Колдовской Мир (сборник) - Нортон Андрэ - Страница 9

— Все в свой срок. В Ализоне меня предали, и я была безоружна.

— А теперь у вас меч и самострел.

Она взглянула на свое оружие и улыбнулась.

— Да, Саймон Трегарт, меч и самострел… и еще кое-что. Но вы правы: нам предстоят мрачные встречи.

— Предсказание, леди? — В этот момент он верил только в сталь.

— Предсказание, Саймон. — Она по-прежнему смотрела на него с легкой улыбкой. — Я не накладываю на вас заклятья, человек из другого мира, но знаю: нити наших жизней лежат рядом в руке Верховного Правителя. То, чего мы хотим, и то, что будет на самом деле, возможно, совершенно различно. Слова мои относятся ко всему отряду: берегитесь места, где скалы высоки и звучат крики морских орлов!

Саймон принужденно улыбнулся в ответ.

— Поверьте, леди, на этой земле я бдителен так, будто у меня глаза кольцом вокруг головы. Для меня это не первый военный поход.

— Это нам известно. Иначе вы не отправились бы с Ястребом. — Она указала на Кориса. — Корис прирожденный воин и предводитель. Удача для Эсткарпа!

— И вы предвидите опасность в Салкаркипе? — настаивал Саймон.

Она покачала головой.

— Вы знаете, как обстоит дело с Даром. Нам даны обрывки, части, и никогда вся картина в целом. Но у меня в мысленной картине нет городских стен. Держите наготове оружие и ваши прославленные кулаки, Саймон. — Она снова забавлялась, но ее смех звучал невесело. Скорее это был добродушный смех товарища. И Саймон понял, что должен принимать ее дружбу на ее условиях.

Глава 5

ДЬЯВОЛЬСКАЯ БИТВА

Войско Эсткарпа продвигалось вперед быстро, но ему оставался еще день пути, когда оно миновало последнюю пограничную крепость и двинулось вдоль изогнутого морского берега. Гвардейцы постоянно меняли в крепостях лошадей и поэтому буквально пожирали мили.

Хотя салкары не привыкли к езде верхом, они угрюмо сидели в седлах, казавшихся слишком маленькими для их могучих тел — Магнис Осберик не был исключением по внешности, — и не отставали. Они ехали с упорством людей, для которых главным врагом было время.

Однако утро стояло яркое, а масса пурпурных цветов на кустарнике вдоль дороги отражала блеск солнца. Воздух приносил в себе обещание соленых волн впереди, и Саймон испытывал возбуждение, которого давно не знал. Он не осознавал, что напевает, пока его не окликнули знакомым хрипловатым голосом.

— Птички поют перед ударом ястреба.

Он добродушно воспринял насмешку.

— Не хочу слышать злое карканье: слишком хороший день.

Волшебница потянула за металлический шарф, закрывавший ее плечи и горло.

— Море — оно здесь в ветре… — Взгляд ее устремился вперед, к горизонту, куда уходила дорога. — У нас море в крови. Поэтому кровь салкаров может смешиваться с нашей. И так бывает часто. Когда-нибудь я уплыву в море. Волны, убегая от берега, тянут меня за собой.

Голос ее звучал музыкой, но Саймон внезапно встревожился, ощутив, как у него пересохло в горле. Может, у него и не было Дара эсткарпских волшебниц, но что-то в нем зашевелилось, ожило, и он, не отдавая себе отчета, поднял руку, давая сигнал остановиться.

— Да! — Рука волшебницы повторила его жест. Корис обернулся. Он отдал приказ, и весь отряд остановился.

Капитан передал руководство Танстону и отъехал назад. Обвинить его в недостатке бдительности было нельзя: далеко по флангам рассыпались разведчики.

— Что случилось?

— Мы к чему-то приближаемся. — Саймон всматривался в местность впереди, такую спокойную под лучами солнца. Ничего не двигалось, только высоко в небе кружила птица. Ветер затих, не шевелился ни один листок. Но Саймон готов был поручиться всем своим опытом, что впереди ждет засада.

Удивление Кориса кончилось. Он перевел взгляд с Саймона на волшебницу. Она наклонилась вперед в седле, ноздри ее раздувались, она глубоко дышала. Женщина прислушивалась, как это делает собака. Пальцы ее двинулись, изображая какие-то знаки. Она резко и убежденно кивнула.

