Очки для близости - Обухова Оксана Николаевна - Страница 19

— Если не трудно, занесите его мне в спальню, пожалуйста. Я лягу отдыхать.

Фу-у-у-у, какое облегчение работать с профессионалами!! Ты и подумать не успеешь, а они уже все решат.

Обратная дорога показалась мне привычно легкой. «Фордик» весело бубнил мотором, близнецы готовились к укрощению Боливара, солнце дарило последнее тепло лета, а я чувствовала примерно то же самое, что и блудливая жена, вернувшаяся поздно ночью и обнаружившая, что ревнивец крепко спит. Приговор всего лишь отсрочен, но как приятно!

Лихо вырулив на поселковую площадь, я остановила машину у аптеки, попросила близнецов вести себя прилично и отправилась за лекарством.

В уютной полупустой аптеке я немного поболтала с дамой-провизором, купила таблетки для секретаря, упаковку жутко полезных сухариков для воспитанников и ушла, оставив за кассой футляр с очками для чтения. Очки, в которых я управляла автомобилем, сидели на моем носу.

Поселок находился в километре от поместья, и обитателей профилактория в нем прекрасно знали. Большинство прислуги приходило на работу именно из него. На мое счастье, кум дамы-провизора много лет проработал садовником территории, и я могла быть уверена — через какое-то время для меня поступит сообщение: «Мадемуазель растяпа, вы посеяли очки на прилавке».

Звонок пройдет через Тамару Ивановну, разрешение на выезд будет получено, я упакую Феликса и спокойно проеду мимо охраны. В крайнем случае придется «вспомнить» об очках самостоятельно.

До разговора с Феликсом я собиралась оставить сумочку в тренерской Вячеслава Кирилловича. Но в каморке отставного профессора такой бедлам, что там спокойно могли бы затеряться три рюкзака, четыре сумочки и пять пар очков. С аккуратной аптекаршей должно получиться лучше.

Дама-провизор оправдала мои надежды.

Едва я затормозила у крыльца, нам навстречу попалась Тамара Ивановна и недовольно проговорила:

— Звонили из аптеки, Мария Павловна, вы там очки оставили.

— Ох, — спохватилась я, — покормлю детей обедом и съезжу. Надеюсь, Геннадий за ними присмотрит.

Безумно занятая экономка только сухо кивнула и отправилась по своим делам.

— Макс, Фил, быстро в душ, — скомандовала я. — Время завтрака вы и так уже сдвинули, обед пройдет вовремя. Так что жду вас за столом. А пока пойду отнесу Феликсу лекарство.

«Хворый» секретарь метался по своей комнате и нисколько не походил на профессионала пакостей. За щекой он держал ком ваты, его лицо от этого перекосило, и выглядел он достаточно больным.

— В гараже торчит Геннадий, — доложил специалист.

— Знаю.

— Его надо удалить.

— Знаю.

— Сможете?

— Постараюсь. Вот таблетки, выщелкните из упаковки две штуки сейчас, две вечером…

— Да, да, — пробормотал Феликс, — все должно быть достоверно…

Распечатывая лекарства, секретарь немного успокоился, спустил таблетки в унитаз и вернулся к нашим баранам.

— Флора недавно возвратилась из города, — сообщил он. — Я успел ей надоесть мгновенно и был отправлен.., кстати, не совсем цензурно, отдыхать.

— Как это? — заинтересовалась я.

— Она сказала: «Идите к черту, Феликс».

— У всех нервы, — вздохнула я.

— Как вы собираетесь разобраться с Геннадием?

— Минут через сорок начинайте наблюдать за северным районом парка. — Я подошла к окну. — Отсюда будет видно. Как только на дорожке появится синий «Запорожец», пробирайтесь к гаражу, я буду ждать вас там.

— Уф, — только и сказал профессионал.

Как и все обитатели дома, Феликс проживал на втором этаже. Охрана следила только за первым, лестницей и наемным персоналом. Думаю, промелькнувший до левого крыла секретарь никого сильно не заинтересует.

Обед прошел в том же составе, что и завтрак. Я, дети, горничная Раиса. Мадам берегла силы для праздничных излишеств, Тамара Ивановна жевала что-то на ходу, Геннадий перебивался сухомяткой в гараже.

