок пока всего боится.

Ну, не то чтобы я всего боялся, но в Свету вцепился так, что оторвать меня от нее действительно было довольно сложно. Место-то новое. К тому же мы стояли на улице, а я боюсь открытых пространств.

— Свет, ну что ты несешь? — сразу разозлился Андрей. — В приметах нигде не говорится, что надо Цигейку первой в дом пустить. Ты еще предложи пальто туда вбросить. А вот черного кота запустить — хорошая примета. Ну-ка, давай сюда Шашлычка и пошли наверх. Мы его запустим, он там все обследует, а где ляжет — там можно кровать поставить, потому что кошки на плохое место не ложатся. Это мне тетя Соня рассказала.

И Андрей стал пытаться оторвать меня от Светы. Но я, как и обычно в минуты великих потрясений, вцепился в нее мертвой хваткой и стал орать на весь двор. А тут еще и Цигейка услышала мой мяв и тоже из своей сумки стала попискивать. Вокруг нас тут же столпились непонятно откуда взявшиеся бабульки, которые вслух стали осуждать Андрея за мучение домашнего животного. Но Андрей от всего этого только еще больше озверел, поэтому рванул меня изо всей силы, и я оказался у него в руках вместе с передней частью Светиного свитера. Бабульки ахнули. Андрей цыкнул на бабулек. Бабульки снова ахнули. Света цыкнула на Андрея. Тот ахнул и начал что-то доказывать, размахивая мной. Я продолжал орать дурным голосом. Цигейка выбралась, наконец, из сумки и сказала «Аф» ближайшей бабульке. Бабулька заорала: «Караул, бешеные собаки!», и принялась бегать по двору. Света продолжала орать на Андрея из-за испорченного свитера (она этот свитер очень любила), тот по-прежнему ей что-то доказывал, размахивая мной, но в какой-то момент не удержал, и я, продолжая мявчить во все кошачье горло, полетел в лужу вместе с остатками свитера.

И тут Света завизжала так, что весь двор немедленно успокоился: Цигейка и я притихли, бабульки замолчали, да и Андрей застыл с раскрытым ртом. Света, довольная произведенным впечатлением, подошла ко мне, сняла с себя остатки свитера, завернула меня в него и отправилась на верх. За ней понуро побрел Андрей, за которым семенила Цигейка. Остановились мы на четвертом этаже у большой деревянной двери. Андрей долго ковырялся ключами в двух замках и за каких-то минут пять дверь открыл. Внутри мы увидели коридор, заставленный довольно древними на вид полками и шкафами.

— Свет, — сказал Андрей печально, — запускай Шашлыка.

Света осторожно спустила меня на пол и сказала:

— Ну, Шашлычок. Обновляй квартиру.

Я попытался сделать шаг, но когти запутались в свитере, и я упал. Пока меня освобождали, Цигейка, мелко семеня, забежала в коридор, сказала: «Аф», а потом налила в углу.

— Ну вот, — расстроено сказал Андрей. — Плохая примета налицо.

— Ничего не налицо, — заспорила Света. — Надо было собаку сегодня хоть раз выгулять. Ей же тоже требуется, как и тебе.

— Кто б меня выгуливал, — пробормотал Андрей и побрел в квартиру. За ним пошла Света. В итоге всех дел я туда зашел последний.

Внутри квартира на первый взгляд производила довольно гнетущее впечатление. Нет, она, конечно, была довольно здоровая, но какая-то вся старая, облупленная, а главное — настолько завалена всяким барахлом, что даже нам с Цигейкой по ней бродить было довольно затруднительно.

Одна комната была вроде как гостиной: там стоял диван, стол со стульями, какие-то обшарпанные кресла и шкафы, но посередине комнаты была небольшая дорожка, по которой можно было пройти. А вот вторая комната была настолько завалена всяким барахлом, что туда и войти-то было сложно.

— Мда, — сказала Света, обозрев пространство. — И ты хочешь сказать, что нам весь этот бардак и прибрать нельзя?

— Ну, — замялся Андрей, — прибрать, наверное, можно, но выкидывать ничего нельзя, пока тетя Соня все не разберет.

— Да тут жизни не хватит, чтобы все разобрать, — решительно заявила Света. — Слышь, Андрюш, позвонил бы этой тете Соне и спросил, что отсюда можно выкинуть.

