Этюды о моде и стиле - Васильев Александр Александрович - Страница 54

У моего деда было всего три сестры, почти чеховский сюжет, и все они вышли замуж за удивительных людей. Тетка моего отца Наталья Петровна Васильева была в первом браке за офицером Хлевинским, а во втором — за хирургом-остеопатом Александром Александровичем Козловским. Он лечил ноги царевичу Алексею, а потом, в 1916 году, был хирургом в ставке государя в Могилеве. Сын от этого брака Саша Козловский, кузен папы, стал известным джазменом в оркестре Клавдии Шульженко.

Третья сестра породнилась с миром большого искусства, выйдя замуж в 1903 году за замечательного художника Михаила Васильевича Нестерова. Он писал ее неоднократно, и в Третьяковской галерее есть огромный великолепный масляный портрет Екатерины Петровны Васильевой в белой блузке в горошек с рукавами жиго. А у меня есть фотография ее в том же туалете во время позирования. Много других ее портретов находится в музее Нестерова в Уфе. Таким образом, мой папа стал племянником Нестерова, хоть родство было и не по крови, а по браку. Дочь Екатерины Петровны и Михаила Васильевича, кузина папы Наталья Михайловна Нестерова недавно скончалась в Москве. Она в свою очередь была замужем за Федором Сергеевичем Булгаковым, сыном знаменитого русского религиозного философа, отца Сергия Булгакова, высланного во Францию Ильичом за ненадобностью таковых в Стране Советов.

После большевистского переворота Васильевы, собрав ценные вещи, но оставив пианино, мебель и книги, следы которых я ищу в Самаре, бежали за Волгу, в Уфу, потом на Урал, в Екатеринбург, далее в Сибирь, к Колчаку, в Омск, в Новониколаевск, но замерзли в пути и остались в Красноярске, находившемся в руках белых. Весной 1919 года Васильевы двинулись назад в Европу с Белой армией, но дальше Омска не добрались. Потом скитались в тобольской тайге по великим сибирским рекам. Дома своего в Самаре они уже больше не видели. По окончании Гражданской войны остались в 1920 году в Красноярске. Там правили Советы, и там впервые арестовали моего деда. Бабушка добилась его освобождения. В Красноярске в статисты городского театра поступил мой дядя.

Дед, специалист по лоции рек и автор книги на эту тему, поступил на советскую службу в отдел водного транспорта НКПС в Киеве, чтобы прокормить семью. Но чуть появилась оказия, семья перебралась в 1922 году в Москву, в коммуналку в Орликовом переулке, дом 2, квартира 12, на 8-м этаже, с видом на Сухареву башню, разрушенную в 1920-е годы. В Москве папа учился в 41-й школе, которой прошел семь ступеней — так тогда назывались классы — и поступил в Художественное училище имени 1905 года. Мой папа, по совету своего дяди, Михаила Нестерова, стал художником. А дед мой поступил на службу в Народный комиссариат путей сообщения, где работал в управлении водного транспорта. Дедушку Павла Петровича вновь арестовали зимой 1931 года, осудили на три года как «врага народа» и «бывшего статского советника» и отправили в мордовский лагерь «Потьму», а затем на строительство Беломорско-Балтийского канала. Это было страшное время травли русской интеллигенции большевиками. Семья, тяжело переживая этот арест, добилась через председательницу Красного Креста Е. Пешкову свидания с ним в Бутырке. Провели перед этим бессонную ночь на асфальте перед тюрьмой. Потом, узнав о вокзале, с которого пойдет этап заключенных, бросились туда в надежде хотя бы одним глазком взглянуть на него.

Весной 1933 года раздавленная несчастьем бабушка приняла яд и умерла в страшных мучениях как раз в тот день, когда деда после хлопот Пешковой освободили за «ударный труд» на лесоповале, и он приехал в Москву. Дедушка скончался от неизлечимой болезни, будучи в ссылке в Костроме, и даже неизвестно, где находится его могила. Впоследствии дедушку реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Мои папа и мама, недавно скончавшаяся Татьяна Ильинична Гулевич, никогда не вступали в коммунистическую партию. Я эмигрировал из СССР во Францию в 1982 году. Следует ли объяснять более подробно — почему? Мы простили большевикам унижения, но не забыли их.

