Укус мрака - Обер Брижит - Страница 25

Вот! Аньелло поставил машину возле остова «универсала». Широкая улыбка играла на его губах. Они у него в руках! Не обращая внимания на холод и кружащийся снег, он вышел из машины и включил сильный фонарик, чтобы получше рассмотреть место. Они просто до винтика разобрали тачку, даже в Бронксе не сделали бы лучше. Их следы ясно выделялись на тонком слое снега. Но вся беда в том, что если снег будет продолжать идти, то он скроет все следы. Нельзя терять времени, необходимо тотчас броситься в погоню. К счастью, охотничьи принадлежности всегда лежат у него в багажнике.

Он вернулся к «плимуту» и быстро сменил свой костюм из полиэстера на шерстяной джемпер, жилет военного образца со множеством карманов, подбитую мехом куртку, высокие резиновые болотные сапоги и фуражку с наушниками. Теперь необходимое снаряжение: инфракрасный бинокль, патронташ, обойма, охотничий нож, финский нож, компас, карта, нарезной ствол, сладкие батончики, и не забыть еще полицейскую бляху на случай, если встретится егерь парка. Но при таком снегопаде мало вероятности, что они совершают обходы. Прогулочный сезон окончился, и посетителей теперь, наверное, мало. Он взял радиотелефон и вызвал свое подразделение, чтобы сообщить, что преследует подозреваемых; но сразу повесил трубку, когда дежурный стал настаивать, что он должен соединить его с начальником.

А теперь – самое главное. Он приподнял коврик, покрывавший дно багажника, быстро отвинтил квадратную пластину и вытащил своих лучших друзей: Мистера Неопределенный Автомат, близнецов Отто и Матик и любимых малышек – это были сестрички Гранаты. Они укрывались в ящичке, обитом свинцом. Его дорогие гранаточки! После армии он ни разу ими не воспользовался. Но теперь, может быть, наконец-то представится случай употребить их в дело. Он заботливо разложил гранаты по специальным карманам жилета, испытывая восхитительное чувство, что теперь и сам он стал опасной личностью.

Аллан, с трепещущими ноздрями, замер под прикрытием елей. Мясо. Совсем близко. Запах мяса, смешанный с запахом резины и бензина. Он показал детям, чтобы они молчали, и все трое, улыбаясь, стали наблюдать из-за деревьев за Аньелло.

С неприятным чувством, что за ним наблюдают, Аньелло поднял голову. Кружащиеся вихрем хлопья снега ограничивали видимость. Он принюхался и сдержал гримасу отвращения. В холодном воздухе расплывался запах падали. Может быть, труп лани? Или за ним наблюдает умирающая лань? Он схватил ружье и осмотрел окрестности через его прицел. Вон там, за деревьями. Какой-то силуэт. Нет, несколько силуэтов. Один большой и два маленьких. С порывом ветра вонь стала еще сильнее. Она шла от них. Охотники?

– А ну-ка, выходите! Вы, там, за деревьями, вы меня слышите? Полиция, приказываю выйти!

Веселое щебетание. Потом один из маленьких силуэтов отделился от деревьев и заковылял к нему.

– Страсвуй, мистер. Ты поиграешь со мной?

Аньелло заморгал глазами. Хорошо ли он расслышал? Точно ли он видит посиневшего от холода мальчугана, без перчаток и без шапочки, шагающего к нему по снегу?

– Ты что здесь делаешь? Где твои родители?

– Мой папочка, он умер, а мамочка, ее на небо унесли ангелочки, – ответил ребенок, вежливо улыбаясь.

Боже мой, этот малыш накачан ЛСД! Наверняка жертва банды извращенцев. Он слышал разговоры о секте сторонников натуризма, живущей в пещерах…

– Подойди, малыш, я ничего тебе не сделаю, подойди… – произнес Аньелло самым ласковым тоном, опуская автомат.

– А тебе хотелось бы вставить мне в зад, а? – произнес мальчуган, растягивая посиневшие растрескавшиеся губы, и вдруг оттуда появилось какое-то черное насекомое, – черный таракан? – которое пролезло через его гнилые зубы и соскользнуло на шею.

В какой же грязи живет этот ребенок! И эти похабные слова! Куда идет Америка? Куда катится весь мир?! – Эй, старая сволочь! Тебе хотелось бы меня поиметь, как ту маленькую китаёзу там, в гараже… – продолжал малыш, делая непристойные движения бедрами.

