Рассказы и сказки - Шим Эдуард Юрьевич - Страница 25

А чтоб сидеть было мягко, — моховая подушечка есть. Сядь-ка на неё, спиной к стволу моему привались, удобно будет. Вот так…

Э, брат, да у тебя корзинка совсем пустая! По лесу ходил, ничегошеньки не выходил?

Не беда, поможем твоему горю.

Глянь-ка под нижнюю лапу… Во-он, видишь? Крепенький боровичок растёт. Да нет, погоди! Там ещё есть. Боровики семьями держатся, тут их целый десяточек.

Вот и потяжелела корзинка!

А вот и дождик кончается. Нынче дождик — торопыга: спрыснул землю чуток и дальше побежал… Скоро опять сухо будет.

Можно тебе снова в дорогу.

Прощай, грибничок-лесовичок!

— Сычик, Сычик, где ты был?

— На полях мышей ловил.

— И много ли поймал?

— Да всего одну семейку: пять братцев, пять сестриц, восемь дядек, восемь тёток и шестнадцать племянничков!

— Никак не разберу: что это день-деньской звенит? Не то кузнечики в траве, не то сама сухая трава… И звенит, и звенит… Просто голова заболела… Послушайте, нельзя ли узнать — что это такое звенит?

— Оборотись на себя.

— Зачем на себя оборотиться?

— Да это у тебя, у Мака, в сухой голове звон стоит!

— Уй!! Не тронь меня, Медведь! Не ломай меня, Медведь!!

— Фу-у, напугал-то как!.. Ну тебя… Разве можно этак орать дурным голосом… У меня сердце слабое, жилочки трепетные, от испуга со мной медвежья болезнь приключается!

Поспел несеяный лесной урожай, звери да птицы запасы на зиму готовят.

Водяная Крыса на лугу зелёном луковки выкапывает, в нору таскает.

Полёвка носит в кладовочку разные корешки, на ровные кусочки разгрызенные.

Поползень кленовые и липовые семена по щёлочкам прячет.

Сойка дикое яблочко нашла — и то подобрала.

Стараются, работают.

Голод — не тётка, холод — не дядька, кому хочется зимой бедовать!

Старая Белка наставляет Бельчонка:

— И ты за дело берись. Урожай в лесу велик, но и охотнички на него сыщутся. Прозеваешь — с носом останешься.

— Ладно, баушка! — Бельчонок говорит. — Уж я постараюсь.

Спустился книзу по веточкам, раздумывает — куда бы пойти?

Глянь — скачет меж корней Лесная Мышь, в зубах тащит ядрёненький спелый орех.

— Хороши ли орешки-то? — спрашивает Бельчонок.

— Уж куда лучше! — отвечает Мышь. — И вкусны, и сытны, и на любой зубок присадисты. Грызи — не хочу!

— А где берёшь их?

— Да рядом, в орешничке.

Поскакал Бельчонок в орешник. И впрямь;—на тонких веточках, под круглыми листиками висят орехи в мохнатых воротничках. Да всё парочками, троечками!

— Эх, — вздыхает Бельчонок, — жалко, рот у меня мал, зубов не густо… Ухватить бы все орехи разом! А то по штучке носи, по орешку складывай.

Только бы ему за дело приняться — за орешником шум, за кустами чуханье. Возится кто-то!

Взлетел Бельчонок повыше. Глянь — неподалёку стоит Кабан, рыло задрал, на молоденький дубочек плечом навалился, жёлуди отряхивает.

— Эй, — кричит Бельчонок, — хороши ли жёлуди-то?

— И-их, до чего хороши! — отвечает Кабан. — Сладки, сочны, так на зубах и хрю-хрюпают!

По сучкам, по макушечкам поскакал бельчонок к дубу. И впрямь не обманул Кабан: висят на жёстких веточках, под резными листьями блестящие жёлуди в круглых шапочках. Да тоже всё парочками, троечками!

— Ах, — вздыхает Бельчонок, — жалко, дупло у меня далече, кладовочка не рядышком… Ссыпать бы все жёлуди разом! А то взад-вперёд бегай, с дерева на дерево скачи…

Только бы ему за дело приняться — за деревьями треск, за ельничком чавканье. Шастает кто-то!

