В петле - Тумановский Ежи - Страница 55

– А как вы оказались в плену у Хантера? – спросил Костя, полностью захваченный рассказом.

– Я не думаю, что я там оказывался, – смущенно признался Версоцкий. – Хотя помню все отчетливо. Похоже, там был «другой я» из альтернативной петли времени. Ведь я помню слишком многое из того, что со мной вроде бы случилось, но на что мне явно бы не хватило времени. Но уверенности нет, честно говоря.

– Слушайте, какое совпадение! – возбужденно сказал Костя, озаренный новой мыслью. – А ведь заказчики, из-за которых начались мои неприятности, тоже искали какой-то бункер. А потом исчезли вместе с ним.

– Вот как? – удивился Версоцкий и с любопытством уставился на Костю. – Все-таки я начинаю склоняться к убеждению, что ничего случайного в этом мире не бывает. Возможно, именно я нанял этих людей, чтобы найти свой бункер с установкой. То есть не я лично, а тот, альтернативный я, которого тоже кидало куда попало и как попало и который надеялся вернуться домой, в будущее. Неужели он нашел установку раньше меня? Нет, тогда бы я это наверняка помнил.

– Там было трое людей, похожих, как братья-близнецы, но после всего, вами сказанного, я начинаю подозревать, что это был один и тот же человек, тоже попавший в петлю времени.

– Запросто, – пожал плечами Версоцкий. – Что-то такое я смутно припоминаю, хотя это вряд ли было со мной. Какие-то люди из спецслужб сумели меня выследить и даже наладить сотрудничество, пока меня снова не выдернуло оттуда. Если предположение верно, то в тот момент, когда ты их привел к бункеру, началось самопроизвольное смещение установки с бункером в прошлое. Они тоже попали в процесс переноса, но не в основной линии, а в альтернативную петлю времени уже для альтернативной петли. Их утащило до последней опорной точки, то есть до того времени, когда шла война. Интересно, говорил ли хоть один из них по-немецки?

– Я совсем запутался, – честно признался Костя. – Зачем тогда они пытались меня убить пару дней назад?

– А ты уверен, что это были именно они? – вкрадчиво спросил Версоцкий.

– Вы что-то знаете про мое будущее? – встревожился Костя.

– Нет, я просто уточнил, откуда проистекает твоя уверенность.

– А то, что сейчас творится с Зоной, – это тоже ваших рук дело? – просил Костя, меняя тему.

– Это смотря что ты имеешь в виду, – нахмурился Версоцкий. – Переносы целых территорий с места на место, из времени во время? Это не может делать установка. Слишком велики энергии. Если бы я верил в разумность Зоны, то сказал бы, что ей понравилась игра с переносами и она пытается копировать эти процессы. Но поскольку я пока себя все-таки считаю ученым, то предлагаю принять такую формулировку: работой установок запущен некий колебательный процесс, распространяющийся во времени и пространстве. Как только установка перестанет включаться, а петли альтернативного времени распадутся сами собой, колебательный процесс начнет снижать амплитуду, и через некоторое время все встанет на свои места.

– Значит, тот Версоцкий, что включил установку год назад, ушел куда-то вдоль линии времени, а взамен него туда выдернуло вас? – спросил Костя, собирая воедино все сказанное профессором.

– Нас с Зюзей, – уточнил Версоцкий. – Причем это было третье или четвертое перемещение кряду. Как мы совсем не померли в тот момент – непонятно. Очень сильно повезло. А когда я пришел в себя, то не стал выдавать, что обрел разум снова, а то бы меня быстро нейтрализовали.

– А теперь…

– А теперь я хочу вернуться домой, найти свою установку и навсегда покончить с экспериментами во времени.

– Послушайте, – возбужденно сказал Костя, – так давайте я все это расскажу полковнику Кудыкину, если он там? Он разрешит вам воспользоваться установкой…

– Ах, какой глупый юноша! – тихо рассмеялся Версоцкий. – Во-первых, никто меня к установке не пустит, особенно если поверят во все, что я рассказал. Во-вторых, установку здесь вообще надо бы уничтожить – тогда есть шанс, что альтернативные петли времени начнут распадаться сами. Поверь, это страшная штука. Я не рассказал тебе и десятой доли того, чем они чреваты. А в-третьих, в договорах нет ни малейшего смысла. Скоро бронепоезд будет моим и так.

