Лестница из терновника. Трилогия - Далин Максим Андреевич - Страница 151

Про нори-оки Ри-Ё уже слышал от лянчинцев. Дикари, кочевники, живут в кибитках на колёсах, пасут коз, питаются какими-то убогими травами да козлятиной - грязь и варварство, конечно. Даже Нодди считает, что Лянчин - сплошной свет разума по сравнению с дикой жизнью в пустыне. А этот - он не на дикаря, а на аристократа был похож, красивым лицом, чистым и нежным, хоть и тёмным, и умными глазами, и гривой безупречно чистых волос, заплетённых в множество косичек, и осанкой как у князя...

Но у дикарей никаких аристократов нет.

Видимо, и вправду его учил отшельник святой жизни. Может быть, даже родич Учителя.

Ри-Ё ощутил нечто вроде ревности. Ну и оставался бы здесь, в горах, в скиту, или как это называется - а не лез бы в дела, к которым не имеет отношения.

- Это - Кирри, - сказал Учитель. - Сведущ в лечении ран, так что пригодится нам. Кирри, - сказал он по-лянчински, - это - Ри-Ё, мой друг. Он с севера, из страны, называемой Кши-На.

Кирри встал, вытирая с рук остатки бальзама и взглянул на Ри-Ё - восхищённо, никак не меньше.

- Ты расскажешь мне про северные города? - спросил с надеждой.

- Плохо говорить лянчинский, - отрезал Ри-Ё нарочито грубо, чтобы этот тип, сохрани Небо, не заподозрил его в смущении.

- Я быстро научусь вашему языку, - сказал Кирри, и не подумав обижаться. - Я быстро всему учусь. И ещё - я тебя понимаю.

- Ри-Ё, поговори с Кирри, пожалуйста, - сказал Учитель. - У него было не так уж много собеседников за последние годы.

Тут Уважаемый Господин Анну возмутился, что все сидят, как пришитые, вместо того, чтобы отправляться в путь, и верблюды поднялись с песка, а отряд за несколько минут выстроился в походный порядок - и верблюды Ри-Ё и Кирри оказались в этом строю достаточно близко, чтобы можно было разговаривать.

День ещё только начинался, и пустыня не успела раскалиться добела - Ри-Ё решил поговорить, раз об этом просил Учитель. И отвлёкся от разговора лишь, когда с удивлением заметил, что тени уже уползли под животы верблюдов.

Кирри - дикарь, аристократ, воспитанник знахаря - оказался куда более странным парнем, чем Ри-Ё подумал вначале. И интересным.

Начать с того, что невозможный лянчинский язык вдруг превратился в общее развлечение, в словесный спарринг, похожий на игру в шарады:

- Этот печной пусть...

- От "печь"? Испечь? Печёный хлеб? Север спёкся?

- Да. Пекло. Но я другое... Под ноги верблюд - как? Вот - то?

- Песок. Пусть?

- Путь. Да?

В этой детской игре Ри-Ё вдруг увидел столько родного - с поправкой на звук чужого языка - что вся досада на Кирри испарилась сама собой, и звать его нечистой силой перехотелось. И - всё-таки не был Кирри дикарём. Не бывает таких дикарей. И экзотическая красота, и небрежная изысканность манер, и речь - с изящным подтекстом даже в игре с еле понимающим язык, и недикарская сдержанность, и разум, отточенный в месте, очевидно, сильно отличающемся от козьего пастбища - всё это неизбежно вело в аристократию, в тот статус, который был высоковат даже для самого Ри-Ё.

- Ты умеешь писать? - спросил Ри-Ё, уточняя собственные ощущения.

- Что? Умею... что?

Верблюды шли размеренным неторопливым шагом - проверить показалось так просто... Ри-Ё протянул руку - и Кирри готовно подал ладонь, тёмную, но узкую и без мозолей, с ровными чистыми ногтями. Ну да, подумал Ри-Ё, дикаря издалека видно - и начертил на внутренней стороне его ладони знак "кей".

Руку ожидаемо отдёрнули с нервным смешком:

- Писать. Пишут на...

- На...

- На бумаге. И ещё на... - Кирри снова рассмеялся с беспомощным жестом. - Я не смогу это объяснить на лянчинском. И на нори-оки не могу. Только словами чужих.

- Чужих?

- Как Ник. Как Илья. Как другие, - странная улыбка. - Полубоги. Почти люди.

- Почти?

- Поговорим потом. Когда будешь хорошо понимать. Ты ведь будешь?

