Операция «Анти-вуду» - Дробина Анастасия - Страница 23

Нина тихо всхлипывала от страха, стараясь не смотреть на высокую фигуру в черном. Больше всего на свете ей хотелось оказаться у себя дома, под одеялом, рядом с мамой и папой. И черт с ней, с этой стервой Аскольской… Кто же мог знать о ее защите?!

– Вынуждена тебя разочаровать, – жестко сказала тем временем Мама Бриджит. – Тереза будет играть главную роль! И останется красивее и лучше тебя. И все будут смотреть на нее и восхищаться ей. А ты – давись своей злобой! Оставайся мерзкой болотной жабой! И пока эта злость сидит в тебе – ты не будешь счастливой! Это я тебе говорю – хозяйка перекрестков, Мама Бриджит! И не смей больше тревожить богов ориша! Никогда, никогда, никогда! Иначе жизнь твоя станет черной, как моя одежда.

Отвернувшись от трясущейся Нины, черная женщина плавно повела рукой. Четыре фигуры в капюшонах молча, неслышно отошли в тень. Место под фонарем опустело, и Нина, заметив освободившийся путь, с придушенным воплем кинулась прочь. На снегу осталась смятая скатерть. Соня, наклонившись над ней, с любопытством разглядывала лежащие на ней предметы. Это были кукурузные зерна, положенные в чашку и смешанные с какой-то тягучей жидкостью, несколько яблок, курага.

– Это что? – тихо спросила подошедшая Полундра.

– Подношения Маме Бриджит, – пожала плечами Соня. – Значит, она действительно ее вызывала…

– Соня, что это было? – незнакомым голосом поинтересовался Пашка. – Я почти не слышал, что ты ей говорила… но ты бы видела ее лицо! Меня – и то мандраж прохватывал!

– А я вообще чуть дуба не врезала! – с чистой совестью созналась Полундра. – О-о, жаль, Нино Вахтанговна этого не видела! Она бы тебя на руках в свой театр принесла и на сцену поставила! Соня, тебе правда надо в театральное училище!

– Через мой труп! – мрачно сказал Пашка. – Королева моя, объясни наконец, как ты до этого додумалась?

– Полторецкий, ни до чего я не додумывалась, – устало сказала Соня, завязывая в узел скатерть с дарами для Мамы Бриджит. – Это была импровизация. Мы же, в общем-то, догадывались, что эта Нина активно вредит Терезе, так? А если она вышла ночью на кладбищенский перекресток – значит, она будет призывать Маму Бриджит. Вот она… то есть я… и пришла.

– А мы кого изображали?

– Детей Мамы Бриджит, – вздохнула Соня. – Богов ориша. Надо сказать, вы были убедительны.

– Ничего себе… – проворчал Атаманов. – А если бы эта Нинка догадалась?

– Могла бы вполне, – согласилась Соня. – Если бы не была так перепугана. И если бы я не перехватила инициативу. Меня она первый раз в жизни видит – я даже лицо закрыла на всякий случай. Я сама, не дав ей открыть рта, начинаю говорить про Терезу, вспоминаю билонго, порчу, ориша – все то, чего никто, как она думает, не знает. Как Нина могла усомниться? К тому же декорации подходящие – ночь, кладбище, тишина…

– Бр-р-р! – содрогнулась Полундра. – И… что ты ей сказала?

– Сказала, что Терезу хранят боги ориша и что все колдовство теперь обернется против самой Нины.

– Не слишком ли жестко, королева моя? – без улыбки спросил Пашка.

– Не слишком! – отрезала Соня. – Эта Нина призналась, что хотела убить Терезу колдовством! Убить, понимаешь?! И верила в это! Вот и пусть теперь трясется… В следующий раз пусть сначала подумает, прежде чем гадить кому-то! Только потому, что этот «кто-то» талантливее и красивее! О-о, как же я ненавижу таких! И ей всего-то пятнадцать лет, что же из нее вырастет?!

До машины шли молча. Каждый думал о чем-то своем. Белая «Волга» уже ехала по темным улицам к Таганке, когда Соня медленно сказала:

– Я одного не понимаю… Почему Тереза говорила, что Садовская вызывала мертвых? Каких мертвых, зачем? Во-первых, оживить зомби Нина просто не смогла бы. Это даже для настоящей колдуньи вуду, думаю, непросто. Во-вторых, она хотела испортить Терезе жизнь – и при чем тут, спрашивается, мертвецы? Вредят людям ориша – и то, если их правильно попросить. А вовсе не зомби. От этих вообще толку мало… По крайней мере, в моей книжке так сказано!