Сунулся Бельчонок на крайнюю ветку. Глянь — бродит в ёлках Медведь, у боровиков шляпки скусывает.

— А ну! — Бельчонок кричит. — Грибки-то хороши?

— Сласть! — Медведь отвечает. — Молоденькие, крепенькие, жуёшь — так поскрипывают!

Доскакал Бельчонок до ельника. И впрямь — под тёмным лапником, на моховой подстилочке стоят пузатые боровички. Да семейками, кружочками!

— Ох, — вздыхает Бельчонок, — жалко, что грибы сырыми растут. Росли бы сразу сушёными! А то на солнышке развешивай, от дождичка береги… Может, они всё-таки сами высохнут?

Отправился Бельчонок восвояси, встречает старую Белку.

— Ну, много ли запасов наготовил?

— Совсем ничего, — Бельчонок говорит.

— Что ж так?

— Да всё как-то неспособно… Орехи надо по штучке носить, жёлуди больно далече растут. А грибы — так и вовсе несушёные ещё!

— Ах ты, такой-сякой! — рассердилась Белка. — Ступай работать! Зимой и одному орешку будешь рад, за жёлудем через весь лес поскачешь, а грибки во сне сниться будут! Брысь!..

Делать нечего — поплёлся Бельчонок за добычей.

До орешника добрался — а где же орехи? Остались на тонких веточках одни мохнатые воротнички, да внизу, на земле, дырявые скорлупки валяются.

Всё обчистили.

Заторопился Бельчонок к дубу — а где жёлуди? Остались на жёстких ветках одни шапочки круглые, да у корней земля изрытая — ископыченная.

Всё обтрусили.

Кинулся Бельчонок в ёлки — где же грибы-то? На моховой подстилочке одни ножки остались, да и то пожёванные…

Всё съели.

Не зевают лесные добытчики!

Сидит Бельчонок на ветке, глазами хлопает. Вот тебе и запасся на зиму…

— С носом не с носом, а остался я, горемыка, с одними шишками!

Пролетает Ветер над полем, где рожь посеяна:

— Кто в хлебах живёт, кто в низеньких прячется?

— Это я, Жаворонок, с птенчиками. Больше нету никого.

Дни проходят, растёт рожь, кустится.

Опять пролетает Ветер:

— Кто в хлебах живёт, кто в густых прячется?

— Это я, Перепёлочка с детками.

— Это я, Жаворонок, с птенчиками. Больше нету никого.

Дни проходят, растёт рожь, колосится. Опять пролетает Ветер:

— Кто в хлебах живёт, кто в высоких прячется?

— Это мы, Жаворонки.

— Это мы, Куропатки.

— Это мы, Перепела.

— Это мы, Лисы, с лисенятами.

— Это мы, Волки, с волчатами. Больше не помещается никто! Дни проходят, жатва начинается. Убрана рожь. Опять пролетает Ветер:

— Кто в чистом поле живёт, кто в стерне прячется?

А ответа нет.

Жаворонки улетели, Куропатки по кустам разбежались, Перепела по лугам разошлись, Лисы и Волки в лесах скрываются.

И в поле — хоть шаром покати.

— Сойка-растрёпа, причешись!

— Попробовал бы… Меня и цапли за хохол драли, и сороки драли, и галки драли — все, кому не лень.

— Да за что же?!

— Да совсем ни за что… Не лезь, говорят, в чужое гнездо, когда хозяина дома нет!

— Ай, шум какой! Ай, треск какой! Не иначе — волки бегут или медведи бредут…

— Не бойсь… Это я, Ёжик.

— Чего же ты, бессовестный, такой шум поднял?!

— Да разве я виноват? Это листья опавшие под лапами шуршат, никак тихо не пройдешь. Я шаг шагну — и сам от страха трясусь!

— Ой, ой, мёртвый Шмель на цветке сидит. Вот бы съесть, вот бы склевать!

— Жж-ж-ж-жирно будет… Я ещё жж-ж-ж-живой… Я только ночами от холода замираю, а днём, при солнышке, я жж-ж-ж-живё-хонек!

— Стой! Кто стрелял?! Кто в меня попал?!

— Я.

— Кто ты?

— Акация.

— Зачем?

— Нечаянно.

— Ишь ты, как метко… Будто из ружья. Из чего стреляешь-то?

— Из стручочка.