— Он прав. Впереди пустое пространство, в которое я не могу проникнуть. Силовой барьер. За ним может скрываться засада.

— Но как он мог… у него ведь нет Дара. — Корис быстро взглянул на Саймона, в его взгляде не было доверия. Затем отдал несколько приказов и сам выехал вперед, туда, где дорога уходила за очередной поворот.

Саймон достал свой самострел. Откуда он знает, что впереди опасность? У него бывали такие озарения и в прошлом — например, в тот вечер, когда он встретил Петрониуса, — но никогда это предвидение не было таким острым и ясным. Ощущение тревоги все усиливалось.

Волшебница держалась за ним, как раз за линией гвардейцев. Из-под кольчуги она извлекла туманный кристалл, который служил ей оружием. Она подняла камень над головой и выкрикнула несколько слов на непонятном для Саймона языке.

Впереди показалось естественное скальное образование, напоминавшее клыки огромной челюсти. Дорога ныряла под своеобразную арку, образованную такими двумя скалами-клыками. У подножия скал рос густой кустарник, образуя непроницаемый заслон.

Из кристалла ударил луч, направленный на более высокую скалу. В месте его соприкосновения с камнем поднялся густой туман, закрывая скалы и кусты.

И оттуда, из этого серо-белого тумана, показались нападающие. В полном вооружении они бежали вперед, сохраняя абсолютное молчание. Заостренные шлемы с забралами придавали им вид хищных птиц. Необычная тишина их нападения добавлялась к его неожиданности.

— Сал… сал… сал! — Морские бродяги обнажили мечи навстречу приближающейся линии атаки. Во главе салкаров стоял Магнис Осберик.

Гвардейцы не издали ни звука, Корис не отдавал приказов. Но стрелки выбрали цель и выстрелили, а меченосцы проехали вперед, держа оружие наготове. Они ехали верхом, а молчащие враги бежали пешие.

Саймон изучил вооружение Эсткарпа и знал, где находится незащищенное место на теле воина. Справедливо ли то же для брони колдера, он не мог знать. Но он прицелился в одного из бегущих впереди противников и выстрелил. Колдер повернулся и упал, его заостренный шлем воткнулся в землю.

— Сал… сал… сал! — гремел боевой клич салкаров. Сражающиеся сошлись в ожесточенной рукопашной. В первые несколько мгновений схватки Саймон думал лишь о своем участии в ней, о необходимости найти цель. Затем он начал замечать необычность нападавших.

Солдаты Колдера не делали попыток к самосохранению. Воин за воином гибли, не защищаясь, не уклоняясь от оружия противника. Они не поднимали щиты, не парировали удары своими мечами. Пешие солдаты сражались яростно, но в этой ярости было что-то механическое. Заводные игрушки, подумал Саймон. Кто-то завел их и пустил в ход.

Но ведь они считались искуснейшими бойцами этого мира. А теперь гибли с легкостью, как будто ребенок толкнул ряд оловянных солдатиков.

Саймон опустил самострел. Что-то в нем восставало против слепого убийства. Он вовремя увидел, как одна из голов в заостренном шлеме повернулась в его направлении. Колдер быстро приближался. Но набросился он совсем не на Трегарта, а на его соседку.

Лишь мастерство владения лошадью спасло ее от этого яростного нападения. Она опустила меч. Забрало шлема отразило удар.

Противник был искусен в фехтовании. Сверкнуло его лезвие, и меч вылетел из рук волшебницы. Колдер отбросил собственное оружие, схватил всадницу за пояс и потащил ее из седла с легкостью, которая удивила бы Кориса.

Волшебница отчаянно билась в тисках колдера, и Саймон не решался применить меч. Вытащив ногу из стремени, он подъехал ближе и изо всех сил пнул солдата.

Удар пришелся в заднюю часть шлема, и нога Саймона почти онемела. Солдат потерял равновесие и упал вперед, увлекая за собой волшебницу. Саймон выпрыгнул из седла, опасаясь, что онемевшая нога подогнется под ним. Руки скользили по металлическим плечам колдера, но Саймон смог оторвать его от женщины и бросить на спину. Солдат лежал на спине, как жук, руки и ноги его слабо двигались.