Герда - Веркин Эдуард - Страница 19

– Ну что мы, теперь будем всю жизнь шарахаться? – спросила Алька. – Если так, то лучше вообще из дома не выходить. Доктор, между прочим, рекомендует не бегать от страхов.

– Отец мне голову свернет, – сказал я.

– А мы никому не скажем, – успокоила Алька. – Скажем, что в кино ходили. Сейчас, кстати, мульт отличный идет.

Я молчал.

Алька задумалась, а потом сказала:

– Ладно. Скажем так. Ты куда-то там пошел по своим делам, а я за тобой увязалась. Так что если что влетит, то мне. Ты, как всегда, невиноватый. А вообще сегодня какой день?

– Вторник вроде.

– Сегодня родители поздно будут, – сказала Алька. – Часов в восемь, не раньше. Если вторник, то мама с утра отправилась с Мелким в реабилитационный центр. Пробудут там часов до шести, потом их заберет папка, потом они поедут в кафе… Короче, они раньше девяти не вернутся, а последний рейс со стороны Мамонтовки в восемь пятьдесят. Успеем.

– Откуда ты знаешь про рейс?

– Посмотрела расписание. Гоша, пойдем, а? Не хочу сидеть тут до вечера. Мне страшно…

И Алька сделала испуганное лицо. Врет. А может, и не врет…

– Давай, Гош, что мы все дома-то сидим, поедем?

Одним словом, я согласился, и через час мы уже были у реки, на пристани.

Саша подошла через минуту. С целым ворохом пустых пластиковых бутылок коричневого цвета, уложенных в объемную авоську.

– Привет, Саш.

Алька кинулась ей на шею, повисла, лошадь. На самом деле лошадь, ростом почти с Сашу, длинная у нас Аглая, чуть не уронила.

– Я тоже рада вас видеть, – сказала Саша.

Алька опустилась на землю.

Саша была наряжена в камуфляжный костюм. И в сапоги. В платке. За грибами вроде как собралась. Все велико на три размера, выглядит смешно.

– Ты умеешь резать пластик? – спросила Саша.

– Как это? – не поняла Алька.

– Ножницами. Ничего сложного, я научу. Мы с Юлькой проект один хотим попробовать.

Саша потрясла бутылками.

– Игорь будет крышу починять, а мы с тобой… Ну, увидишь. Пойдемте, корыто скоро отходит.

Мы поспешили к пристани.

Возле причала болтался старый речной трамвайчик, похожий на старую же субмарину – настолько глубоко он сидел в воде. На палубе было уже изрядно народа, все ждали отправки, перетаптывались с ноги на ногу, и в такт их перетаптыванию покачивался катерок.

– Он надежный? – спросила Алька.

– Как «Титаник», – ответила Саша.

Я не понял, пошутила она или нет. Алька хихикнула. Мы купили билеты и погрузились. С Гердой это оказалось легко, от нее все расступались в стороны, перед нами освобождалось пространство, Альке это нравилось, она держала Герду за ошейник и поглядывала на окружающих с превосходством.

На реке оказалось хорошо. Свеженько так, ветер дул с разных сторон, хотелось сидеть и дремать, и плыть куда-нибудь, глядя на берега, тысячу километров, плыть, останавливаясь на песчаных отмелях, ловить рыбу, варить уху, греть спину у огня, смотреть, как суетятся в воздухе чайки… У Симбирцевых, кажется, есть яхта, только не помню, морская или речная, наверное, всякая.

Саша достала тыквенных семечек, и мы начали грызть. Семечки были пожарены необычайно, с солью и еще с чем-то, со вкусом хлеба и подсолнечного масла. Алька спросила, где такие семечки продают, Саша ответила, что такие нигде, это фирменный рецепт ее матери.

– Каждую осень три мешка покупает, а потом жарит по-старинному. Продает у поезда.

– Классные семечки, – Алька стряхнула с губ кожуру. – Они… Я бы, наверное, килограмм съела.

– Ну и ешь, – Саша оттянула Алькин карман и насыпала семечек в него. – От семечек лучше мозг работает. И от глистов полезно. Главное, язык не натереть, самые противные мозоли.

Стали грызть семечки. Оказалось, что под семечки очень хорошо думается, все двадцать минут переправы я думал. О том, что как-то это все… вроде бы мне эта Саша и не нравится особо, а зачем-то за реку поехал.

Вторым приятным моментом было то, что очистки можно было сплевывать прямо за борт, а не собирать в ладонь или в пакет.

