Трудная жизнь - О'Брайен Флэнн - Страница 8

– Кто такой профессор Латимер Доддс?

– Удалившийся на покой гимнаст, некогда выступавший на проволоке и на трапеции.

– Никогда о таком не слышал.

– Ладно, посмотри этот курс сам. Я сейчас как раз отсылаю несколько копий моим клиентам.

Я взял неумело изготовленную брошюру, которую он протянул мне, и положил в карман, сказав, что просмотрю ее позже и заверив, что мистер Коллопи ее не увидит. Мне не хотелось, чтобы брат заметил мою реакцию на его творение, поскольку уже сейчас я испытывал жгучее желание расхохотаться. Спустившись этажом ниже, я обнаружил, что мистера Коллопи нет дома, а мисс Анни находится в спальне и беседует там наедине с миссис Кротти. Я зажег газ и затем принялся изучать своего рода свободный урок о том, как ходить по высоко натянутой проволоке. На обложке было написано: «Высоко натянутая проволока – Естественным Образом Подвешенная в Пролете – Ужасающее Зрелище, Повергающее в Ужас Зрителей Спортивных Соревнований, – Сочинение Профессора Латимера Доддса».

Ниже шло название Гимнастической Георамы и наш домашний адрес. Имя брата нигде не упоминалось, но имелось примечание, гласившее: «Консультации у директора только по предварительной договоренности». Я пришел в ужас, представив, как какой-нибудь незнакомец звонит в нашу дверь и просит мистера Коллопи не отказать в любезности и назначить ему встречу с Директором Гимнастической Георамы.

Верхняя часть левой внутренней страницы содержала предисловие, которое, мне кажется, стоит процитировать:

Я пришел к выводу, что добросовестное изучение такого рода материала требует от читателя значительной сосредоточенности. Не знаю, что означает вся эта премудрость, но не сомневаюсь, что и клиенты брата тоже ничего здесь не поняли.

Инструкции, касающиеся непосредственно хождения по проволоке, были, напротив, достаточно четкими. Возможно, они основывались на собственном опыте брата (поскольку, несомненно, профессором Латимером Доддсом был он сам), который подсказал ему рекомендовать спальню в качестве места для тренировок. Проволоку следовало натягивать на высоте фута над полом между двумя кроватями, очень сильно нагруженными «мешками с цементом, камнями, металлическими сейфами или другими тяжелыми предметами». После того как неофит-канатоходец был готов начать практиковаться, его друзьям-ассистентам следовало тащить массивные остовы кроватей в разные стороны, чтобы создать и поддерживать необходимую степень натяжения проволоки.

Затем тренировки следовало перенести в сад, где в качестве якорей для проволоки можно было использовать два крепких близко расположенных фруктовых дерева. Высоту натяжения проволоки нужно постепенно увеличивать. Особо подчеркивалась необходимость в ежедневной практике, и тогда (если не произойдет несчастный случай) хороший результат гарантировался уже через три месяца. Предписывались определенный режим и диета с полным запретом на табак и алкоголь. Вдобавок утверждалось, что даже если ученик окажется абсолютно не способен научиться ходить по проволоке, он в любом случае по окончании трех месяцев почувствует фантастический прилив душевных и физических сил.

Я поспешно сунул трактат в карман, так как услышал шаги мистера Коллопи, приближающиеся из-за боковой двери. Он вошел, повесил куртку на заднюю часть двери и уселся возле плиты.

– Парень, ты слышал про канализационные трубы? – спросил он.

– Канализационные трубы? – не понял я.

– Да, милостью Божьей, водопроводчик должен прийти завтра. Он собирается проложить во дворе новое сочленение, не знаю уже зачем. Это достойный человек по имени Корлесс, в свое время он был великим игроком в гандбол. Где твой брат?

– Наверху.

– Наверху, о Боже! Что он делает наверху? Валяется в кровати?

– Нет. По-моему, он пишет.

– Пишет? Ну-ну. Это не дом, а заповедник святых и школяров. Сидит наверху, пишет и жжет газ. Скажи ему, чтобы спускался сюда, если хочет писать.

Из задней комнаты появилась Анни:

– Миссис Кротти хочет тебя видеть, папа.

– Да, конечно.

Я поднялся наверх предупредить брата.

Он мрачно кивнул и стал вкладывать письма в проштампованные, готовые к отправке конверты, грудой лежавшие на столе. Затем выключил газ.

7

Спустя много месяцев ситуация в нашей кухне оставалась такой же, как и прежде: мы с братом, грызя гранит науки, корпели за столом, в то время как мистер Коллопи и отец Фарт услаждали себя, сидя у плиты рядом со стоящими на ней глиняным кувшином, высокими стаканами и кринкой с водой между ними.

Водопроводчик Корлесс давным-давно пришел и давным-давно ушел, перекопав весь задний двор и выполнив множество разнообразных таинственных манипуляций, не только там, но и в спальне миссис Кротти. Бруски различной длины принес сам мистер Коллопи. Все эти материалы доставили, в основном, в то время, когда я и брат были в школе. Анни сказала нам, что стук и страшный грохот, которые доносились из комнаты больной женщины, «ужасно действовали на нервы». Мы с братом не задавали лишних вопросов по поводу того, что там готовится, и не проявляли особого любопытства. Не знаю, было ли это проявлением безразличия, такта или, скорее всего, инстинкта самосохранения. «Единственная вещь, которую они могут там сооружать, – это гроб, – сказал мне брат, – и конечно, это очень богоугодное дело. При таких обстоятельствах люди становятся очень ранимы. Нам лучше заняться своими делами».

В тот вечер, о котором сейчас пойдет речь, мистер Коллопи неожиданно издал короткий вопросительный вскрик.

– Это трубка, Коллопи. Всего лишь трубка, – ответил отец Фарт.

– И когда это началось?

– Сегодня будет ровно две недели.