Место под звездами (СИ) - Громов Вадим - Страница 38

— Невероятно!.. — прошептал Томин. — Ты же представляешь, что курсанты чувствуют на маршруте?.. Они боятся, волнуются, они…

— Эта девушка — Багрова, «взяла» большую скорость и «надорвалась». К тому же, падая в расщелину, повредила руку. А ещё и перенесла тепловой удар. Поэтому двигаться самостоятельно ей было уже не по силам. Но помнишь инструкцию: «курсанту на Дистанции разрешено по своему усмотрению использовать любой объект маршрута». Девушке нужен был помощник. Вот она и решила запрограммировать теперь покорного и безобидного робота…

— Да каким же образом?! — взорвался, наконец, Томин.

Рублёв не торопился. Взял из вазы на столе яблоко, откусил и, задумчиво пожевав, сказал:

— По песку она подползла к нашему Зверю, приподнялась и стала его гладить…

Ирина Кореневская

Эго

Джека Мильтона можно было назвать самым настоящим эгоистом. В сущности, он и сам так называл себя и очень гордился своим подходом к жизни. Всё для себя, любимого — это был его девиз. Джек считал, что только подобное отношение к жизни позволяет ему нормально существовать — пусть иногда и в ущерб другим людям. Эти другие его вовсе не волновали — сами виноваты в том, что не относятся к себе так же, как относится он.

Джек старался брать от жизни всё, что можно. И считал, что имеет на это полное право.

— Если не я, то кто же? — усмехался он, размышляя о своей жизненной позиции.

Несмотря на неприязнь окружающих, чувствовал он себя неплохо. Считал, что люди просто ему завидуют. И больше всего в жизни любил исключительно себя. По этой причине не был женат, несмотря на то, что возраст его приближался к сорока годам.

— Зачем мне жена? — спрашивал он, если кто-то из знакомых заикался об этом. — У меня есть приходящая домработница — проблемы с бытом решены. Для всего остального существуют другие способы… Очень удобно, знаете ли…

— А дети?

— Какие дети? И зачем? Чтобы, если вдруг у меня появится жёнушка, способная оценить по достоинству такое сокровище, как я, она бы переключилась на этот визжащий мокрый комок, при этом забыв об основной своей обязанности — ухаживать за мной? Увольте… Что же до продолжения рода — оно мне не нужно, потому что никакой младенец не может быть моим продолжением. Я — это Я! Единственный и неповторимый! Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет заинтересовать меня больше, чем моя собственная персона. Я и так доволен своей жизнью. А обуза мне ни в каком образе не нужна.

Говорил это Мильтон совершенно серьёзно — ирония в отношении себя ему была недоступна. Да, он был самым настоящим эгоистом. Впрочем, его вина тут была только наполовину… Джека воспитывала одинокая мать, видевшая в сыне единственную свою радость. Теперь же она пожинала плоды воспитания: выросший парень даже матушку свою не любил, лишь позволяя пожилой женщине заботиться о себе в меру её возможностей. Правда, и заботу эту принимал не всегда благосклонно — всё зависело от его настроения…

Вот и сегодня — Джек проснулся слишком рано, и виновата в этом была, конечно же, мать. Ну а кто ещё? Женщина пришла утром, дабы проведать сыночка, а также помочь по дому. Хоть у Мильтона и была домработница, но от помощи матери он никогда не отказывался. Ведь она всё делала так, как ему было удобно и привычно. А сегодня она зачем-то с утра пораньше включила пылесос…

— Ты что — совсем ничего не соображаешь? — выскочил он в гостиную и злобно уставился на мать.

Худенькая старушка испуганно сжалась.

— Время — десять утра. Какого чёрта ты включила эту гадость? — он пнул гудящий пылесос. — Я встаю не раньше одиннадцати! Неужели трудно это запомнить?

— Но сынок… — пролепетала женщина. — Я… Он же не слишком сильно шумит. Раньше я убирала.

— Сегодня у меня был очень плохой сон. А тут ещё ты! Уйди с глаз моих, видеть тебя не хочу!

— Джек…

— Уйди!

