Работа для рыжих - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 40

Занюхнув корой, как заправский токсикоман, Дэль встал на задние ноги и прянул вверх по стволу, перебирая копытами, словно делал гимнастику. Конь вытянул шею, оскалил заострившиеся зубы и содрал кусок коры с шародрева. Вниз полетел и глухо звякнул в густой траве у корней темный снаряд размером со среднее яблочко.

Дети — вот рисковый народ! — метнулись вперед, прямо под копыта жеребца. Нашарив в траве кожаный мешочек, торопливо заглянули при свете шарика кано и заплясали вокруг, дико прыгая и захлебываясь восторгом:

— Нашелся, нашелся папкин схорон! Спасибо, кори! Тут даже четыре трона есть, долг отдать хватит и еще останется! Благослови вас Гар!..

— Меня-то за что? Все Дэлькор сделал, ему и спасибо положено, — усмехнулась я. Жеребец, опустившись на четыре ноги, этаким скромником стоял в сторонке, если бы не самодовольное выражение на морде, я бы даже поверила. Впрочем, чего греха таить, имеет право собой гордиться, заслужил похвалу!

Ребятня малость оторопела, но, довольно быстро переориентировавшись, спросила:

— А как его благодарить?

— Ну… — заулыбалась я, — монеты ему, понятное дело, ни к чему, так что в качестве платы, думаю, вполне сойдет разрешение попастись в этом саду.

Дэлькор довольно ржанул, признавая бартерную сделку состоявшейся, и направился к заинтересовавшему его кусту с лиловыми гроздьями цветов и чумовым запахом ирисок.

— Дорогу в трактир найдешь? — уточнила я у жеребца. Пастись вместе с ним в этих недоокультуренных чащобах, ежась от подступающей прохлады, у меня никакого желания не было. Конь насмешливо фыркнул и отмахнулся хвостом, дескать, кто из нас двоих заблудится — еще вопрос! — Вот и ладушки. Счастливо, мелкота, только больше по чужим комнатам не шарьте, в другой раз может крупно не повезти.

— Что же вы, кори, даже ни монеты не возьмете? — удивленно спросил за моей спиной Шарр.

— Не-а, — зевнула я в кулак. — Еще не хватало — сироту обирать! А вы лучше по домам разбегайтесь, пока родители искать не начали. Или к мамке Шарра идите и похвалитесь, как лазили по деревьям в саду и случайно нашли кошель.

— Так ведь его же конь нашел! — поправил меня упрямый правдивый рыжик и нахмурил брови.

— Я не хочу, чтобы после вашей истории в конюшню Кейра табуном ринулись желающие украсть жеребца, а в мою комнату — жаждущие его купить. Так что, дети, кошель нашли вы, и точка, а то сейчас Дэлькора попрошу, он снова монеты спрячет, да так, что вовек не сыщете.

— Не надо, простите, кори, кор, спасибо вам за все. — Ребятишки оказались понятливее взрослых, и почему-то касательно этой парочки у меня при прощаньи осталась твердая уверенность: дети будут хранить секрет куда надежнее родителей.

ГЛАВА 10

То, что таится в тенях, или И магевам ведом страх

Киз фыркнул себе под нос что-то насмешливое, обогнал меня и пошел первым, отводя особо крупные ветки-мутанты с дороги. Чего это он, приболел? Диагноз — приступ заботы. Или ждет, чтобы я расслабилась, доверилась, а потом как отпустит особо хлесткую лозу! Но нет, не отпустил, и направление на выход из дремучего сада выбрал верно, вскоре мы уже выбрались на дорожку у невысокого забора. Где нам сказочно повезло наткнуться на селянку. Женщина торопливо шла по дороге, а едва нас увидела, припустила чуть ли не бегом, заметив свет маленького шарика. Почему я, дурища, не погасила его сразу?

— Вы чего в моем саду делали? — напустилась на нас еще не старая бабенка с измотанным и каким-то не злобным, а, скорее, нервным, уставшим лицом. Ее одежда — блуза и длинная юбка — была чистой, но застиранной до состояния полной потери изначального цвета.

— А то сама не догадалась, — хмыкнул Киз и по-хозяйски, хвать, и обнял меня за талию.

«Блин, а это идея! Раз попались, надо выкручиваться!» — сообразила я и вырываться не стала, напротив, поддержала игру, поддакнув:

— У вас там такая травка есть мягкая, а в трактире нынче жуть до чего шумно, никакой романтики!

