Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu" - Страница 45

- То есть все должны использовать друг друга, чтобы не быть сволочами? – Дима удивлённо поднял брови и нервно передёрнул плечами.

- Вовсе нет. Просто надо отдавать себе отчёт в том, чего ты хочешь. Например, я хочу есть, потому что я голоден. У меня есть потребность в еде, я её удовлетворяю и получаю от этого удовольствие. Я хочу отдыхать, поэтому я приехал в красивый спокойный город и гуляю по нему без цели и лишних мыслей, и получаю удовольствие. Я хочу спать с тобой, потому что… я хочу спать именно с тобой, а не с кем-то другим или один. И от этого я получаю удовольствие. Если бы я спал с тобой, потому что ты этого хочешь, а я как альтруист не могу тебе в этом отказать, что бы из этого получилось?

- Белиберда, - логично ответил Дима. – Ничего бы не получилось, потому что я бы на раз раскусил тебя.

- И я бы не стал приставать к тебе, если бы не был чётко уверен в том, что тебе именно этого хочется, а не ради моего желания всё происходит. О моём желании думало слишком много человек, отчего я настолько устал, что порвал все связи и вернулся в Россию, чтобы никто здесь не думал о том, чего я хочу.

- А мне было страшно думать о том, чего ты хочешь. Поэтому я как-то и не подумал…

Александр накрыл Димину руку своей и сжал. Его ладонь была тёплая и сухая.

- Ты хотел меня. И никакого чёртового альтруизма, никаких сомнений, компромиссов и ожиданий предсказуемых реакций. Простейшее желание живого человека, самое верное решение, самый короткий путь. Я тоже почувствовал себя живым, впервые за долгое время. Быть может, вообще впервые…

- Ты меня покорил с первого взгляда. Ты и сейчас постоянно выносишь мне мозг…

- Главное, чтобы тебе это нравилось.

- А чего здесь может не нравиться?

- Нехватка внимания.

Дима прыснул громко, так что сидящие за соседним столиком люди обернулись и смерили нарушителя спокойствия осуждающим взглядом. Дима покраснел ещё отчаяннее и протяжно вздохнул.

- Я чувствую, что тем людям, которые находятся рядом со мной, рано или поздно не хватает внимания, и они начинают искать его на стороне, разочаровываются, конечно, возвращаются, но вместе с тем запускают механизм разрушения, который нельзя остановить.

- Саш, то, что я скучаю, когда тебя нет, - это не нехватка внимания. Это просто… я скучаю. Но я привыкну, в конце концов, когда у меня есть работа и вдохновение, мне вообще ни до кого нет дела. И к тому же… чтобы уделять человеку внимание, нужно хотеть это делать. А если нет желания, то причину следует искать в себе, в первую очередь. Я тоже не особенно страдаю альтруизмом.

- Не страдаешь, - Александр наклонился и, подтянув, Димину руку к себе, поцеловал раскрытую ладонь.

- Саш, - зашипел Дима, чувствуя, как сердце мгновенно провалилось в желудок. – Нас сейчас выгонят…

- Пусть только попробуют, - самодовольно ответил Александр и подмигнул Диме. – Будешь ещё пиво?

- Буду. И можно ещё заказать кнедликов, очень они мне понравились.

Они вышли на открытую площадку, продуваемую ветрами. На небе собрались дождевые облака, и холодный северный ветер гнал их прочь, не позволяя пролиться. Солнце иногда прорывалось сквозь завесь рваных серых клочьев, и тогда на короткий миг становилось по-летнему тепло.

- И куда мы пришли? – с любопытством разглядывая надпись на воротах, спросил Дима. За кованой оградой высилось какое-то невзрачное административное здание.

- Это Пражский град, хорошо, что сейчас мало туристов, никто не помешает смотреть собор.

- Собор святого Вита? – без особенного энтузиазма переспросил Дима, проходя в открытые ворота вслед за Александром. – Я, конечно, не любитель всяких соборов, но можно рискнуть, говорят, что оно стоит того.

- Стоит, - улыбнулся Александр и, быстро прижав Диму к себе, звонко чмокнул в щёку. – Не унывай, тебе понравится.

- Поверю на слово, - хихикнул Дима, пытаясь вырваться из объятия Александра и одновременно увернуться от щекотки.

