Два талисмана - Голотвина Ольга - Страница 51

— Пошли! — поднялся Хрясь, наливаясь черной злобой.

Макака вздохнул, тронул левой рукой нож за левым голенищем и пошагал за приятелями со двора.

Хозяева дома хотели выставить Прешдага на улицу: мол, разговор не для ушей охранника. Прешдаг уперся, как бык, которого ведут на бойню. Он, дескать, за барышню головой отвечает. Мало ли что с девушкой сделают, пока он, Прешдаг, будет по улице вышагивать… Хозяева, отец и сын, дружно загалдели: за кого их принимают, за грабителей-убийц-насильников? Что за торг, если у обеих сторон друг к другу доверия нет?

Черту под разговором подвела сама девица: наотрез отказалась оставаться с хозяевами без Прешдага. Речь, мол, идет не о продаже пары сережек, и она не хочет вводить в соблазн почтенных покупателей. Или охранник останется с нею, или разговора не получится. Да, дело тайное, но они оба знают, о чем речь, так что лишних слов можно не говорить.

Старший из хозяев неохотно махнул рукой. Сын подчинился отцу, хотя и был явно недоволен.

Прешдаг застыл у дверей, следя за каждым движением хозяев. Он сгорал от любопытства, но не показывал этого.

Красотка принесла на продажу что-то ценное. Может, придушить всех троих, забрать ценность и дать тягу?

Нет. Нельзя. Вьямра — не стража, Вьямра его из-под земли достанет. А удрать на край света он не может. У него цирк.

Свой цирк Прешдаг любил больше собственной души.

— Товар при барышне? — учтиво спросил хозяин.

Девушка встала спиной к Прешдагу и что-то показала хозяину.

«Ага, — сообразил укротитель, — что-то маленькое…»

— Я не сомневаюсь, — вежливо сказал хозяин, — что вещь настоящая. Женщина, которая прислала вас обоих сюда, знает, что с нами лучше не шутить.

— Как и с нею, — кивнула девушка.

— Как и с нею, — согласился хозяин. — Твоя цена?

Девушка через плечо обернулась на Прешдага. Шагнула к столу и на его пыльной поверхности пальцем написала что-то — видимо, цифру.

Прешдаг едва сдержался, чтобы не шагнуть вперед, не взглянуть на цифру. Уж очень хотелось узнать, с чего у обоих хозяев, молодого и старого, так вытянулись рожи.

— Нет, милая барышня, это несерьезный разговор, — огорчился хозяин. — Я, пожалуй, еще согласился бы обсудить половину этой суммы…

— И половины-то много, — буркнул сын.

— Много так много, — легко согласилась девица. — Прошу простить за то, что разбудила вас затемно. Попрошу Вьямру, чтоб нашла покупателя посолиднее.

— Не смеши нас, красавица, — хмыкнул хозяйский сын. — Ты не репой торгуешь. Во всем городе эту вещь не купит никто, кроме нас. Ты пойми…

— Нет, это вы поймите — оба! — негромко, но властно сказала барышня, и обомлевший Прешдаг четко различил в ее красивом, звучном голосе интонации Вьямры. — Я действительно не репой торгую. Цена названа и не обсуждается. Вам она не по кошельку? Прощайте. Вьямра сказала, что у нее на примете есть еще один покупатель.

— Что?.. — не сдержавшись, охнул младший из хозяев.

Отец бросил на него укоризненный взгляд и сказал мягко:

— Барышня шутит. Товар редкий, на ценителя. А из ценителей в Аршмире — я один.

— А разве речь идет только об Аршмире?

По лицам хозяев Прешдаг догадался, что стрела, пущенная девицей, попала в цель.

— Ну… допустим, — задумчиво молвил старший. — Допустим, мы примем эту безумную цифру. Но, милая барышня, такой суммы в моем доме попросту нет. Мне нужно собрать деньги.

— И сколько же времени потребуется?

— Полагаю, к завтрашнему вечеру мы сумеем…

— Отлично, — перебила его девушка. — Увидимся завтра, вскоре после того, как отобьют второй темный звон. Здесь же.

— Здесь не выйдет, барышня. У меня есть причины опасаться… э-э… наблюдения. Если идти от моего дома вдоль побережья мимо Бурых скал, увидишь глубокую расселину. Не ошибешься, она там одна и есть. Там нам не помешают.

— С чего это я полезу в скалы?

