Волшебные сказки - де Лабулэ Эдуар Рене Лефевр - Страница 18

— Голубка! Голубка!

Тотчас же она обернулась голубицей и улетела. Между тем черная злодейка хладнокровно заняла место своей жертвы в листве. Она казалась статуей из черного мрамора в изумрудной нише.

В это время принц верхом на великолепном коне, мчался к своей невесте, оставляя далеко позади себя многочисленную свиту, поднимавшую за собой столб пыли на дороге. Если кто и изумился при виде вороны на том месте, где был оставлен лебедь, то это был Карлино. Еще немного и он потерял бы сознание. Он хотел что-то сказать, но слезы подступили у него к горлу. Он смотрел во все стороны, пытаясь найти свою возлюбленную. Невольница же, приняв страдальческий вид, сказала ему, опуская глаза:

— Не ищите, принц. Злая фея избрала меня своей жертвой. Злосчастный рок превратил вашу лилию в уголь.

И, как истинный принц, проклиная в душе всех фей, Карлино не пожелал нарушить данного слова. Он вежливо протянул Люции руку и помог ей спуститься с дерева. На африканку надели платье принцессы с брильянтами и кружевами, которые украсили ее, как звезды украшают ночь, делая ее еще более темной. Карлино посадил ее по правую руку от себя в великолепную карету, запряженную шестью белыми конями. Он направился к замку с чувством приговоренного к смерти, ощущающего уже веревку на своей шее.

Недалеко от замка они встретили старого короля. Чудесные рассказы сына вскружили ему голову. Невзирая на этикет и на своих придворных, он поспешил восхититься бесподобной красотой своей будущей невестки. Когда же вместо голубки, которую ему обещали, ему представили ворону, он воскликнул:

— Это уж слишком! Я знал, что мой сын безумец, но мне не говорили, что он слеп. Так это и есть несравнимая ни с чем лилия, искать которую он отправился на край света? Так это-то и есть та роза, свежее утренней зари? Это-то и есть диво красоты, вышедшее из лимона? Кто смеет думать, что я допущу это новое глумление над моими сединами? Неужели полагают, что я оставлю королевство Алых Башен, это славное наследие моих предков, черномазым арапчатам? Я не пущу эту мартышку в мой дворец!

Принц бросился к ногам отца и пытался его умилостивить. Первый министр, человек многоопытный, напомнил своему властелину, что зачастую в промежуток времени с утра до вечера белое становится черным, а черное — белым. Стоит ли удивляться естественной метаморфозе, которая, быть может, прекратится в первый же день? Что мог поделать Король Алых Башен? Он был отцом и привык исполнять волю своих детей. Он уступил и объявил весьма неохотно свое согласие на этот странный союз. «Придворная Газета» объявила по всему королевству о счастливом выборе, сделанном принцем, и предложила всем веселиться. Свадьба была отсрочена всего лишь на восемь дней. Этого было достаточно, чтобы закончить все приготовления. Негритянку отвели в великолепные покои. Графини оспаривали друг у друга честь надевать ей туфли. Герцогини с трудом получили завидную привилегию подавать ей ночную рубашку. Затем город и дворец начали украшать разноцветными флагами, устраивать подставки для иллюминаций, посыпать песком аллеи, переписывать старые речи, обновлять забытые комплименты, сочинять поэмы и мадригалы. Во всем королевстве благодарили принца за выбор достойной супруги.

Не была забыта и кухня: сто поваров, триста поварят, и пятьдесят дворецких приступили к работе под руководством знаменитого Бушибюса, шефа королевских кухонь. Кололи поросят, резали баранов, шпиговали каплунов, жарили на вертелах индюков.

Во время всеобщей суматохи прекрасная голубка с сизыми крыльями опустилась на подоконник. Нежным и жалобным голосом она начала петь:

Великий Бушибюс был слишком занят делами, чтобы обращать внимание на воркование голубя, но все-таки он был изумлен тем, что понимает птичий язык, и счел за лучшее рассказать об этом чуде своей новой госпоже, невесте принца Карлино.

