Пятница (СИ) - Кельн Яна - Страница 17

- Саш, давай заключим пари, - выпаливает она, впиваясь через рукав в кожу длинными ногтями.

- Какое?

- Даже не так, - она задумчиво закусила нижнюю губку, ты в любом случае будешь в выигрыше. Сможешь сделать так, что он тебя полюбит, я тебе заплачу, скажем, десять тысяч в евро…

- Стой, стой, - перебиваю девушку, - зачем мне деньги и тем более его любовь? – ошарашенно спрашиваю Аню, не веря, что она пытается купить чувства для друга, на мой взгляд, глупейшее занятие.

- Ну, деньги они всегда нужны, - серьезно сообщила блондинка, - а любовь…. Ты просто не знаешь, какой он душка, когда любит. Поверь, почувствуешь, ни за что не откажешься от него. Рискни, Саш.

- Ань, сверни эту тему. Это бред.

- Ты все равно от него не избавишься, - бросает она, делая очередную попытку удержать меня на месте.

- Ты мне уже дала несколько дельных советов, спасибо, я ими воспользуюсь, - хмыкаю и все же выдираю многострадальную руку из ее цепких пальчиков.

- Нет. Не поможет. Стас взялся за тебя в серьез, а ему еще нашепчу, будешь всю жизнь бегать, а когда ему надоест игра в догонялки, он тебя к батарее пристегнет и охрану поставит.

- Ты чокнутая?

- Нет, хочу, чтобы он был, наконец, счастлив. Разве это так много? – умоляющий взгляд голубых глаз, пронзает даже в темноте.

- Поэтому покупаешь мою любовь для него? – ехидство лезет из каждого слова.

- Пусть так. Сначала, - вздыхает она, добавляя слез в голос и еще больше мольбы во взгляд.

- Какой второй вариант? – вспоминаю, что так и не дал ей закончить.

- Если, скажем, через полгода ничего не изменится, я помогу тебе от него отделаться и сумма та же. Как тебе?

- Глупо.

- Тебе так сложно? – голос дрожит, губки надуты, блестящие капельки слез на крайних ресничках, она осознает, что я не стопроцентный гей, как Стас и вовсю пользуется своими женскими уловками.

- Хорошо, - они работают, душу зацепили ее старания и денежные жертвы, на которые девушка готова пойти ради призрачного счастья друга.

- Спасибо, Сашенька! – Аня взвизгивает и виснет на моей шее, - Ты не пожалеешь!

Боюсь, что пожалею. Еще буду посыпать голову пеплом за то, что поддался на ее уговоры с весьма слабой аргументацией.

Париж.

Сердце снова пропустило удар, а в легких словно кончился воздух. Тяжелый вздох, сжимаю кулаки, кусаю губы. Еще миг и легкая тряска свидетельствует о том, что шасси коснулись земли. Воздушное судно резко тормозит и нас тянет вперед, выравниваем скорость, в динамике звучит голос капитана, он приветствует нас в Париже. Выдыхаю, смотрю на Стаса. Он безразлично смотрит в иллюминатор, спокойный, сдержанный, как всегда. За весь полет мы не перекинулись ни словечком. Черных словно чувствует мой взгляд, поворачивает голову и приподнимает уголки губ в подобие улыбки. Улыбаюсь ему смущенно, немного стыдно показывать перед ним свою слабость, но летать я боюсь. Раньше думал, что это детская слабость и она исчезнет с возрастом и с увеличивающимся количеством полетов. Но ошибся. Я все еще боюсь. Как только самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу, грудь сжимают тиски страха, и все время, пока я нахожусь в воздухе, все, на что я способен, только молиться всем Богам о том, чтобы и этот полет оказался успешным.

Через полчаса мы уже выходим из здания аэропорта. Порыв холодного ветра встречает нас первым. Середина ноября. Температура лишь на пару градусов выше, чем в Москве, но этого невозможно почувствовать из-за холодного ветра. Ежусь, запахиваю пальто и спешу догнать Стаса, который уже укладывает свой чемодан в багажник такси.

Это вовсе не романтическая поездка в город для влюбленных. Смысл моего нахождения здесь от меня ускользает.

- Через пять дней мы едем в Париж, - Стас произносит это между делом, слишком сосредоточен на документах даже для того, чтобы оторвать от них взгляд.

- Зачем? - отхожу от окна, сажусь напротив.

Сейчас мы находимся у него в офисе дочерней фирмы. У Стаса внезапно возникли неотложные дела, мне пришлось ехать с ним, оставлять меня одного у себя в квартире он не решился, вероятно, все еще помнил тот первый и единственный раз, когда совершил подобную глупость.

- У меня дела.

- И?

- И мы едем в Париж, - отрывает взгляд от документов, смотрит поверх них на меня.

- Ясно.

Больше ничего не говорю, ухмыляюсь в сторону, но Стас уже снова сосредоточился на бумагах и потерял ко мне интерес.

Отель находится неподалеку от Елисейских полей. Я бы с удовольствием насладился красотами города из окна автомобиля, но мои желания расстроил сильный дождь, сокрывший от меня окружающий мир за мокрыми дорожками капель, стекающих по стеклу. Прислоняюсь лбом к холодной поверхности, провожу по ней пальцем, следуя за кривой серо-серебристой линией.

Мировые грусть и печаль, как всегда, опускаются на мои плечи, погребая под своим весом. Прикрываю глаза, сам не замечаю, что на ресничках повисают капельки слез. Трудно передать словами то, что я сейчас чувствую. Я не расстроен, не опечален, у меня ничего не произошло и, вроде бы, жизнь прекрасна, как первые цветы весной, которые вызывают в сердце бурный восторг и желание жить полной жизнью, но сердце ноет от тоски, я потерян, раздавлен и разбит. Возможно, это все последствия перелета, я устал, мне нужно выспаться. Стас сидит на пассажирском сидении рядом с водителем, француз что-то эмоционально рассказывает мужчине. Черных кивает и отвечает на его реплики. Не знал, что он владеет и этим языком. Мне нравится его произношение "r", оно приятно лижет слух, прокатывается по телу и щекочет кожу. Невольно протягиваю руку и касаюсь его волос. Он не реагирует, возможно, не почувствовал моего прикосновения. Вскоре машина останавливается возле отеля Софитель. Швейцар открывает мою дверь и раскрывает над головой большой черный зонт. Киваю в знак благодарности и приветствия. Я не знаю французский.

Номер - люкс. Не удивительно. Большой, просторный, светлый, красивый. Что еще можно сказать даже о хорошем гостиничном номере? Ничего. Ни уюта, ни тепла, ни чувства удовлетворения. Временное пристанище. Дом без души, пропускающий через себя множество незнакомцев. Безлико. Дождь лишь усилился, не смотря на то, что на фоне глубокой серости невдалеке виднеется робкий пастельный просвет.

- Саша, ты хорошо себя чувствуешь?

Оборачиваюсь на звук его голоса. Смотрю в зеленые глаза. Стас задумчив, но вряд ли именно в данный момент он думает о том, о чем спрашивает. Его лицо слишком сосредоточено, нижняя губа поджата, а на лбу небольшая складка. Черных думает о своих делах, которые не имеют ко мне никакого отношения.

- Все хорошо, устал.

Падаю на диван, обитый мягкой светло-коричневой замшей, Стас уже наполовину раздет. Наблюдаю за ним, но это не шоу для меня, он идет в душ. Вытягиваюсь на диване, он удобен, поэтому ничто не мешает легкой дреме окутать мое сознание.