Близнецы показательно усердно трудились над телячьими отбивными. Пока я беседовала с Феликсом, они успели заскочить в гараж и получить от брата обещание «дать порулить». Все мысли детей вращались вокруг колес облезлого рыдвана, впереди брезжили кубки победителей «Формулы-1» и брызги шампанского.

В три глотка прикончив персиковый компот, мальчики звонко прокричали «спасибо» и бросились к стойлу «запорожского»

Боливара.

Геннадий успел отмыть автомобильчик, пропылесосить и даже сбрызнуть салон кондиционером с запахом пихты.

— Прошу, — распахнув дверцы, пригласил он.

Близнецы устремились в «Запорожец», пыхтя и работая локтями в борьбе за водительское место.

— Увы. — Я развела руками. — Мне придется вернуться в поселок за очками. Я их оставила в аптеке.

Ни слова не говоря, Геннадий отодвинул Максима и сел за руль.

— Подождите. — Я чувствовала себя невозможно гадко. — Через полчаса я вернусь, и вы все меня покатаете.

Мальчики завопили «ура», а Геннадий поднял ко мне лицо.

— Гена, вот еще что. — Любая, даже незначительная подлость дается мне с трудом. — Хочу вас попросить.., катайтесь подальше от приготовлений к празднику.

Самый свободный угол парка — северный.

Через полчаса я там вас найду. Обещаю.

Я смотрела, как автомобильчик послушно свернул на северную дорожку, и чуть не плакала от унижения. Если не считать Андрея и кашинскую родню, Геннадий Викторович Бурмистров — самый милый и порядочный человек из встреченных мною за последнее время.

Пробравшийся к гаражу секретарь нашел меня в предельно сумрачном настроении. Я молча запихнула его в багажник «Форда» и повезла к воротам. Протестовать Феликс не пытался, у маленького «фордика» багажник на удивление вместительный.

В него входят два седла, две пары жокейских сапог, иногда попона и обязательная канистра. Впрочем, ее я как раз таки и выставила.

Охрана у ворот давно устала от мелькания инородного транспорта, и меня парни встретили как родную. Проводили дружелюбными взглядами, и только.

Завернув в придорожные кусты, я вызволила из плена секретаря и помогла ему выбраться из багажника.

— Вы чем-то расстроены, Маша? — спросил Феликс.

— Что вы, что вы, Феликс, — едко ответила я. — Наслаждаюсь интригой.

Он внимательно посмотрел на меня, потом на пустынную дорогу.

— Еще не поздно…

— Хватит, — перебила его я. — Ни у вас, ни у меня нет выбора.

— Тогда вот что, Мария Павловна. — Он замолчал на секунду и продолжил несколько смущенно:

— В моей комнате лежит видеокамера. Возьмите ее и начиная с двадцати ноль-ноль снимайте все подряд. Комментируйте четко. На пленке обозначится ваш голос, на каждом кадре таймер проставляет время. Это будет вашим алиби. Главное, держитесь подальше от дома, и все будет в порядке.

Я ошарашенно уставилась на секретаря:

— Вы для меня камеру приготовили?!

— Да.

— Спасибо, — ответила я и отправилась дальше.

В поселке я зашла в супермаркет, купила шоколадку для внимательной провизорши и две пустые видеокассеты. Если Феликс сказал снимать начиная с восьми вечера, то я начну с шести. Береженого бог бережет. Иногда мне в голову все-таки приходят дельные мысли.

Первая, кого я встретила, вернувшись в поместье, была мадам. Она стояла на крыльце и сквозь темные очки обозревала тенты и столики, симметрично расположившиеся на лужайках.

— Мария Павловна, — остановила меня она, — постарайтесь уложить детей спать.

Не думаю, что они уснут, слишком возбуждены, но попытаться стоит.

Дети, до этого выскулившие себе разрешение не укладываться днем в постели, расстроились невозможно. Они возились вокруг заглохшего Боливара, помогали Геннадию в ремонте и просили передать маме, что первое слово дороже второго. Я проявила твердость, философ меня поддержал, и дети понуро поплелись спать.

Неожиданно для самих себя близнецы уснули, едва коснувшись подушек. Я сделала им небольшую уступку и позволила спать в одной комнате, дети это оценили, и обошлось без сцен и упреков. Я поправила на них одеяльца и отправилась в комнату Феликса за видеокамерой.