Огласив сие заявление, я вдобавок еще и трепетно приникла к киллеру, будто хлебнула литр эльфийского вина или была пьяна от любви.

Блин, и еще раз блин и стопка оладий! Рука мужчины совершенно по-хозяйски отправилась странствовать с талии на грудь, отчего лицо враз заполыхало печным жаром. Никак я не ожидала подобного поворота событий. Да еще вот стыдоба: Киза, несмотря на всю его ершистость и ослоумие, я за чужака не принимала, слишком он внешне, а иной раз даже повадкой, походил на Гиза, потому и искорки разбежались по телу, и щекотнуло в животе.

— Идите отсюдова, неча по чужим домам шастать, охальники! Ишь, со световым аром по кустам обжимаются! — буркнула женщина, разом потеряв всякий интерес к нашей парочке и желание поскандалить.

Мы не стали настаивать на продолжении беседы и, по-прежнему обнимаясь (только руку Киза я втихомолку вернула на талию), подались в сторону трактира. Горький и завистливый вздох вдовы проводил нас, а вслед за ним прозвучал звонкий ребячий вопль:

— Мамка-мамка, а что мы нашли!!!

— Я вот щас тоже найду розгу, чтоб дома мать дожидался, а не по темени бегал, а вторую Пиндарию отнесу, для Нарра, — сварливо отозвалась женщина. Но столько тепла и заботы было в ее голосе, что мне стало ясно: ничего она не найдет, да и искать не будет, максимум, что грозит заигравшимся пацанятам, — по подзатыльнику на брата.

Дальше мы уже ничего, кроме неразборчивого шепота Шарра и сдавленного оханья вдовы, не слышали. Даже ребенок сообразил, что орать о привалившем богатстве на все село в целях разумной конспирации не стоит. Нужда в маскировке отпала, Киз уронил руку и откачнулся от меня. Выражение нежной страсти на лице слетело маскарадной маской, уступив место прежней равнодушно-циничной и куда более привычной мине.

— Почему она нас увидела? Заклятие действовать перестало? — бросил киллер деловой вопрос по существу.

— Нет, я его Дэлькору оставила, подумала, ему больше нужно.

— В следующий раз информируй, — почти приказал Киз. Кажется, его рассердил неверный расчет диспозиции из-за незнания тонкостей магии.

— Извини, — попросила я прощения и душераздирающе зевнула.

Спать с каждым шагом хотелось все сильнее. Вечерняя свежесть уже не бодрила, а лунно-звездный купол с чуждым узором, сменивший выцветшую дневную голубизну и сгустившуюся вечернюю синеву, не притягивал взгляда.

Чтобы не задремать на ходу, я постаралась сосредоточить внимание на дороге, исчерченной косыми тенями, падающими от ветвей деревьев, клонящихся из-за заборов, окруживших сады и дома сельчан. Время от времени ночной ветер задувал достаточно сильно для того, чтобы ветки начинали шевелиться, и рисунок на земле приходил в движение. Красиво, непривычно и неузнаваемо — таким ночью становится все, даже самое заурядное. Ночь словно добрая фея, приодевшая на бал Золушку, колдует над обликом мира, и чары длятся до тех пор, пока луна не скроется за тучами или утренний свет не прогонит мороки.

Совсем недалече от трактира я зазевалась и, споткнувшись о придорожный камень, едва не рухнула носом в куст чего-то даже на вид жесткого и колючего. Резкий рывок за ворот рубашки вернул меня в вертикальное положение, свойственное прямоходящим созданиям, правда, попутно чуток пережал горло. Я закашлялась.

Привлеченный разыгрывающимся представлением и шумом, из ближайшей подворотни выбрался кудлатый пес, унюхал чужаков, рыкнул, явив пасть, которая сделала бы честь крокодилу, и понесся навстречу — то ли знакомиться, то ли кусаться. Узнать нам так и не довелось.

В относительной тиши ночи (пьяные мужские голоса, фальшиво выводящие где-то далеко песню о торговце, сорвавшемся со скалы на перевале, не в счет) зверь успел сделать всего несколько прыжков. И снова случилось оно. Будто косой луч от еще одной луны, примечательный не светом и цветом, но отсутствием таковых, прорезал небо и землю. Серым пеплом с едва слышным шорохом опали на землю трава, листва, ветви, три доски забора и… и бегущий зверь… Все перестало существовать в пятне шириной несколько метров, кривом, как рисунок круга, сделанный нетвердой ручкой малыша. Серое в серебристых тенях ночи — это было бы почти красиво, если бы не было так жутко. Мгновенное превращение живого в ничто.