Лестница из терновника. Трилогия - Далин Максим Андреевич - Страница 127

***

Запись N143-02; Нги-Унг-Лян, Лянчин, местечко Радзок, усадьба Львёнка Хотуру ад Гариса

Ри-Ё пытается втолковать бестелесному рабу, что нам нужна подушка. Раб, забитое тощее существо, похожее на в одночасье состарившегося подростка, то ли не понимает, то ли не может её предоставить - он только пожимает плечами и мотает головой. Тогда Ри-Ё сворачивает свой плащ.

- Вам надо поспать, Учитель, - говорит он. - А я покараулю.

- Да что ты, Ри-Ё, - говорю я, - будто мы с тобой вдвоём ночуем в дикой пустыне! Всё тихо и мирно, к тому же волки нас охраняют.

- Никто не спит, - возражает Ри-Ё. - Мало ли, что...

Это не так. Львята Льва спят без задних ног: Эткуру многовато выпил, а Элсу устал, и ему по-прежнему нездоровится. Волки и девочки тоже собираются спать, а кое-кто уже успел задремать. Только Анну и Ар-Нель тихонько беседуют, сидя рядом с нишкой, в которой горит в жиру, налитом в медную почерневшую плошку, маленький огонёк.

Лунный свет падает длинными полосами сквозь узкие и высокие бойницы окон. Коптилки, как им и полагается, еле коптят, пахнет жирным нагаром, потом, сеном, затхлыми тряпками и - чуть-чуть - благовониями северян.

От наших аристократов и Ви-Э.

К слову. Ви-Э, укутавшись в шаль, дремлет рядом со своим Львёнком - Эткуру обнял её во сне довольно собственническим жестом - а вот Кору рядом со спящим Элсу нет, только Мидоху, его бесплотный страж, сидит у своего командира в ногах с мечом на коленях. Странно.

Я заметил, что некоторых девочек нет на месте. Не знаю, что заподозрить - богословские беседы, злой умысел или любовные приключения; но если другие наши амазонки, наверное, могут целоваться с местными волками лунной ночью, то уж точно не Кору! Она-то куда подевалась? Незаметно проскочила мимо, а, вроде бы, всё время была на виду...

Юу хлопает ладонью по тюфяку, принюхивается к ладони:

- Ник, только у меня такое чувство, что на этой подстилке спали мыши-переростки? - говорит он вполголоса, сморщив нос.

- Уважаемый Господин Л-Та, - говорит Ри-Ё, чуть улыбаясь, - мы же не дома...

- Я чувствую себя не послом, а солдатом в походе, - заявляет Юу с ноткой самодовольства. - Опасности и лишения, лишения и опасности...

- Вы несправедливы к хозяевам, Уважаемый Господин Л-Та, - говорит Дин-Ли. - Они встречают нас, как своих соотечественников, и даже решили устроить поудобнее.

- Вы привыкли ко всему, Дин-Ли, - Юу пожимает плечами. - Это не худший случай, я понимаю... но и не лучший.

Ри-Ё смеётся. Юу вынимает из маленькой торбочки пирамидку прессованных благовоний, встаёт, зажигает её от огонька коптилки, оставляет в нишке. Струйка дыма, пахнущая пряным мёдом и ванилью, повышает северянам настроение: Ар-Нель жмурится и вдыхает запах, Дин-Ли и И-Кен подтаскивают подстилки поближе.

Зато чихают южане.

- Ну вот, - говорит Анну, - и здесь заводите свои порядки?

- Мой дорогой друг, - говорит Ар-Нель, - мне хочется надеяться, что запах мёда из Тай-Е не оскорбит ни обоняния, ни веры, ни этических принципов наших лянчинских союзников.

Юу накрывает тюфяк своим плащом.

- Не советую, - замечает Ар-Нель. - Не знаю, отчего мир настолько несправедлив, но почему-то всегда случается так: не затхлый тюфяк перенимает у плаща запах северных лилий, а плащ начинает пахнуть затхлым тюфяком.

Северяне тихо смеются.

- Язва, - говорит Анну тоном комплимента.

Всё спокойно и уютно. Из щёлок в каменных стенах тоненько посвистывают местные сверчки - металлический, чуточку скрипучий звук: "Вик-вик... вик-вик... вик-вик..." - будто где-то очень далеко покачиваются старые качели. Ри-Ё ложится рядом со мной, закидывает руки за голову, смотрит в потолок - как между балками перекрытий шевелятся глубокие чёрные тени. Мидоху так и сидит около спящего Маленького Львёнка, как часовой, поджав под себя ноги. В наступившей тишине становится слышно, как девочка с длинным рубцом на щеке и вороными кудрями, собранными в "конский хвост", лежащая на соломе неподалёку от нас, вполголоса нараспев рассказывает сказку своим подругам. Соседи прислушиваются.

