Уровень атаки - Огай Игорь - Страница 52

– Стоп, – Павел потряс головой. – Почему ты вообще решила, что я приходил на фабрику за тобой?

– Мне сказал ящер по имени Чщахт. Ты его вряд ли знаешь, но это не важно. Главное, что они очень редко ошибаются… А ведь после гибели сестры я почти смирилась с тем, что сегодня мне придется умереть.

Павел мысленно усмехнулся. Ну да, все правильно, и к тому же очень хорошо вписывается в интригу смарров. Чщахт должен был предупредить девчонку, если планировал ее освобождение. Ящер снова оказался впереди на целых три хода, и это начинало серьезно давить на нервы. Может быть, Градобор был все-таки прав и следовало позволить ацтекам сжечь дочь своего посла?

Павел глубоко вздохнул, и миг ослабления внимания едва не стоил удара в противоподкатный брус огромного самосвала, выехавшего из переулка… Возмущенный сигнал подрезанной в левом ряду иномарки не в счет – слишком быстро он затих позади.

– Как ты узнала, что я смогу быть у метро через десять минут после звонка?

– Очень просто. Если тебе не удалось выкрасть меня с фабрики, значит, следующим шагом должна была стать моя местная квартира. Получить ее адрес для тебя, конечно, не составляло труда, и, скорее всего, ты был уже где-то неподалеку. Ну а для верности у меня было вот это…

Она достала из какого-то потайного кармана прозрачный камешек очень знакомой формы.

– Артефакт ящеров, – кивнул Павел. – Понятно. Чем заряжен?

– Поисковым заклинанием. Одноразовым – к сожалению. Похоже, они все время знали, где ты находишься, хотя почему-то не выдали воинам Ассамблеи.

Павел кивнул еще раз – это не стало для него неожиданностью.

– Ясно, – проговорил он. – Непонятно только, откуда взялись интаи, если ты не собиралась сопротивляться?

Анна пожала плечами.

– Из прокола, ты же видел. Жрецы, конечно, прослушивали мой телефон. Твой спектакль был хорош, но не обманул их. Правда, я надеялась, что за десять минут организовать перехват они все же не успеют.

– Ясно, – повторил Павел. Это был не первый случай переоценки его тактических талантов, но придуманная за землянина ложь снова пошла ему на пользу. Сомнительную, впрочем, – в призы досталась приговоренная к жертвоприношению девчонка, которую разыскивают все доступные жрецам воины Золотого бога.

– Машин в область сейчас немного… – выговорил Павел скорее для самого себя, чем для пассажиров. – Может, и прорвемся.

Индианка взглянула на него с удивлением, для нее этот вопрос был давно решен.

– Мы должны прорваться, – проговорил Алик с заднего сиденья. – Самое трудное уже позади. У нас есть оружие и машина, кроме того, смарры на нашей стороне.

– Помолчи, белый, – Анна проговорила это без злости или раздражения. Просто отмахнулась, словно от мухи. – Оставь право думать и воевать рожденным для этого. А лучемет отдай-ка мне.

Павел поморщился. Вопросы кастовых противоречий не могли не обостриться со временем, и чтобы протянуть в этой компании дней десять-пятнадцать, пресекать разногласия следовало жестко и решительно.

– Этот «белый» рисковал жизнью, вытаскивая меня из-под носа твоего краснокожего папочки, лишь бы тебя не сожгли во имя самого цивилизованного из богов…

Благородная кровь имеет очень низкую температуру кипения, порой достаточно лишь намека на отсутствие преклонения.

– Да как ты смеешь, такинэ! – Высокорожденная сорвалась мгновенно. – В твоем варварском мире белые правят только потому, что Ассамблея не позволяет нам восстановить естественный порядок вещей! И если ты еще раз…

– Отставить! – гаркнул Павел. – Мне плевать на твои амбиции и расовые предрассудки, девочка! Но если ты еще раз откроешь свой рот на эту тему – я разобью тебе твои красивые губки. Ясно?

Индианка действительно открыла рот, но, задохнувшись от возмущения, не вымолвила ни слова. Ответить было выше сил укатэ, но и молчание тоже стало ответом.

– Осторожно! – Алик оказался единственным, кто смотрел в этот момент на дорогу, но изменить режим движения автомобиля он был не в силах.

