Падение «черного берета» - Ольбик Александр Степанович - Страница 2

Он оттолкнул неподвижно лежащего на баранке водителя, и хотел уже садиться за руль, когда услышал:

— Эй, шеф, погоди, я сейчас… — это был раненый телохранитель Брода. Какая-то сила заставила его подняться с земли и пьяным шагом направиться в сторону «ауди». При этом он двумя руками сжимал пистолет, пытаясь нацелить его в лоб Карташову.

— Вася, мать-перемать, этот кент с нами, — хрипел Брод, стараясь утиснуться поглубже в салон. — Скорее залезай и брось пушку…

Тот, кого назвали Васей, со стоном рухнул на заднее сиденье, пистолет с глухим стуком упал между сиденьями.

— Гоним, сейчас тут будут менты, — скрипя от боли зубами, проговорил Брод.

И хотя Карташов никогда не ездил на таких машинах, он без проблем справился с управлением. Видимо, инстинкт самосохранения подсказывал, насколько быстро надо уносить ноги.

Он включил зажигание и, почувствовав на пальцах чужую кровь, не стал ее стряхивать. Перед ним разворачивалось только что подкатившее такси и он понял: еще немного и проезд будет наглухо заблокирован. Карташов нажал на газ и тютелька-в-тютельку проскочил между старой «волгой» и оборудованным под такси вишневым «опелем». Преодолев трамвайные пути, он резко крутанул в сторону скверика и, удачно обогнув его, влился в общий автопоток. Он видел, как справа, с вокзального крыльца, сбежали два милиционера, а со стороны киоска, где он покупал пиво, тоже спешили мужчины в военной форме.

Водитель, которого Карташов спихнул на пассажирское сиденье, вдруг зашевелился, поднял окровавленное лицо и мутным взглядом уставился на Карташова. Сзади слышались стенания охранника.

— Ты откуда здесь, Серый, взялся? — тихо, почти шепотом, спросил Брод.

— Куда гнать дальше? — Карташов на вопрос ответил вопросом.

— А где мы находимся?

— Черт его знает, я здесь никогда не был.

— Тогда заедь в любой двор и смени номера… Они под твоим сиденьем.

Включив поворот, Карташов сместился в крайний ряд. На первом же перекрестке он взял вправо и завернул на менее оживленную улицу. Проехав страховую фирму, он еще раз свернул на зеленую улочку, и сразу же за мусорными контейнерами махнул в узкий проезд, ведущий к пятиэтажному, в лесах, дому. Обогнув угол, почти уткнулся в штабель досок, обтянутых целлофановой пленкой. Он огляделся — ничто не напоминало о присутствии людей. Открыл дверцу и вышел из машины. Пахло сырым бетоном и ацетиленом.

— Серго, дай сигаретку, — попросил в открытую дверцу Брод, — и взгляни, нет ли в «бардачке» бутылки водки. У Василия, видно, сильная боль…

— Если может, пусть потерпит, водка увеличивает кровотечение, — Карташов вытащил из-под сиденья два номерных знака и отщелкнул багажник. Ему нужна была отвертка. Кроме колеса-запаски в багажнике лежали коробки с ружейными патронам и чехол, из которого выглядывал обитый железом приклад.

По наезженной резьбе винтов он понял, что в этой машине номера меняются так же часто, как в зоне меняются зеки.

Он слышал как в салоне Брод что-то говорил охраннику. Когда Карташов стал садиться в машину, Брод сказал:

— Надо его перевязать, парень истекает кровью… Ты куда дел снятые номера?

— Засунул под кирпичи, они уже засветились.

— Его надо перевязать, — повторил Брод.

— А что делать с этим? — Карташов имел в виду водителя. — У него проблемы с сознанием…

— Суки, кто-то нас по дешевке подловил. Ты, Серго, взгляни — жив он или мы возим труп.

— Без сознания, но жив… Кровищи море…

— Давай сюда страховочный ремень, перетянем Василию ногу. Ему, кажется, садануло под самую мошонку.

— Здесь ремень не поможет, — сказал Карташов, однако открыл дверцу и, взяв охранника за плечи, стал осторожно его переворачивать. — Нужен обезболивающий укол, тут жгутом не обойдешься.

— Тогда не тяни время, садись за баранку и жми в сторону Химок. В Ангелово…

— Ко мне сегодня из Риги приезжает сестра, — в голосе Карташова звучала усталость и отчаяние. — Мы с ней не виделись почти два года…

— Я понимаю тебя, Серго, но ты ведь видишь — мы без тебя как малые дети… Ты же знаешь, я дружбу умею ценить…

— Да не в этом дело! — Карташов хлопнул себя по ляжке. — Дальше-то что? Я с твоими делами свободно могу снова загреметь за решетку, а мне этого не хочется.

— Ладно, Серго, делай, как знаешь, только оставь мне сигареты.

Последовала пауза, первым ее нарушил Карташов.

— Видно, чертяка, я на свою беду тебя встретил, — Карташов без рук высморкался и рукавом подтерся… Уселся за руль. — Говори, куда ехать…

— Спасибо, старик. Поезжай, я тебе буду суфлировать, но сначала помоги поудобнее устроить Васю, он меня буквально придавил.

— А тебя самого, куда шибануло? Я думал этот фраер с пушкой тебя изрешетит, выпустил целую обойму…

— Ему, наверное, помешало солнце. Я был на крыльце, а позади меня огромная витрина, как прожектор… Падая с крыльца, я подвернул ступню и ушиб плечо. Но это не страшно, вот мои ребята получили по высшему разряду…

Карташов подал машину назад и, обогнув бетономешалку, выехал на улицу.

— Сейчас направо, в первый проулок, — подсказал Брод . Его голос совсем увял и он, глубоко затягиваясь сигаретой, испытывал физические муки. Он ощупал щиколотку — нога распухла и начала деревенеть.

Карташов думал о своем. Он представил растерянный вид сестры, ее метание по вокзалу. Она знала, что он в Москве не в гостях, а на нелегальном положении.

— Впереди гаишники, — сказал Карташов, хотя Брод и сам заметил перетянутых белой портупеей двух милиционеров. Они стояли возле серебристого BMW и один из них проверял документы.

— Если будут останавливать, не бери их в голову, — сказал Брод. — Давай по газам и через площадь гони вон к той многоэтажке.

Карташов скинул скорость, затаив дыхание, приближался к патрулю.

— На всякий случай имей в виду — у Вадима в кобуре пистолет «глок». Надеюсь обращаться с ним умеешь, — в словах Брода звучала напряженная ирония.

— Сегодня мне это не совсем кстати, имею другие планы…

— А тебе все равно возвращаться на вокзал нельзя.

Они без проблем миновали пост, но облегчения Карташов не получил.