Аньелло почувствовал, что, несмотря на ледяной холод, он покрывается потом. Смутное и темное воспоминание о каком-то силуэте, прижатом к стене гаража, о неясной ухмыляющейся фигуре, прижимающейся бедрами к его голубым форменным брюкам, пронзило его как пуля и заставило согнуться вдвое. Как сопляк мог узнать об этом? Или девчонка все разболтала?! Порочная девка, которая торговала крэком и занималась проституцией, она почти вынудила Аньеллосделать это в обмен на свое освобождение… Пот заливал ему глаза. Отрицать. Надо все отрицать.

Он открыл и снова закрыл рот. Теперь ребенок был совсем рядом, он мог разглядеть его черты. Но в отличие от убитой учительницы Хилари, Аньелло, едва увидев его лицо, в ту же секунду понял, что это вовсе не ребенок.

Это был один их них, один из этих серых человечков, один из мутантов, прикидывающийся американским мальчуганом. Отвратительный пришелец с плоским черепом, какой-то гигантский таракан, покрытый силиконовой кожей, с кислотным выпотом на местах соединений… Он поднял ствол и выстрелил наугад. Пуля разворотила худенькую грудную клетку Язона, откуда брызнул фонтан из черных тараканов и гноя. Он был прав, это один из тех, это несомненно!

– Вонючий говнюк пришелец, – заорал он. – Сдохни, сволочь, сдохни!

Он выстрелил снова и начисто отсек так называемую ногу маленького чудовища. Язон упал и заплакал, держа ногу в руках.

– Этот гадкий педофил сделал тебе бобо, мой маленький?

Аньелло рывком обернулся. Он забыл о своих тылах. На него взирало некое подобие человека с недоделанным лицом, измазанным землею и кровью. Плохая подделка под человека, в пластиковой коже которого виднелись изрядные разрывы, где копошились маленькие черные лапки. Аньелло хотел нажать на спусковой крючок, но острая боль помешала закончить движение. Он посмотрел вниз и увидел маленькую светловолосую девочку, вцепившуюся зубами в его указательный палец. Мраморная кожа, дырка в черепе, глаза рептилии – она так мало походила на человека, что в нем поднялась волна ярости от одной только мысли, что эти существа не утруждают себя хотя бы быть похожими на людей.

– Отпусти! – прорычал он.

Она улыбнулась ему с полным ртом, сжала зубы и потянула назад. И Аньелло с удивлением увидел, что указательный палец отделился от его руки с легким чмоканьем откупориваемой бутылки. Снег тотчас окрасился хлынувшей кровью. Его кровью. Гнусный пришелец, прикидывающийся девочкой, с видимым удовольствием жевал его палец. Он мгновенно переложил автомат в левую руку, а правой изувеченной рукой, невзирая на боль, выхватил гранату.

– О'кей, космическое говно, хотите повеселиться – сейчас получите!

– Давай! – ответила девчушка, проглатывая последний кусочек фаланги пальца. – Мы любим пошутить. Хочешь засунуть мне это, дедуля?

Она схватила ствол автомата, со смехом направила его себе в промежность и, корчась и пронзительно вскрикивая, засунула его в свое гниющее тело пришельца, в то время как Аньелло выпускал пулю за пулей. И вдруг все смолкло: магазин опустел, промежность девочки превратилась зияющую дыру, через которую виднелись ветви деревьев. Он сглотнул. Неужели их нельзя уничтожить?

– Мне не нравится, когда нападают на мою дочь, – произнес мужчина, качая головой, выплевывая шипящих жирных черных тараканов.

Аньелло крепче сжал гранату. Бог не допустит, чтобы нельзя было уничтожить вонючих пришельцев. Бог создал Америку, чтобы она правила миром, а его, Аньелло, – чтобы помочь Богу не ошибиться. Поэтому он сможет разнести в клочья этих гигантских тараканов. Отправить их в доматериальное небытие.

Положив средний палец на чеку, он поднял руку, дернул и приготовился метнуть гранату, как будто был на учениях.

Аллан смотрел, как суетится маленький смешной человечек, и спрашивал себя, не совершает ли он ошибки. Может быть, этого типа поставили у них на пути, чтобы подольше задержать. Аньелло поднял руку, и граната отскочила от его ладони, а затем упала на машину. Какую-то долю секунды все смотрели, как граната крутится и падает под мотор, потом раздалось оглушительное «бу-у-у-м», и машина вспыхнула. Аллан и дети поспешно отступили, и Аньелло, инстинктивно поняв, что они боятся огня, устремился по другую сторону пылающей машины. Бренда от ярости не могла устоять на месте. Аллан наблюдал за добычей с чувством, что они теряют драгоценное время. В его голове звучал голос, он распространялся по разъединенным нервным клеткам, как крик в лабиринте пустых галерей: «Догоняй их. Сожри их. Подчиняйся. Немедленно». Он взял детей за руки.