Павел отреагировал раньше, чем осознал опасность, но скорости человеческой реакции было уже недостаточно. Перестроившаяся из правого ряда белая «семерка» оказалась для «Мерседеса» непреодолимым препятствием, и два массивных тела встретились…

Павел поднял лицо от плотной белой ткани, окутавшей руль. Осмотрелся. Головная боль от контузии придет позже, а потерю устойчивости и тошнотворные спазмы можно преодолеть. Главное – понять степень угрозы.

Он пнул дверь и вывалился на асфальт. Под руку попался незаряженный «макаров», но оценивать свою боевую эффективность землянин был сейчас не в состоянии. Замершая в двадцати метрах дальше по шоссе «семерка» пострадала меньше «Мерседеса», и каждую секунду из нее мог полоснуть луч, сметая не только Павла, но и начавшую скапливаться позади пробку. Значит, оставался только один выход – успеть раньше. Впрочем, как всегда…

Павел преодолел только половину пути, когда из погибшего «немца» выбралась Анна. Как и прежде, легкая на ногу и совсем не пострадавшая, она нагнала его около «Жигулей». Пускай. Лишний ствол не помешает…

Землянин рывком распахнул водительскую дверь:

– Сидеть смирно! Руки за голову!

Индианка молча направила лучемет в правое окно.

– Мамочка!..

Истошный визг резанул по травмированному сознанию, словно тупая пила. Тошнота снова подступила к горлу, но Павел уже узнал слишком хорошо знакомый ему голос: «Что, мамочка?! Я тебе сколько раз говорила: поворачиваешь – гляди в зеркало!.. Что теперь мамкать?!.»

И рука с незаряженным «макаровым» опустилась сама собой.

– Так… – выдавил Павел, пытаясь собраться. – Вы здесь…

– Павел? – Тамара-младшая оторвала ладони от лица.

– Это кто? – резко спросила Анна, – Ты их знаешь?

– Да… Черт! Откуда вы взялись?!

– Так вы же сами велели… – пробормотала бухгалтерша с пассажирского сиденья, начиная осознавать, что ситуация выходит за рамки рядового ДТП. – Из города… На дачу на две недельки…

– Я? – тупо переспросил Павел, морща лоб. – Да, правда, велел…

Прежде размытый план бегства начал, наконец, вырисовываться в деталях. Ну а то, что в него оказались вовлечены двое гражданских, – так не до жиру сейчас.

– Дача где? – осведомился Павел, прислушавшись к устойчиво работающему на холостых мотору «Жигулей».

– В Ромашково, – проговорила бухгалтерша и осеклась, сообразив, куда клонит Павел. – Но там нет горячей воды и санузла…

– Ерунда. Тома, освободи-ка место. Анна, тащи сюда Смехова.

– Но… – та все еще не решалась опустить лучемет: рассеять подозрения высокорожденной было не просто. – Ты уверен?

– Я давно ни в чем не уверен. Давай живо!

Кузов «семерки» серьезно пострадал при аварии. Багажник с нехитрым дачным скарбом оказался смят в лепешку, пассажирские двери заклинило, но задний мост все еще держался. Дребезжа железками и вихляя кормой, перекошенная и перегруженная пятью пассажирами машина с трудом сдвинулась с места. О нормальной скорости можно было и не мечтать, но держать пятьдесят-шестьдесят километров в час в общем городском потоке ей было вполне по силам.

– Главное – выбраться за Кольцевую, – пробормотал Павел. – Не хочется быть под колпаком у ящеров.

– Почему? – спросила Анна, вынужденная делить заднее сиденье с такинэ и местной белой девчонкой. – Они ведь помогали тебе.

– Конечно, пока это было выгодно. Не верю я в такую помощь.

Павел увидел в зеркало, что Анна пожала плечами, но возражать она не стала.

– Позвольте… – вдруг подала голос бухгалтерша. – Павел, я хочу знать: мы заложницы?

Тот честно подумал, прежде чем ответить. И покачал головой.

– Нет. Людям, с которыми мы можем столкнуться, на вас плевать.

– Тогда высадите нас, пожалуйста. Я не хочу ничего знать о вашей уголовщине и не позволю втягивать в это мою дочь! К тому же машина пойдет легче.

Последняя мысль была здравой, но Павел только посильнее надавил на газ.

– Нам нужно выбраться из Москвы, – повторил он, – а машина оформлена на вас. Меньше всего нам нужны неприятности с ГАИ. Если захотите, выйдете за постом у Кольцевой.