— Свет, — заныл Андрей, — ну ты же в курсе, что я ее и не знаю совсем. Только пару раз разговаривали по телефону. Это же вообще какая-то безумно далекая родственница, причем родители даже и не знают чья именно — папы или мамы. Какая-то боковая ветвь, причем довольно неудачная. Но у нас, благодаря этой ветви, появилась своя квартира. А это надо ценить.

— Лично мне наплевать, — решительно сказала Света, — чья это ветвь. Звони тете Соне и выясняй, когда она заберет свое барахло, и если не скоро, то можно ли что-нибудь отсюда выкинуть.

— Я даже не знаю, — мрачно сказал Андрей, — есть ли здесь телефон. А наш упакован где-то на дне коробок.

В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок.

Света сделала красноречивый знак бровями, повинуясь которому Андрей пошел в коридор (мы все отправились за ним), где на тумбочке стоял старый факсовый аппарат без трубки.

— А где трубка? Как же без трубки? — растерянно спросил Андрей.

— На громкую связь нажми, — посоветовала Света.

Андрей нажал здоровую красную кнопку, и квартиру немедленно наполнил громкий голос, в котором мы все сразу узнали тетю Соню (почему-то именно так ее голос мы себе и представляли).

— Андрюша, — голос был низкий и хриплый, — это ты, голубчик?

— Да, теть Сонь, — заорал Андрей. — Это я, Андрюша.

— Чего ты орешь, родной? — раздался недовольный голос тети Сони. — Я не глухая. Как вы там устроились? Мебеля понравились?

— Ну да, — неуверенно ответил Андрюша.

Света в этот момент снова сделала красноречивый взмах бровями.

— Теть Сонь, — решился Андрей, — вам же отсюда наверняка что-нибудь нужно.

— Это что это за «что-нибудь»? — проревела тетя Соня. — Мне все нужно! Так что обращайтесь очень аккуратно. Услуга за услугу. Добро за добро.

— Ну да, — заторопился Андрей. — Мы, конечно, ничего трогать не будем. Но во вторую комнату сейчас даже нельзя зайти! Там посредине стоит огромная картонная коробка из-под холодильника, набитая всякими древними детскими вещами — колготки, штанишки...

— Это вещи Сашеньки, — голос тети Сони сразу потеплел. — Маленького Сашеньки. Они мне очень дороги, так что ничего не трогайте.

— Может, — неуверенно вступила в разговор Света, — отдать их этому Сашеньке? Скоро зима, он может замерзнуть.

— Сашеньке, — все с той же нежностью в голосе сказала тетя Соня, — сейчас сорок два года, он миллионер и живет в Голландии.

— Так давайте ему эти вещички и вышлем! — радостно сказала Света, не подумав.

В телефоне воцарилось тяжелое молчание.

— Зачем ему в Голландии эти вещи? — прошептал Свете Андрей.

— А нам они здесь зачем? — так же прошептала в ответ Света.

— Хватит тут шепетовского разводить, — снова раздался из факса голос тети Сони. — Я все прекрасно слышу. Эти вещи нужны мне, как память о Саше. Ему они, разумеется, не нужны. Он сейчас носит штанишки от Армани.

— Так заберите их, раз это такая светлая память! — решительно сказала Света.

— Пускай они пока побудут у вас, — так же решительно ответила тетя Соня. — Мне не обязательно, чтобы колготочки были в моем доме. Мне важно знать, что они в хороших руках.

Света сделала совершенно непередаваемую гримасу на лице. Я в этот момент поднял голову наверх и начал орать, намекая, что после всех этих жутких переездов пора бы и покормить пушистое домашнее животное, но на меня никто не обратил ни малейшего внимания. КРОМЕ ТЕТИ СОНИ!

— Это что это такое я тут слышу? — вдруг всполошилась тетя Соня.

— Что? Где? — не понял Андрей.

— Вот здесь слышу, — гневно сказала тетя Соня. — В телефоне!

— Это наш котик просит рыбки, — объяснила Света. — Он голодный.

— КОТИК? — в голосе тети Сони зазвенел металл. — Моя Люся, которая какое-то время поживет у вас, не выносит котов!