– Сомневаюсь, – трезвея после очарования истории Версоцкого, сказал Костя. – Полковник Кудыкин имеет достаточно ресурсов и опыта, чтобы не дать себя в обиду. В крайнем случае, он просто подорвет установку.

– Я это предусмотрел, – торжествующе усмехнулся Версоцкий. – Никто ничего не сможет подорвать. Зомби вообще склонны слушать только своих хозяев.

– Зомби?!

– Можешь посмотреть, – гордо сказал Версоцкий. – Это миг моего триумфа. То, что начиналось как прикрытие для экспериментов со временем, превратилось в отдельное направление для исследований.

Костя вскочил с места и поволок за собой медлительного конвоира к стене из мешков. А вслед ему летел торжествующий голос Версоцкого:

– Обычно кукловод может подчинить себе человека только при зрительном контакте и на небольшом расстоянии. Я придумал более совершенную схему получения контроля над слабым человеческим разумом.

Даже с такого расстояния Костя видел, что перед бронепоездом стоит кукловод. А справа и слева от него через аномалии медленно пробираются люди Хантера.

– Кукловод, – вещал сзади Версоцкий, – выступает как передающее и усиливающее звено. Основную мощь обеспечивает Зюзя. А я управляю процессом, не отрываясь от разговора с тобой. Сейчас на бронепоезде осталось всего несколько человек, способных двигаться. Но и они наверняка подойдут к окнам, чтобы посмотреть на причину, заставившую всех замереть в полной неподвижности. И всякий, кто смотрит на кукловода, открывает свой разум для меня и Зюзи. Вот, еще один сотрудник Ломакина только что попался. А это, кажется, машинист.

– Вы берете их под контроль прямо сейчас? – в ужасе спросил Костя.

– Ну да, – подтвердил Версоцкий. – А те, кто не попадется в мою ловушку, уже не будут представлять особой угрозы. Их просто перебьют за четверть часа.

– Прекратите! – закричал Костя и рванулся в сторону Версоцкого, но тот невозмутимо смотрел на Зюзю и улыбался.

Напрасно Костя рвался изо всех сил и колотил кулаком правой руки по голове и груди своего конвоира – тот держал его за запястье не хуже цепи, вбитой в стену, и не давал сдвинуться с места ни на шаг.

– Ого, да там и женщина есть, – продолжал комментировать Версоцкий. – Боится, дурочка, в окно посмотреть. Ну, значит, с ней и так разберутся.

Сердце гулко билось в груди, но это было все, что Костя мог в данной ситуации предпринять. Зомби держал руку жестко, не давая возможности сделать даже лишний шаг.

– Ну, вот и все. Думаю, минут через двадцать можно будет менять поезд, – сказал Версоцкий. – Можешь начинать радоваться, юноша. Если все и дальше пройдет столь же гладко, я отпущу тебя. Наверное.

– Отпустите их тоже, не убивайте, – попросил Костя. – Я могу помочь отвести их в лес подальше – они не будут вам мешать.

– Ну нет, – качнул головой профессор. – Экипаж бронепоезда вместе с самим бронепоездом после моего отбытия домой останется в награду моей милой собачке Хантеру и его людям. Они заслужили, что ни говори. За это они еще и уничтожат потом установку.

Сердце снова гулко бухнуло в груди, словно стараясь привлечь внимание Кости к чему-то важному. И вдруг он понял, на что намекал ему умный внутренний орган. Он изнутри пытался коснуться рукояти того пистолета, который Опер еще вчера сунул во внутренний карман, да так ни разу он о нем и не вспомнил. И не беда, что в пистолете один-единственный патрон. Главное, что он уже в стволе!

Понимая, что в действиях против кукловода смертельно опасно обдумывать детали, Костя резко сунул руку за пазуху и выхватил пистолет из внутреннего кармана, одновременно снимая большим пальцем с предохранителя. Версоцкий все-таки успел среагировать: пистолет смотрел прямо ему в лицо, когда зомби резко дернул Костю назад. Ствол пошел в сторону, грохнул выстрел, и Версоцкий с криком полетел на пол. Почти в тот же миг пальцы зомби разжались, и Костя освободил уже почти ничего не чувствующую левую руку.