- ...А на берег, где спал солдат, спустились две гуо. Одна была похожа на женщину из сизого дыма, и глаза у неё сияли, как звёзды, а вторая напоминала язык пламени и очи её рдели, подобно углям. И дымная гуо сказала: "На свете нет более красивого юноши, чем этот солдат, Творец мне свидетель. Не будь я наречённой Иных Сил, я разбудила бы этого юношу, чтобы пить с его губ"...

- Дорогая сестра, - окликает Ар-Нель, - ты не могла бы говорить чуть громче?

- Я знаю эту сказку, - говорит Анну чуть сконфуженно. - Там дальше... неприлично, в общем. Спал бы ты, Ар-Нель, а?

- Мне хочется послушать, - возражает Ар-Нель.

Анну пожимает плечами. Юу садится так, чтобы лучше видеть рассказчицу. Девочка продолжает:

- Тогда огненная гуо сказала: "Есть юноши получше этого. Во Дворце Прайда живёт юноша, прекрасный, как парящий орёл - и рядом с тем, с Львёнком, этот показался бы плебеем - и только..."

Лянчинцы хихикают.

- Это наверняка не так, - говорит Ри-Ё, и его лицо делается мечтательным. - Если бы и в сказках аристократы были поголовно прекраснее плебеев, то сказок бы никто не рассказывал.

Теперь улыбаются и северяне.

- Конечно, - кивает девочка. - Так дымная гуо и сказала своей товарке. Только огненная гуо не поверила словам. Тогда дымная гуо воззвала к Творцу дважды и трижды - и Младший Львёнок оказался спящим в траве рядом с солдатом, а его меч с золотой рукоятью, гравированный Словом Завета, перенёсся вместе с ним, как подобает доброму оружию. И только это случилось, как дымная гуо хлопнула в ладоши. Раздался громовой раскат, и обе демоницы скрылись из виду, а оба юноши проснулись тут же. И им стоило взглянуть друг на друга - а каждый из них увидел тёплое сияние в очах напротив - как одна и та же мысль посетила обоих: "Я буду не я, если не скрещу с ним клинка!"

- Нет, - говорит Анну. - Я ошибся. Слушай, сестра, ты что, не лянчинка? Ты - шаоя, нори-оки - или кто? Ты, сестра - ты меня удивила. Эта сказка даже неприличнее той!

Девочка смеётся.

- Что ты, Львёнок! Не во дворце Прайда, конечно, но, знаешь, все ведь рассказывают эти сказки! Я слышала её на базаре в Чангране - только рассказчик всё время оглядывался, как бы в корчму не зашёл Наставник... а вот присутствие компании волков его не смущало нимало.

Элсу вздыхает во сне и сворачивается клубком. Его бестелесный телохранитель укрывает его своим плащом поверх одеяла, говорит тихо и хмуро:

- Тише, вы! - а потом поворачивается к Анну. - Львёнок, она права. Прайд запрещает поединки среди мирных обывателей, да... но все ж дерутся. И наказания никого не останавливают особо. Такие дела. Даже волки дерутся , я слышал. Дерутся - а потом говорят: "Купил".

Анну тихонько свистит. Ар-Нель говорит девочке:

- Дорогая сестра, нельзя ли мне послушать, что было дальше с солдатом и Львёнком?

Но тут в наш барак - или казарму, как бы это поделикатнее назвать? - входит Кору. А с ней - зарёванный храмовый служка, днём я его уже видел.

- О, Кору, - обрадованно говорит Мидоху, - куда ты подевалась?

Кору, однако, подходит к Анну, а служку подтаскивает за локоть. Тот наступает на тюфяки и на ноги - и ему явно очень хочется провалиться сквозь землю.

- Что случилось? - спрашивает Анну, мгновенно насторожившись. У тех его людей, кто не успел задремать, сна - ни в одном глазу.

- Вот этого - Наставник послал в Чангран, - говорит Кору и толкает служку в спину. Служка смотрит на Анну умоляюще - и садится на колени, прижимая руки к сердцу. - Он должен был донести в Святой Совет, что вы все - предатели, - продолжает Кору. - Хорошо ещё, что ему вместе с плотью не откромсали остатки совести... он упирался, я слышала. А сам Наставник остался договариваться со вторым служкой, как убить Хотуру и свалить его смерть на нас.