За аркой было темно, дождь обещал пролиться с минуты на минуту, но всё никак не мог решиться, поэтому в тесном пространстве было сумрачно как вечером. Дима, не прекращая смеяться, шагнул из арки на свет и пропал. Сознание мгновенно вознеслось куда-то выше тела, выше земли, вверх, туда, где заканчивалось здание собора. Выше, выше…

- Твою ж мать… - прошептал Дима, медленно опускаясь на землю. Взгляд не метался от одной детали к другой, от витражной розетки до причудливых водостоков, от резных узоров до высочайших окончаний. Взгляд скользил медленно, словно поглощая излучаемую строением мощь, впитывая. Дима чувствовал себя раздавленным и воспарившим одновременно. Он молчал долго, очень долго и просто смотрел. – Твою мать… и почему я не знал, что здесь есть такой собор?

- Здание окружено административными постройками со всех четырёх сторон, поэтому сложно сделать качественные фотографии, отражающие его величие.

- Да уж… - выдохнул Дима. – Это надо выйти вот так, неожиданно, увидеть, и упасть… Саша, я в шоке. А наверх можно подняться?

- Можно, днём. Там, в правой башне, есть очень высокая винтовая лестница – мечта клаустрофобов, ведущая на обзорную площадку.

- Давай завтра придём сюда ещё? – Дима смотрел на Александра снизу, всё ещё сидя на холодных каменных плитах, поэтому приходилось высоко задирать голову. – Хочу забраться наверх. Сразу придём сюда, с утра.

- Хорошо, придём. Только здесь днём очень много туристов.

- Саша… - Дима потёр щёки раскрытыми ладонями и поднялся на ноги. – Я в астрале. Никак не могу собрать свои мозги… Это настолько грандиозно, что ничего не могу противопоставить этому величию. А только смотреть и запоминать.

Они обошли собор, рассматривая причудливые готические узоры, пугающие фигурки водостоков – чертей с открытыми ртами, козлов с искажёнными от ужаса мордами, карликов и прочую нечисть. Они все словно рвались прочь от собора, слыша священные трубы стоящих наверху ангелов. Собор святого Вита был до ужаса динамичен, того и гляди сейчас сорвётся какой-нибудь бес с крыши, спрыгнет на мостовую и, цокая копытцами, исчезнет в какой-нибудь тёмной подворотне.

Пошёл дождь. Мелкий, пронизывающий. Потемневший камень медленно вымок и стал похож на чёрный гранит. Дима закутался в свою куртку и два раза чихнул от души.

- Возвращаемся в отель на ужин? – предложил Александр, стряхивая с лица скользящие назойливые капли.

- Да, но завтра обязательно сюда вернёмся! И к танцующему дому сходим… и ещё бы в Карлштейн съездить, и на Курну гору… Саша! Блин! Как много планов, и так мало времени! – Дима встряхнул замёрзшие руки и чихнул ещё раз. – Только бы не заболеть…

- И ещё мы вчера договорились о разврате.

- Я так и знал, что о романтике ты думать не умеешь, - хмыкнул Дима и направился к арке, в которую они вошли. – Всё о бренном и пошлом мечтаешь.

- Мечтаю, птица моя. Раздеть тебя и затрахать, такого вот мокрого и вредного.

Дима хихикнул и опять чихнул.

- Будь здоров, моя радость. Пошли быстрее, пока не простудился, - Александр вновь взял Диму за руку и потянул за собой, ускоряя шаг.

- Буду в соплях, бреду и горячке. Как бревно ведь буду, дождёшься!

- Могу потерпеть, помню, как-то ты предлагал попробовать.

- Плохо, товарищ Александр Владимирович, пользоваться чужой слабостью… Не по-товарищески это.

- Смотри, птичка, счётчик крутится. Теперь ещё и официальное обращение… Я же могу и не делать скидок на возраст и отсутствие тонуса.

Дима громко шмыгнул носом, вытер лицо мокрым рукавом и широко улыбнулся.

- Я весь в предвкушении. Зря, что ли, провоцировал!

В номере жарко и влажно – в открытое окно задувает ветер с дождём, но всё без толку. Дима отставляет в сторону пустой бокал из-под пива. Под рукой шелестит упаковка от съеденных сухариков. Звук словно царапается в животе, вызывая бешенство маленьких мурашек. Они ползут вверх по руке, к позвоночнику, а от него к затылку, бросаются врассыпную.

- Я буду тебя искушать, - хмельно хихикает Дима, перекидывая ногу через бёдра Александра, усаживается сверху. В голове туманно, и ведёт уже не по-детстки, значит, ещё чуть-чуть, и начнётся полный бред, но пока ещё можно удержаться и подурачиться. Александр улыбается, кладёт руки на Димину спину, гладит сверху вниз и обратно. Опускает ладони на ягодицы, сжимает.