От семечек захотелось пить, но воды никакой на катере, само собой, не продавали, я мучился и думал – если сбросить за борт трубку, можно ли будет втянуть через нее воду? Вряд ли, не хватит легких. Ну и еще какие-то глупые мысли, совсем необязательные, простые, но от которых было хорошо и спокойно.

На Сашу поглядывал. С чего-то вдруг позвонила…

Трамвайчик причалил к песчаному берегу по-простому – ткнулся носом, подсел на мель. На сушу сбросили трап, и народ по нему стал спускаться, и мы тоже сошли. Герда спрыгнула сама, плюхнулась в воду, выбрела на берег. Альку снял я, Саше подал руку, она не отказалась.

На берегу Алька напряглась немного, поглядела на Герду. Но та была спокойна, сидела у воды и чесалась. Люди, высаживавшиеся с катера, тоже были вполне себе не опасные с виду, обычные дачники, так что я стал думать, что мы сюда не зря поехали, Алька права, нечего дома страхи засиживать. Так что вот.

Дачный поселок Мамонтовка оказался тоже вполне себе приличным. Располагался вдоль реки в два ряда, между водой и непонятными сопками. Домики выглядели достойно, с разноцветными черепичными крышами, с яблонями на участках, с мансардами. И народу много, копаются на своих участках, возделывают урожай, шашлыками пахнет, бензопила ревет.

И Юля шагала нам навстречу. Худая и синяя. Рядом с ней даже Саша упитанной кажется. А потом у Саши волосы красивые, а у Юли жидкие, точно она облысела от голода. Нет, на самом деле, бледная, как королева вампиров. Стали обниматься. Сначала девчонки, потом, к совершенному моему удивлению, точно так же Юля обняла меня. Она была выше почти на полголовы и повисла на мне, как искусственный скелет, а я растерялся и тоже ее обнял, Юля всхлипнула. Расчувствовалась, кажется.

Герду обнимать не стала, просто погладила ее по голове.

– Рада вас видеть, – сказала Юля. – Рада. Нам туда. Метров триста тут. Может, восемьсот.

– Юль, а почему Мамонтовка? – спросила Алька. – Здесь останки мамонтов обнаруживали?

– Не знаю, может, и обнаруживали. Здесь много чего есть. А название из-за сопок.

Юля махнула в сторону холмов.

– В лучах заката они на мамонтов похожи.

Мы поглядели на сопки. Не знаю, сопки сопками, на мамонтов совсем никак не тянут, хотя местным, наверное, виднее. Так, холмы.

– Они красивые, – сообщила Юля. – А вон мой дом. Недалеко ведь, да? Километр всего.

Недалеко, точно, не километр, полкилометра. В крыше дома издалека виднелась дыра. Размером с баскетбольный мяч, крокодил средних размеров пролезет.

– Это как? – Я указал на дыру.

– Метеорит упал, – пояснила печально Юля. – Небольшой такой, с орех.

Продемонстрировала кулак.

И тут же засмеялась своему юмору. Саша ее поддержала, а Алька поддержала Сашу, вот так они и рассмеялись все, и я присоединился.

– На самом деле неизвестно, что это, – сказала Саша. – Что-то упало, а что именно, мы так и не поняли. Может, на самом деле метеорит.

Подошли к дому. Юля выдала мне трухлявую лестницу, и я полез на крышу, а девчонки принялись что-то строить из бутылок.

Оказалось, что чинить крышу не так уж и сложно, главная трудность – не свалиться, а так все вполне себе просто. Я починял крышу, поглядывал вниз, дышал речным воздухом.

Алька вооружилась граблями и сгребала листья, причем старательно, с интересом. Саши и Юли видно не было, они за углом возились с пластиковыми бутылками и хихикали. Зато мне сверху отлично виделась Герда, она тоже была занята делом, грызла поливочный шланг. То есть не особо грызла даже, а так, философски кусала, с одной стороны в пасть входил зеленый шланг, с другой стороны вываливались разрезанные куски. Развлечение что надо.

Крыша чинилась хорошо, я от себя не ожидал. Ну, если честно, это было не сложно, сметай старый мусор, подтягивай съехавшие пластины и подбивай их гвоздиками, чувствуй себя при этом мастером.

Забавно все-таки. Я ведь ее как-то совсем почти не знаю, два раза встречались, а потом раз – и согласился чинить крышу. Точно мы сто лет знакомы. И вот сижу на крыше, откуда можно свалиться…