Еретики Аквасильвы - Одли Ансельм - Страница 34

Зал Грез не имел отношения к снам. Это было большое помещение с высоким потолком, изумляющее обилием окон. Несколько остекленных дверей выходило на широкий балкон с видом на море и скалистый край мыса. Стены и потолочны перекрытия были выкрашены в лазурный цвет. Мне подумалось, что этому помещению подошло бы другое название – например, «Зал Моря».

– Зачем нас сюда пригласили? – спросил я Персею.

– Чтобы развеять ваш континентальный скептицизм и рассказать, почему мы боремся со Сферой.

– При чем тут скептицизм? – возмутился я.

Хотя она была права. Мне вспомнились лица апелагов, когда они слушали речь Юкмадория.

– Перестань, Катан. Каждый из вас относится к ереси и Ордену с ироничной снисходительностью. Вам не знакомы ужасы Похода. Что ты знаешь о сакри и инквизиции, о разрушенных домах и пылаюших на кострах людях? Сфера заставила вас поверить в ложь, и чтобы изменить ваше мировоззрение, необходимо нечто большее, чем страстные слова Юкмадория. Вы должны соприкоснуться с историей.

– А чем поможет история? Да, она расскажет нам о злодеяниях Сферы, но эти легенды о давно минувших временах не изменят нашего отношения к ней. Прошлое есть прошлое.

– Только не здесь! – ответила Персея. – На Архипелаге мы думаем только о прошлом. Это все, что у нас осталось.

Я знал, что она родилась уже после Похода. Нашу беседу прервало появление высокого мужчины, одетого во все черное: туника, штаны, туфли и даже деревянный посох – все было черным. Плотные черные штаны в такую жару? Шум в зале затих.

– Это Кламас, – прошептала Персея. – Один из трех магов.

– Доброе утро, – мрачно поздоровался маг.

В его командном голосе чувствовалось предостережение: он не желал, чтобы ему перечили.

– Я прошу апелагов покинуть зал и вернуться к нам через час.

Тринадцать юношей и девушек вышли. Кламас перевел взгляд на оставшихся.

– Все вы слышали о Походе. Многие из вас считают его частью истории – куском никому не нужного прошлого. Это событие произошло двадцать три года назад и не коснулось ваших близких, живших в законопослушных континентальных городах. Так стоит ли вам беспокоиться об уничтожении двухсот тысяч апелагов?

Двухсот тысяч? Он явно преувеличивал. Мой отец рассказывал, что население Архипелага до Священного Похода насчитывало около двух миллионов человек. Если обе цифры были правильными, значит, сакри убили каждого десятого апелага.

Кламас сохранял бесстрастное выражение лица.

– Возможно, кто-то из вас считает, что мы одержимы этой трагедией, и что Сфера не могла уничтожить так много людей. Жизнь продолжается, думаете вы. Прошлое есть прошлое. Я собираюсь показать вам события, происходившие двадцать три года назад. Это будет не рассказ, а изотическая демонстрация. Вы увидите, как сакри разрушали наши города. Вы сами поймете причины, побудившие Сферу уничтожить десятую часть апелагов. Не теряйте чувства реальности и не забывайте о том, что на самом деле вы не участвовали в тех исторических эпизодах.

Он ударил посохом об пол, и в моих глазах слегка помутилось. Наша группа перенеслась в огромный зал, превосходивший по красоте и роскоши все, что я видел прежде. Меня еще раз поразили стиль и утонченность калатарского искусства. В помещении находилось много людей. Они тревожно переговаривались друг с другом. На широком помосте располагался трон, высеченный из голубого мрамора. Лучи солнца, проникавшие через верхний ряд окон, наделяли благородный камень таинственным блеском. На троне сидел мужчина лет шестидесяти. Его длинная зеленая мантия была украшена серебристыми узорами. Я чувствовал запахи моря и прелых водорослей. Мои волосы шевелил свежий бриз. С дальней стороны помещения, где сидели менестрели, доносилась музыка.

Внезапно двери распахнулись, и в зал вошли три жреца в малиновых мантиях – три мага Сферы. Они направились к трону властелина. Все присутствовавшие с опаской повернулись в их сторону.

– Фараон Оритура, почему ты препятствуешь нашей работе? – спросил один из них.

– Я не позволю вам сжигать мои подданных, – спокойно ответил мужчина на троне. – Вы арестовали пятьсот человек и по ложным обвинениям приговорили их к смертной казни – без суда и следствия.