— Не одна полезешь, а с телохранителем. — Голос хозяина стал жестким и непререкаемым. — За такие деньги, что ты изволила заломить, я сам полез бы в жерло вулкана… Да не трусь, никто тебя не обманет. Из уважения к той, что тебя послала!

— Ну… что ж, — помедлив, кивнула девушка. — До завтра, господа мои!

Бранби, стоя у окна, провожал взглядом девушку и ее молчаливого спутника.

— Зря мы отпустили ее, отец. Конечно, этот лысый — дядя не из мелких, но и мы с тобой не кильки дохлые. Надо было рубить оба полена. Где мы с тобой такие деньги до завтра отыщем?

— Если уж дрова рубить, — резонно возразил меняла Лабран, — то надо после этого и отчаливать.

— Ну да, на борту «Вредины». Ирслату заплатить — возьмет. А с этой штукой в руках… отец, как только помрет любой из семи правителей — ты же в два счета на его месте окажешься, и плевать, какой это будет остров!

— Соображаешь, сынок! А только и Вьямра не дура. Такие кражи не делаются по случаю — увидел и сцапал. Такие кражи подготавливаются заранее, продумываются до мелочей. Вот к нам пришли девица и громила… кстати, готов спорить на кувшин астахарского, что этот лысый — отличный боец, один из лучших людей Вьямры. На такое дело не шлют первого, кто подвернется под руку. И откуда ты знаешь, что старая ведьма не нашпиговала заранее наш переулок своими людьми, как курицу — орехами? Может, на соседской крыше арбалетчики сидят? Может, нам не то что до гавани — до Сельдяной площади дойти не дадут?

Бранби озадаченно притих.

— Попрошу денег у Ирслата, — продолжал размышлять вслух его отец. — Не даст — обману девку, когда придет за расчетом. Не дастся в обман — вот тогда, сынок, остается срубить обоих и удрать.

— А что до завтра-то изменится, отец?

— Кое-что изменится… — Глаза старого бернидийца лукаво блеснули. — Обещано мне, сынок, что завтра в моих руках будет и второй талисман. Оба талисмана мы с тобою раздобудем, понимаешь? И тогда сами будем решать: принять нам награду и благодарность Круга Семи Островов — или что-то посерьезнее с Круга потребовать!

— Но это невозможно! — Смотритель винного погреба вскинул ладони к побледневшим пухлым щекам. — Вскрыть печати на кувшине с «расплавленным золотом»? Да это же… это кощунство!

— Не слишком ли громкие слова, почтенный Вагнат? — снисходительно, сверху вниз бросил Гурби толстяку-смотрителю. — Хранитель хочет избавиться от малейшей тревоги за подарок, который сегодня вечером будет преподнесен Верши-дэру.

— Да какая же может быть тревога? — вскинул белесые бровки Вагнат Закатный Корень. — Другой вопрос, что это излишне щедрый подарок. Вино с астахарских виноградников! Урожай года Белого Быка! Да в Грайане всего три кувшина этого дивного напитка! Один — в Тайверане, и король бережет кувшин для свадьбы наследника. Второй — в Замке Трех Оврагов, и как вино туда попало — это увлекательнейшая история…

— Почтенный, — со скучающим видом перебил Вепрь смотрителя, — мне сейчас не до увлекательных историй. Хранитель города четко высказал свою волю: на вино в кувшине должны быть наложены чары, лишающие силы любой яд.

— Да откуда там яд?!

— Об этом ты, почтенный, Хранителя спрашивай.

— А нельзя ли навести чары, не вскрывая кувшин?

— Ты еще предложи мне творить магию прямо сквозь своды подвала! Вот тебе приказ. Здесь сказано, что ты должен исполнить все, что я тебе велю.

И Вепрь протянул толстяку бумагу, на которой вечером, после беседы с Ульденом, Хранитель начертал несколько слов.

— Но тут же ничего не сказано про «расплавленное золото»…

Сыну Клана надоели препирательства.

— Еще хоть слово, почтенный, и я ухожу. А высокородному Ульфаншу передам, что ты отказался исполнить его повеление.

Вагнат был сломлен.

— Сейчас, я… сейчас… — Он вскинул ладони к вискам, словно его мучила головная боль. — Надо позвать слугу с факелом… и взять палочку цветного воска… и печать, да, печать! А этот господин будет нас сопровождать? — Смотритель кивнул в сторону незнакомого мужчины, скромно стоящего у двери.