После долгого восьмилетнего перерыва, подорвавшего здоровье моих родителей, и кончины моего папы от инсульта в 1990 году меня вновь стали впускать в Россию. Теперь я тут знаменитость! Телевидение, газеты, журналы… По нашему с мамой решению мы подарили Самарскому художественному музею более тысячи предметов из собрания моего папы, народного художника России, члена-корреспондента Академии художеств, на сумму более полумиллиона долларов. Там же теперь хранится и содержимое его мастерской на Фрунзенской набережной в Москве. Музей Самары собирается открыть постоянную экспозицию работ Александра Павловича Васильева; будут выставлены также и мои театральные эскизы. Для этого музея выделили бывший особняк купца-лесоторговца Н. С. Иванцова, так как коммуналку на Предтеченской оказалось очень трудно расселить, потому что жильцы, узнав о хлопотах по созданию музея, стали разводиться, чтобы получить больше квартир. Постоянная, я надеюсь, экспозиция была открыта с большой помпой, под звуки духового оркестра на улице Фрунзе (бывшей Саратовской), в доме № 106, в субботу, 11 июня 2005 года, при стечении большого народа.

Я тоже пошел по стопам папы и оформил более ста постановок в 25 странах мира. Яблоко от яблони недалеко падает! Даже оформил два балета — «Спящую красавицу» и «Лебединое озеро» в Самаре. Тут же шестой год я провожу осенью. Вот уже несколько лет я привожу «Поволжские сезоны Александра Васильева» — это конкурсы моды и театрального костюма. В Самаре уже прошли две большие выставки работ моего папы. В Художественном музее часто бывают выставки, посвященные нашей семье или моим коллекциям. А на доме, где жили Васильевы, теперь мемориальная доска, к которой я приношу цветы всякий раз, когда бываю в Самаре.

«Трель соловья в оправе Фаберже». О маме

Моя мама была русской актрисой. России, ее театру и Москве она посвятила всю свою прекрасную, поэтичную жизнь. Мама родилась в 1924 году в Белоруссии, в Гомельском крае, где ее родители отдыхали на даче — дед был страстным охотником. С младенчества и до четырехлетнего возраста мама жила в Гомеле, где ее мама работала врачом в родильном доме. Затем училась в Москве и отдала этому городу свою жизнь.

Она была неудержимым жизнелюбом. А в жизни нашей, суетной и банальной, быту она предпочла Высокое. И этим Высоким было для нее искусство, театр — храм, которому она служила, который она боготворила, жрицей, весталкой которого она была.

Бабушка моя Мария Рылова родилась в 1892 году в деревне Карачи Вятской губернии. Шести недель от роду она потеряла своего отца и была отдана на воспитание в семью адвоката Игнатовича. Окончила двухклассное сельское училище, а затем училась в женской гимназии в городе Малмыже Вятской губернии. По окончании гимназии в 1911 году бабушка проработала год учительницей в сельской школе. Затем, в 1913 году, поступила на медицинский факультет Высших женских курсов в Москве. В Первую мировую войну бабушка ушла сестрой милосердия на фронт. У мамы сохранились фотографии — бабушка в платье сестры милосердия с красным крестом на фартуке. В 1919 году бабушка служила врачом эвакогоспиталя, а уже в мирное время поступила в аспирантуру. Будучи доктором-гинекологом, Мария Григорьевна служила старшим инспектором управления родильных домов и женских консультаций Министерства здравоохранения и принимала участие в создании в СССР первых женских консультаций, за что получила ордена Ленина и «Знак почета».

Дедушка, инженер лесного ведомства, Илья Герасимович Гулевич был родом из Молодечно в Западной Белоруссии. Дворянский род Гулевичей происходит из Великого княжества Литовского, откуда в начале XVI века они переселились на Волынщину. В 1980-х годах, встретив своих родственников во французском городке Монталимар, мама узнала подробнее об общих предках. Так, в XIX веке один из Гулевичей, генерал-майор, был помещиком на Брянщине, владельцем замечательного ампирного дворца в Мирковых Утах, доныне сохранившегося. Другой Гулевич отличился в Отечественную войну 1812 года, и его портрет висит в галерее героев в Эрмитаже. Одна из очень дальних маминых родственниц, графиня Толстая, урожденная Гулевич, была даже гостьей на знаменитом балу 1903 года в Зимнем дворце, где все костюмы — императора и императрицы включая — были боярскими. Герб рода Гулевичей — щит с вилами, над которым расположена рыцарская нога, создан, очевидно, в XVI веке.