- Я буду, - "Я буду, - подумал Ри-Ё. - Вывернусь, но сделаю всё возможное, чтобы в беседе не было нелепых пауз. И выясню - что ты такое, что такое тот, отшельник в горах среди пустыни, и как ты представляешь себе, что за явление мой Учитель". - Давай дальше. Пишут...

- Слова? Словами? Послание? Письмо? Или...

- Что?

- Книги. В книгу. То, что видят. Сказку. Легенду...

Ты умеешь писать, думал Ри-Ё. Ты умеешь читать. Ты умеешь исцелять раны. Возможно, ты умеешь ещё что-нибудь, выше доступного простым смертным уровня. Что ты делаешь? Сочиняешь стихи? Разговариваешь с камнями? Предсказываешь будущее? Угадываешь прошлое? Чему тебя научили родичи моего Учителя?

- Ты воевал? - вдруг вырвалось у Ри-Ё.

Кирри чуть помедлил с ответом.

- Нет. Не успел. Я даже не дрался. Это плохо?

Ри-Ё отрицательно мотнул головой, думая, что кое в чём у него, пожалуй, есть преимущества: он дрался, он дрался по-настоящему, он - подтвердил сам себя. И ощутив-таки себя на высоте положения, Ри-Ё весь день был страшно занят. Он почти не замечал убийственной жары, забыл о воде, забыл о войне, забыл о союзниках - он учил лянчинский язык, он разговаривал с самым загадочным парнем из всех, кого ему приходилось видеть. И ещё: Ри-Ё был уверен, что нравится Кирри.

Вот этой живой статуэтке из тёмного матового стекла. Аристократу песков, владеющему тайным знанием. Нравится. Вполне достаточно, чтобы о многом забыть.

А Учитель только улыбался, когда Ри-Ё смотрел на него. И время неслось галопом, быстрее, чем неторопливые флегматичные верблюды. Местность вокруг потихоньку менялась: горный хребет уползал на северо-запад, пески плавно перешли в каменистую растрескавшуюся почву, почти такую же безжизненную, как пески - но на этой полумёртвой земле всё-таки кое-где виднелись деревья - с толстым прямым стволом и широченной, как зонтик, прозрачной кроной из бесчисленных тонюсеньких веточек, дающей прозрачную тень. Ри-Ё надеялся на спокойный вечер, когда отряд остановится на ночлег, когда можно будет отдохнуть от несносной дневной духоты, от верблюда, от пыли, забивающейся, куда только возможно - и под каким-нибудь предлогом приложить ладонь к ладони Кирри - вроде бы, ничего не собиралось происходить.

Но произошло.

Здесь, на плоской, как доска, равнине, видно было, сколько хватало глаз. И отряд, поднимающий пыльное облако и направляющийся как раз навстречу, Уважаемый Господин Анну и его люди заметили очень и очень издалека. Наверное, как и те, другие - не путники какие-нибудь, не странствующие торговцы с товаром, а целая армия, не иначе: приближающиеся всадники выглядели как тёмная волна, катящаяся по пустыне.

- Сейчас будет бой? - спросил Кирри, и Ри-Ё честно ответил:

- Не знаю.

Господин Анну остановил отряд. Принцы подъехали к нему ближе, и Принц Эткуру надменно сказал, что не пристало Львятам Льва опасаться в Лянчине кого бы то ни было, но Принц Элсу возразил, насколько Ри-Ё смог разобрать:

- Мне надо опасаться Льва Львов. Волки движутся со стороны Данхорета - кто знает, какой они получили приказ.

- Их больше, - сказала Кору. - Намного больше.

- Это мои люди, - сказал Господин Анну глухо. - Больше некому. Нам надлежит встретиться, к чему бы эта встреча ни привела.

Принц Эткуру вздёрнул подбородок, и в глазах у него загорелся злой огонёк, а Принц Элсу переглянулся с Кору, и было видно, что им хочется обняться, потому что они не знают, удастся ли им ещё когда-нибудь коснуться друг друга - только обстановка смущает. А Господин Л-Та и Дин-Ли просто смотрели вперёд, щурились от солнца и, видимо, ждали, к чему придут Принцы. Ждали спокойно - по крайней мере, так выглядели.

И Господин Анну махнул рукой, приказывая всем двинуться вперёд.

Вот тут-то те, другие, и подняли штандарты - свои, лянчинские штандарты, синие, с белой звездой и ещё какими-то знаками. А двое людей Господина Анну, которые сопровождали его ещё из Тай-Е, радостно завопили:

- Львёнок, командир, это же наш штандарт!

И Принц Элсу сказал: