Командир и штурман - О'Брайан Патрик - Страница 52

– Ни убитых, ни тяжелораненых? – вскричал Джек, и сердце его радостно встрепенулось.

– Ни тех, ни других. По поводу моей виперы… Доктор принес на судно заспиртованное животное.

И вот чья-то преступная рука вскрыла банку, весь спирт был выпит, и випера осталась лежать неприкаянная, сухая, как пергамент.

– Мне действительно жаль, сэр, – отозвался Джек Обри. – Но этот парень не умрет? Может, дать ему рвотное?

– Не умрет. Вот это-то и досадно. Негодяй, хуже гунна, пьянчуга несчастный, что с ним станется? Это же был чистейший, двойной очистки спирт.

– Прошу ко мне в каюту позавтракать. Пинта кофе и хорошо прожаренная котлета не заменят спирта випере, но утешат вас… – Пришедший в веселое расположение духа Джек готов был острить, он чувствовал, как в уме у него рождается шутка, но затем он забыл ее соль и ограничился тем, что весело, но так, чтобы не обидеть доктора, расхохотался. Затем заметил: – Удрал – таки от нас этот мерзавец. Интересно, мне очень интересно, удалось ли Диллону захватить сетти, или тот тоже сбежал.

Подобный вопрос интересовал весь экипаж «Софи», за исключением Стивена. Но ни в то утро, ни пополудни ответа на него не получили. Около полудня ветер ослаб почти до штиля. Поврежденные во время боя паруса полоскались, свисая мешками с реев, и матросов, занятых их починкой, пришлось защищать от солнца тентом. Влажность воздуха была настолько велика, что он нисколько не освежал. Было так жарко, что, несмотря на горячее желание найти свою абордажную партию, захватить приз и двигаться вдоль побережья, у Джека не хватало духу заставить экипаж начать поиск. Матросы отважно сражались с противником (хотя с пушками они могли бы управляться поживее) и прилагали все усилия к тому, чтобы исправить повреждения, причиненные шлюпу французским судном. «Я разрешу им отдыхать, по крайней мере до „собачьей“ вахты», – решил капитан.

Жара давила на море; дым из трубы камбуза повис над палубой вместе с запахами грога и доброго центнера солонины, которую команда «Софи» поглощала во время обеда. Удары склянок раздавались через столь продолжительное время, что задолго до того, как на горизонте вновь появился сноу, Джеку Обри стало казаться, что утреннее столкновение, должно быть, произошло в другом веке, в другой жизни или даже было лишь впечатлением от прочитанной книги (если бы не запах пороха от подушки). Растянувшись на рундуке под кормовым окном, он размышлял обо всем этом до тех пор, пока не провалился в сон. Проснулся он мгновенно, ощущая себя свежим, уравновешенным, и сразу понял, что «Софи» уже значительное время бежит на всех парусах, подгоняемая ветром, под которым она накренилась на пару поясов обшивки и задрала корму выше носа.

– Опасаюсь, что эти окаянные сорванцы разбудили вас, сэр, – озабоченно проговорил Маршалл. – Я отправил их на мачту, но боюсь, догадался сделать это слишком поздно. Они тут кричали и вопили, словно бабуины, а не мичманы. Чтоб им пусто было.

Хотя Джек Обри был в целом человеком на редкость открытым и правдивым, он не моргнув глазом ответил:

– А я и не спал.

Выйдя на палубу, он посмотрел на топы двух мачт, откуда мичманы внимательно наблюдали за тем, не грядет ли на них кара за их проделки. Встретившись взглядами с капитаном, они тотчас отвернулись, делая вид, что старательно выполняют свой долг, наблюдая за сноу и сопровождавшим его сетти, которые быстро сближались с шлюпом, подгоняемые остовым ветром.

«Вот он где, наш приз, – с глубоким удовлетворением произнес про себя Джек. – Он захватил еще и сетти. Молодчина, деловой парень, превосходный моряк». Джек исполнился симпатии к Диллону. Можно было запросто упустить второй приз, пока он искал экипаж сноу. Действительно, понадобилось немало сил и энергии с его стороны, чтобы отыскать оба судна, поскольку сетти упорно не желал признать поражение и сдаться.

– Отличная работа, мистер Диллон, – воскликнул Джек Обри при виде лейтенанта, поднявшегося на шлюп и помогавшего перелезть через фальшборт мужчине в рваном иноземном мундире. – Судно попыталось скрыться?

– Судно действительно попыталось скрыться, сэр, – отвечал Джеймс. – Позвольте представить вам капитана французской королевской артиллерии Ля Ира. – Оба сняли треуголки, поклонились и пожали друг другу руки.

– Счастлив познакомиться, – произнес по-английски Ля Ир низким, глубоким голосом, на что Джек ответил по-французски:

– Domestique, Monsieur[40].

– Сноу был неаполитанским призом, сэр. Капитан Ля Ир сумел возглавить французских роялистов из числа пассажиров и итальянских моряков и сдерживал сопротивление призовой команды, пока мы плыли к судну, чтобы захватить его. К сожалению, тартана и второй сетти находились слишком далеко с наветренной стороны от нас, когда мы овладели судном, и они сбежали, направившись к побережью. Теперь они находятся под защитой береговой батареи в Альморайра.

– Вот как? После того как доставим пленных по назначению, мы заглянем в эту бухту. Пленных много, мистер Диллон?

– Всего лишь человек двадцать, сэр, ведь команда сноу – наши союзники. Они направлялись в Гибралтар.

– Когда их захватили?

– О, это был отличный приз, сэр. Захватили их восемь дней назад.

– Тем лучше. Скажите, были у вас какие-то трудности?

– Нет, сэр. Если и были, то очень незначительные. Мы оглушили двух французов из призовой команды, да еще произошла легкая стычка на борту сетти. Один матрос был застрелен из пистолета. Надеюсь, у вас все было удачно, сэр?

– О да. Ни одного убитого, никто серьезно не ранен. Француз бежал от нас слишком быстро, чтобы причинить нам значительный ущерб: он шел со скоростью четыре узла против наших трех, даже не поставив бом – брамселей. Удивительно толковый моряк их капитан.

Джеку Обри показалось, что по лицу Джеймса Диллона пробежала тень сомнения, во всяком случае она прозвучала в его голосе. Однако в суете (предстояло столько дел, нужно было произвести осмотр призов, позаботиться о пленных) капитан смог определить, что так неприятно поразило его в Диллоне, лишь два – три часа спустя, когда впечатление это в нем укрепилось, во всяком случае стало почти определенным.

Капитан находился у себя в каюте. На столе была разложена карта мыса Нао, на массивном южном побережье которого выделялись уходящие в море мыс Альморайра и мыс Ифак, они образовывали бухту, в глубине которой находилась деревушка Альморайра. Справа от хозяина каюты сидел Диллон, слева – Стивен, напротив него – Маршалл.

– … Более того, – продолжал Джек Обри, – со слов испанца доктор сообщает, что на втором сетти находится груз ртути, спрятанный в мешки с мукой, поэтому мы должны быть особенно осторожны с ним.

– Ну еще бы, – произнес лейтенант.

Джек Обри пристально посмотрел на него, затем на карту и рисунок Стивена, на котором была изображена небольшая бухта с деревушкой и квадратной башней внизу. Невысокий мол выдавался в море ярдов на двадцать или тридцать, затем поворачивал налево и тянулся еще на полсотни ярдов, упершись в скалу. Таким образом, гавань была защищена от всех ветров, кроме зюйд-вестового. Со стороны деревни к северо – восточной точке бухты подступали крутые скалы. На противоположной стороне от башни к юго – западной точке, где вновь вздымались ввысь скалы, тянулся песчаный берег. «Уж не решил ли этот малый, что я струсил? – подумал Джек. – Что я оставил преследование, опасаясь быть раненым, и поспешил вернуться за призом?» Башня господствовала над входом в гавань. Она находилась ярдах в двадцати южнее деревни и галечной отмели, на которую вытаскивались рыбачьи лодки.

– Что вы скажете об этом утесе в конце мола? – спросил он. – Он высотой футов десять?

– Пожалуй, больше. Я там был лет восемь – девять тому назад, – отвечал Стивен, – поэтому не могу быть твердо уверен, однако часовня, стоящая на нем, выдерживает высокие волны во время зимних штормов.

– Тогда он защитит и корпус нашего судна. Если поставить его на шпринг вот таким образом, – он провел пальцем линию от батареи к утесу,-то оно будет находиться в сравнительной безопасности. Шлюп открывает огонь из всех орудий, обстреливая мол и швыряя ядра через башню. Шлюпки со сноу и сетти высаживаются здесь, – он указал на небольшое углубление, расположенное за юго – западным мысом, – и мы бросаемся со всех ног по берегу, чтобы захватить башню с тыла. Не добежав до нее двадцать ярдов, мы выпускаем ракету, и вы направляете огонь в сторону от батареи, но стрелять не перестаете.