Негритянка не замедлила спуститься на кухню и, услыхав пение, приказала Бушибюсу поймать голубку и приготовить из нее рагу. Сказано — сделано. Бедная голубка позволила схватить себя без сопротивления. В одно мгновение Бушибюс, вооруженный своим огромным ножом, отрубил ей голову и выкинул в сад. Три кровинки упали из головы на землю, и через три дня на этом месте появился свежий росток лимонного дерева, который так быстро рос, что зацвел еще до наступления вечера.

И вот случилось, что принц, стоя на балконе, увидел вдруг лимонное дерево, которого он ранее не замечал.

Он позвал повара и осведомился у него, кто посадил это прекрасное дерево.

Рассказ Бушибюса привел Карлино в большое замешательство. Он приказал, чтобы под страхом смерти никто не трогал лимонное дерево и чтобы за ним установили особенный, тщательный уход.

На следующий день принц, проснувшись, побежал в сад. На дереве уже висело три плода, три точно таких же лимона, которые когда-то ему подарила фея. Карлино сорвал эти прекрасные плоды и заперся в своих покоях. Трепетной рукой он наполнил водой, украшенную рубинами чашу своей матери, и раскрыл нож, с которым никогда не расставался. Он разрезал один лимон, появилась первая фея. Карлино даже не взглянул на нее и дал ей улететь. То же самое было и со второй, но как только появилась третья, принц поднес ей чашу, и она стала, улыбаясь, пить во всей своей невиданной красе.

Затем фея рассказала юному принцу о том, что ей пришлось перенести от злой негритянки. Карлино, исполненный бешенства и ярости, начал кричать, проклинать, петь, рыдать. Казалось, что в одно мгновение он перенесся с небес в преисподнюю и из преисподней к небесам. Шум был так велик, что прибежал сам король. Теперь настал его черед потерять рассудок. Он пустился в пляс с короной на голове и со скипетром в руке. Затем он вдруг остановился, нахмурил брови, накинул на свою невестку большую вуаль, покрывшую ее с головы до ног, и, взяв ее за руку, повел за собой.

Было время завтрака. Министры и придворные стояли вокруг длинного, великолепно убранного стола и ожидали появления королевских особ, чтобы сесть за стол. Король подзывал к себе поочередно каждого из гостей. По мере приближения их к фее, монарх поднимал вуаль и спрашивал подходившего:

— Как следует поступить с тем, кто решился погубить такую красавицу?

И каждый в изумлении отвечал по-своему. Некоторые полагали, что виновник подобного преступления заслуживает пенькового галстука. Другие предлагали повесить ему камень на шею и бросить в воду. Просто отрубить голову казалось старому министру слишком мягкой карой для подобного преступника, он предложил, чтобы с преступника живьем содрали кожу и чтобы все присутствующие рукоплескали при этом.

Когда наступила очередь негритянки, она приблизилась, ничего не подозревая, и не узнала фею.

— Государь, — сказала она королю, — чудовище, посягнувшее на эту очаровательную особу, заслуживает быть заживо сожженным в печи, пепел же следует развеять по ветру.

— Ты осудила себя сама! — вскричал Король Алых Башен. — Несчастная! Узнай же свою жертву и приготовься к смерти! Пусть сложат костер на дворцовой площади! Я хочу получить удовольствие, видя, как жарится эта колдунья. Это повеселит всех в течение одного-двух часов.

— Государь! — сказала молодая фея, схватив короля за руку. — Ваше Величество не откажет мне в свадебном подарке?

— Конечно нет, — отвечал старый король. — Проси у меня, чего душа пожелает. Захочешь ты мою корону — я буду счастлив предложить ее тебе.

— Государь, — отвечала фея, — подарите мне помилование этой несчастной. Ее, невольницу, невежду, несчастную, жизнь ничему не научила, кроме мстительности и зависти. Позвольте мне осчастливить ее и показать, что счастье на земле состоит в любви.

— Дочь моя, — отвечал король, — сразу видно, что ты — фея и не хочешь слышать о человеческом правосудии. У нас не исправляют злодеев — их убивают, — это быстрее. Но как бы то ни было, я дал слово. Пригрей эту змею на свой страх и риск, я не стану противиться.