– Чтобы я еще раз этой девушке что-то подобное подарил… – пробормотал Пашка, не сводя взгляда с заснеженной дороги. – Скоро будет патентованная ведьма! С зомби на кухне вместо домработницы! А мне на всем этом жениться?!

Полундра, не слушая его бурчания, с тревогой поглядывала на Соню. Та казалась очень усталой, измученной и, по мнению Юльки, едва сдерживала слезы. Припарковавшись в арке, Пашка запер «Волгу», буркнул сестренке: «Иди домой, дед ждет», и пошел вслед за Соней к ее подъезду. Полундра пожала руки пацанам и отправилась спать.

Натэлина бабка была человеком понимающим. Когда Тереза Аскольская позвонила в дверь квартиры Мтварадзе в назначенные пять часов вечера, на кухне уже вовсю кипел чайник, а большой стол в зале был заставлен пирогами и печеньем. Возле стола, в кресле, сидел и наслаждался черным кофе генерал Полторецкий. Встречать гостью в прихожую вывалила вся компания Полундры, а за ними вышла сама хозяйка дома в роскошном платье из вишневого бархата. Увидев ее, Тереза ахнула:

– Ой, это же… Вы… Ой, вы же – Нино Мтварадзе?! Правда?!

– Она самая, – кивнула довольная бабушка Нино. – Надо же, еще кто-то помнит!

– Ой, конечно, помню! – Тереза даже запрыгала от восторга. – Я вас очень люблю! Мы ходили на ваш спектакль «Леди в голубом»! Я так плакала в конце, когда вы принимали яд! Ой, как я рада с вами познакомиться! Я всем-всем нашим в студии завтра буду хвастаться! А вы мне дадите автограф? А у вас еще будет антреприза в этом сезоне?!

Через десять минут в зале вовсю текла беседа о прекрасном. Беседовали Нино Вахтанговна, Тереза и Натэла. Парни и Полундра внимали им с видом ишаков, случайно забредших в Академию наук.

…– и когда Чхартишвили вздумал ставить еврипидовскую «Медею», никто не верил в его успех! – воодушевленно вещала бабушка Нино. – Я сама ему говорила: «Арчил, дорогой, ты не за то берешься! И я у тебя играть не буду! Особенно в этом костюме с обручами по всему фасаду! Медея – дочь колхидского царя, она не может быть похожа на зажаренную гусеницу!» Тем не менее я сыграла! В обычном черном платье – потому что всегда умела настоять на своем! И успех был такой, какого театр Марджанишвили не видел со времен… Бэла, девочка моя, что это такое?!

– Вот, Тереза, твой Барон Самди. – Белка с облегчением поставила тяжелый рюкзак на пол у ног гостьи. – Абсолютно целый!

Мулатка резко выпрямилась, чуть не уронив книгу на пол. Ее смуглое лицо стало совсем серым. На Барона Самди, который, казалось, издевательски подмигивал ей снизу, она посмотрела с ужасом. Хрипло, тихо сказала:

– Это не мой… Он – мамин. Он… он умеет приводить мертвых!

– Вах, какие глупости… – пробормотала Натэла. И, решительно сев рядом с Терезой, обняла ее. – Вот что, ты расскажи нам все, а мы тебе поможем. Соня, Пашка, где вы там? Расскажите ей, где вы были вчера! Расскажите про Нину и Дэна! Тереза, это наша Соня, познакомьтесь! Ты представить себе не можешь, что они с Пашкой вчера узнали!

– Про Нину?.. – растерянно спросила Тереза, отводя руки от лица. – Вы виделись с Садовской? Но при чем тут она? И Дэн? И зачем?..

– Ты только не волнуйся, – попросила Соня, усаживаясь напротив нее и незаметно отдвигая подальше Барона Самди. – И слушай.

Когда Соня закончила свой рассказ, чай в кружках уже остыл, и Натэла отправилась на кухню заново греть чайник. Бабушка Нино сердито дымила сигаретой у форточки. Генерал Полторецкий сидел нахмурившись. Бледная Тереза сжала голову руками.

– Господи… – только и могла пробормотать она. – Господи…

– Кажется, она мне поверила, эта Нина, – жестко подытожила Соня. – Думаю, она больше не решится тебе вредить. Перья в твоем шарфе и вчерашняя рейка с потолка – это ее работа.

– Но… зачем вы все это делали? Почему вы мне помогаете? – недоверчиво посмотрела на нее Тереза. Соня не сразу нашлась с ответом, зато Юлька вскочила с кресла.

– Потому что мы первыми приходим туда, где нужна помощь! – отчеканила она любимую фразу своего любимого Тайгера. И тут же ворчливо добавила: – И Андрюха нам вообще-то друг, так что…