Мать, вздохнув, тихо вышла из квартиры. Оказавшись на улице, она беспомощно огляделась по сторонам и расплакалась. Как же так — она ведь хотела только помочь сыночку, угодить ему… А в итоге, кажется, сделала хуже. И настроение ему испортила.

— Почему вы плачете? — раздался тихий голос.

Женщина подняла голову. На неё участливо смотрел какой-то мужчина, на вид её ровесник или чуть старше. Впечатление от него было не самое располагающее: бледная кожа, седые волосы и почти бесцветные глаза… Миссис Мильтон хотела было поблагодарить мужчину за беспокойство и проигнорировать вопрос, но внезапно рассказала о случившемся. А он так участливо её слушал, понимающе качая головой, что она даже стала успокаиваться…

— Всего одна игра, мистер Мильтон.

— И что мне это даст? — Джек Мильтон глянул на старика Ройса.

— В первую очередь моё расположение… К тому же это выгодно, потому что полученные деньги вы сможете потратить на себя любимого.

Джек задумался. Деньги — это, конечно, неплохо. Но что следует сделать для этого? Старик Ройс был известен своими играми, в которые вовлекал тех, кто был ему интересен. Никто об этих играх не распространялся и, казалось, ничего конкретного не знал, что наводило на не слишком приятные мысли. Хотя с другой стороны… Джеку стало интересно, что же для него придумал старик Ройс? Поэтому, соглашаясь, кивнул.

— Замечательно. Подпишите договор… И скоро мы с вами встретимся.

Джек очнулся ото сна и огляделся вокруг. Очень странно. Это была явно не его уютная комната. Поморщившись, он встал со слишком жёсткого матраса. Что происходит, где он находится и почему тут так темно? Едва Джек подумал об этом, как где-то под потолком вспыхнул прожектор, от яркого света которого Джек зажмурился.

— Привет, Джек! — раздался знакомый голос старика Ройса. — Вот и началась твоя игра.

Мильтон успокоился — сумасшедший старик о нём не забыл. Значит, всё в порядке. Наверное, Ройс выкрал его из родного дома и перенёс в это странное место. Как — он узнает позднее. А пока надо осмотреться.

Три стены украшали многочисленные фотографии Джека. Интересно, откуда они у старика? Полюбовавшись на фото, Джек повернулся к четвёртой стене, которая представляла из себя большое зеркало. Пожав плечами, Джек приготовился слушать дальше.

— Теперь, когда ты достаточно осмотрелся, я хочу объяснить, что ты должен сделать для того, чтобы не только получить деньги, но и выжить… Всё просто: ты должен рвать свои фото, повторяя при этом, какое ты ничтожество, что ты ничего не стоишь, и твоя любовь к самому себе ничем не обоснованна. Таким образом я хочу проверить утверждение, действительно ли, что если человек в течение долгого времени повторяет что-то, то начинает в это верить.

Джек нахмурился. Что за глупости? Не станет он рвать свои фото, да и повторять ничего будет! Тем более подобные ужастики!

— Я не стану этого делать! — заявил Джек и тут же закрыл уши — настолько сильное тут было эхо.

— Ты можешь отказаться, — отозвался голос. — Но тогда тебя ждёт достаточно неприятный сюрприз.

Что-то проскрежетало, и с потолка спустился небольшой ящик, который завис в трёх метрах над головой Джека. В ящик был встроен таймер, который начал отсчитывать время…

— В ящике бомба, — продолжил голос старика. — Она взорвётся ровно через три часа. Поэтому поторопись и сделай то, что я говорю — тогда ты предотвратишь взрыв. Если ты хочешь выжить, то твоему самолюбию придётся проиграть. Впрочем, в случае взрыва оно всё равно проиграет — ведь отказавшись выполнять мои условия, ты просто убьёшь сам себя… Игра началась!

Мильтон ошеломленно уставился перед собой. Да этот Ройс определённо свихнулся! Однако сомневаться в том, что старик говорит правду, не стоило. Для этого он был слишком серьёзен. Надо выполнять его условия! Джек слишком любил себя, чтобы просто разлететься на мелкие кусочки…

Аккуратно порвав пару фото, Джек ощутил, что это занятие ему крайне не нравится. Да и бормотать себе под нос эту ложь о том, какое он ничтожество — совершеннейшая глупость.