– Они еретики!

– Чепуха! Это вы обвинили их в ереси и пытками добились признаний.

– Они не кремируют мертвых!

– На Архипелаге никогда не проводилось кремаций, и вам это хорошо известно. Вы решили казнить моих людей за то, что они отказались платить вам дань. Непомерную дань!

– Ты знаешь закон. Каждый должен отдать десятину. Это ваш долг перед Рантасом.

– Они не обязаны платить вам двойной налог. В моих землях казнят лишь преступников. Вы должны отпустить невинных людей…

Сцена изменилась. Мы по-прежнему находились в том же зале, но время было другим. У трона собралась толпа придворных. Я больше не видел магов Сферы.

– Они арестовали и сожгли двести человек, – выкрикнул мужчина, стоявший в первом ряду. – Они нарушают наши законы и убивают даже детей! Неужели мы будем терпеть их преступления?

– Я знаю, что Сфера бросила нам вызов, – ответил Оритура. – Но сможем ли мы остановить жрецов Рантаса? Это приведет к войне, а мы к ней не готовы.

– Нам нужно защищаться…

Два последующих сюжета показали тот же тронный зал.

Сфера продолжала проводить карательные меры, и ужас придворных нарастал. Наконец фараон приказал арестовать всех жрецов Рантаса и выслать их с Архипелага. Те уплыли, поклявшись отомстить. Через полгода они вернулись и начали чинить еще большее насилие. Многие острова превращались в пепелища. Кламас провел нас по улицам и домам Варару, показывая ужасы, которые там происходили. Я знал, что люди имеют темную сторону натуры. Однако апелаги каким-то образом усмирили ее. Конечно, их общество не было идеальным, но Архипелаг до времен Священного Похода действительно казался раем на земле. Такими порядком и культурой не могла похвастаться ни одна другая страна.

Мы видели, как горожане Варару готовились к осаде и сражению с обученными армиями сакри. Эти мирные люди не умели обращаться с оружием. Они возводили баррикады вокруг гавани и центральной части столицы. Валы из бревен и песка против острой стали и беспощадной магии. Некоторые семьи отсылали детей на дальние острова, но сами оставались в городе. Они не желали покидать свои дома и отказываться от жизни, к которой привыкли.

Когда сотни вражеских кораблей появились на горизонте и небо почернело от дыма городов, пылавших на захваченных островах, фараон Оритура собрал всех магов-еретиков, пришедших нему на помощь, и велел им покинуть Калатар. Он сказал, что если при обороне Варару будет применяться запретная магия, то ь остальной мир посчитает оправданным уничтожение лучших городов Архипелага. На прощание фараон попросил магов об одной услуге, которую те согласились выполнить. Забрав с собой около сотни детей, они уплыли на трех кораблях, и на следующий день начался штурм столицы.

Это был настоящий кошмар. События происходили за четыре года до моего рождения, но магия Кламаса показала мне жуткие картины Священного Похода. Фанатичные сакри и их союзники высадились в гавани, без труда сломили оборону и заполнили улицы города. Защитники на баррикадах продержались лишь несколько часов. Они были мирными жителями и не умели пользоваться оружием. Их безжалостно кромсали мечами – даже тех, кто пытался сдаться. Затем в город вошли маги Огня. Их молнии превращали людей в вопящие столбы живого пламени. Хладнокровные сакри и рыцари методично вырезали жителей Варару. Они обыскивали каждый дом и казнили всех, кого находили: стариков и старух, мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Мы стояли в центре этого насилия – среди мелькавших клинков, мольбы о милосердии, обгоревших трупов и умирающих людей. Запах райских садов сменился смрадом крови, дыма и смерти.

Сакри ворвались во дворец. Их одежда насквозь промокла от крови. Пробегая мимо нас, ошеломленных и неподвижных, они деловито убивали женщин и напуганных слуг. Однако Кламас не прервал ужасного зрелища. За несколько минут дворец и тронный зал превратились в пылающий ад. Телохранители фараона сгорели, даже не успев вступить в бой с врагами – жрецы Сферы избегали честных поединков. Мы увидели, как Оритура, последний фараон из династии, существовавшей две тысячи лет, вспыхнул ярким факелом на троне. Он погиб среди руин легендарного города и разделил участь Калатара, где прошла его жизнь.